Эдгар По - Герви Аллен

Фрэнсис Аллан была безутешна. Ссора между мужем и приемным сыном и исчезновение ее «дорогого мальчика» нанесли этой измученной болезнью женщине сокрушительный удар. Эдгара она больше никогда не видела. Любовь ее искала По в его заморских странствиях, ибо она и Аллан полагали, что он покинул родину. Она написала ему два письма по какому-то адресу за границей, в которых снимала с него всякую вину за происшедший в семье раскол. Письма эти, возвратившиеся к отправителю, По, должно быть, получил позднее, когда судьба снова привела его в ричмондский дом.

Тем временем семейная жизнь Алланов вновь пошла заведенным порядком, то бишь таким, какой установил, Джон Аллан. Миссис Аллан продолжала чахнуть; суровый хозяин дома по-прежнему занимался своими делами с присущим ему хладнокровием, которое отступало лишь перед тревогой за здоровье жены. В письме, отправленном из Ричмонда 27 марта 1827 года одной из сестер в Шотландии, он на трех страницах доказывает, что завещанным дядюшкой имуществом распорядился по совести, присовокупляя в конце несколько глубокомысленных замечаний по поводу домашних дел: «…хотя миссис Аллан живет в одном из красивейших домов в Ричмонде, где столько воздуха и света, в состоянии ее не происходит заметных улучшений, — а место и в самом деле чудесное… Мисс Валентайн все такая же жизнерадостная толстушка, а Эдгар, сдается мне, отправился искать счастья на море…»

Ну что за упрямица эта миссис Аллан — живет в особняке, «где столько воздуха и света» и никак не желает поправляться! В то время как сестра ее «все так же жизнерадостна»?! В чем же все-таки причина? Может быть, воздухом этим не так уж легко дышать? Эдгару, во всяком случае, атмосфера в доме показалась удушливой. Однако где же обретался в ту пору злополучный Генри Ле Рене?

По приезде в Бостон По попытался найти кого-нибудь из старых друзей отца и матери. О существовании таковых он, впрочем, знал лишь понаслышке; родители его были людьми малоизвестными, и по прошествии шестнадцати лет в Бостоне не осталось никого, кто бы их помнил.

Через некоторое время он случайно свел знакомство с одним молодым человеком примерно его лет по имени Кельвин Томас, который был владельцем небольшой типографии, помещавшейся в доме 70 по Вашингтон-стрит. Шрифты и виньетки, которыми он пользовался, изобличают в нем новичка в печатном деле, еще недавно, наверное, подвизавшегося учеником у какого-нибудь опытного типографа. Этому-то юному дилетанту По и решил доверить печатание книги, ставшей впоследствии одним из самых дорогих и редких изданий на английском языке и названной автором «Тамерлан и другие стихотворения». Было это в начале мая 1827 года.

Где и на что жил тогда По, неизвестно. Возможно, на остатки денег, полученных от миссис Аллан и мисс Валентайн. По некоторым сведениям, ему удалось найти работу в какой-то бостонской газете, хотя подготовка к печати даже столь небольшой книжки с неизбежными переделками и правкой текста отнимала, должно быть, значительное время, не оставляя досуга для других занятий. К моменту ее выхода в свет По оказался без гроша в кармане. Томас был всего лишь типографом, а не издателем, и поэтому весь тираж, вероятно, остался у него на руках. Немногие проданные экземпляры были скорее всего куплены на последние медяки самим По. Два экземпляра он послал на рецензию. Позднее По говорил, что издание было прекращено «по соображениям частного порядка». Что это за соображения, нетрудно догадаться. Возможностей для сбыта издания через книготорговцев не имелось; будь книга выставлена на продажу прямо в типографии, покупать ее никто не стал бы, а сам автор не располагал уже никакими средствами. «Тамерлан и другие стихотворения» представляли собой книжку форматом в пол-листа, насчитывавшую около сорока страниц и переплетенную в желтовато-коричневую обложку. Вместо имени автора на титульном листе после названия стояло «написанные одним бостонцем», ниже следовал девиз, совпадающий с тем, который избрал для своей первой книги Теннисон: «Стихи двух братьев». В авторском предисловии По, в частности, пишет: «Большая часть стихов, составляющих эту скромную книжку, написана в 1821—1822 годах, когда автору не было еще четырнадцати лет. Для публикации они, разумеется, не предназначались; причины, в силу которых вещи эти все же увидели свет, касаются лишь того, кем они написаны. О коротких стихотворениях нет нужды говорить много — они, быть может, обнаруживают чрезмерный эгоизм автора, который, однако, был в пору их написания еще слишком юн, чтобы черпать знание жизни из иного, чем собственная душа, источника…»

Именно то, что стихи эти позволяют заглянуть в душу их юного создателя, и определяет главным образом их сегодняшнюю ценность. «Тамерлан» выделяется среди прочих смелостью замысла, и написание его следует, видимо, датировать более поздним, университетским периодом, ибо стиль поэмы и самый выбор темы носят достаточно отчетливые следы влияния классического образования. Интересно это произведение преимущественно тем, что здесь уже обнаруживаются главные особенности будущих творческих склонностей и устремлений автора. Что до «других стихотворений», то за их строками видится впечатлительный юноша, наделенный врожденным чувством ритма и мелодии и обладающий мастерством стихосложения, удивительным в столь молодом поэте, который, находя очарование в общении с людьми и природой, ценил его не само по себе, но скорее как источник мечтаний и настроений, пробуждающих вдохновение. В целом уже они давали право сделать вывод, что Эдгар По был одарен двумя главными для поэта качествами — чувствами и мыслями, достойными художественного выражения, и способностью к их образному воплощению. Среди произведений, включенных в его первый сборник, наиболее яркое тому подтверждение мы находим в стихотворениях «Мечты» и «Озеро». Последнее особенно примечательно, потому что из него мы впервые узнаем, как рано Эдгаром По завладели странная меланхолия и думы о смерти, сделавшиеся со временем его постоянными спутниками.

Был в мире мне на утре днейВсего милее и роднейЗабытый уголок лесной,Где над озерною волнойЯ одиночество вкушалПод соснами, меж черных скал.

Когда же ночь своим плащомОкутывала все кругомИ ветер начинал опятьВ ветвях таинственно роптать.Во мне рос ужас, леденя,Как холодок от волн, меня.

Но не со страхом был он все ж,А с трепетным восторгом схожИ слаще для меня стократ,Чем наибогатейший кладИль даже твой влюбленный взгляд.

И верил я: под толщей водМеня на ложе смерти ждетТа, без кого я стражду так,Что погружен мой дух во мрак,И только рядом с ней, на дне,Вновь светлый рай заблещет мне.[9]

Публикация «Тамерлана», похоже, окончательно истощила кошелек По и терпение его квартирной хозяйки. Он оказался в отчаянном положении. Физический труд, даже если бы нашлась работа, был ему не под силу, а обратиться за помощью в Ричмонд казалось немыслимым. В этот критический момент, раздираемый внутренней борьбой между гордостью и голодом, он вспомнил об отличиях, завоеванных им на университетском плацу, и обратил взоры к армии.