CLIO-SCIENCE. Проблемы истории и междисциплинарного синтеза: Сборник научных трудов. Выпуск III - Сборник статей

В России на протяжении весьма длительного периода (с середины XV по середину XVII вв.) складывается специфическая система центрального управления, включавшая в себя помимо верховного правителя – Великого князя – Боярскую думу и постепенно складывающуюся систему приказных учреждений. Вообще, вопрос о времени складывания системы приказов является дискуссионным, но в общем и целом эта система наиболее интенсивно развивается из органов Дворцово-вотчинного управления Великих князей Московских в период между концом XV века и концом века XVI. «Сам термин «приказ» произошел от глагола «приказывать» и означал приказание, то есть поручение Великого князя или царя тому или иному доверенному лицу. Поначалу такие поручения были разовыми. Когда они становились постоянными, то появлялись и соответствующие должности: казначей, печатник, посольский, поместный, ямской и другие дьяки. Затем должностным лицам стали придаваться помощники, выделяться специальные помещения, а также необходимые материалы и средства»[236]. Таким образом, стал складываться приказной аппарат. Постепенно к середине XVI в. приказы перерастают масштабы канцелярий Великокняжеского дворцового управления и становятся полноценными органами центрального государственного управления.

Здесь следует определить, какие же признаки указывают нам на то, что данное учреждение становится полноценным государственным органом. При этом еще раз подчеркнем, что становление приказной системы в России отнюдь не одномоментный акт, а сравнительно длительный процесс, «в котором следует выделить развитие трех факторов: во-первых, наделение ведомств административными общегосударственными полномочиями; во-вторых, развитие делопроизводства; в-третьих, складывание штата учреждения. Последнее – решающий фактор для складывания постоянных ведомств»[237]. Под понятием «штат учреждения» мы будем понимать «совокупность должностей с юридически закрепленными субординационными отношениями между ними»[238]. «Должность» же, по определению А. Д. Градовского, есть «постоянное установление, предназначенное к непрерывному осуществлению целей государства», и характеризуется следующими признаками: непрерывностью действия, определенностью обязанностей и ответственности[239]. Наличие же третьего признака – явным образом выделяемого по наличию определенных трафаретов в оформлении деловых бумаг и их содержания, «делопроизводства», – позволяет нам делать выводы о компетенции, внутренней структуре и внешних связях органа государственного управления, а также и о степени развития в конкретный временной интервал отрасли, входящей в его ведение.

Штаты приказов

Структура и уровни компетенции должностных лиц приказов

Рассмотрим должности и соответствующие им уровни компетенции, которые входили в штат приказов в период «расцвета» их деятельности, то есть во второй половине XVII в.

«Высшей должностью в приказах являлась судейская. Судьи назначались царским указом из представителей слоя служилых людей по отечеству: …из бояр, окольничих, знатных дворян»[240], – читаем мы в статье И. А. Устиновой «Приказная бюрократия допетровской Руси». Далее автор, ссылаясь на исследования местнических дел, проведенные Ю. М. Эскиным и Г. В. Талиной, пишет, что «служба в приказе не считалась почетной, представители знатных родов пытались уклониться от такого назначения, и нередко царский указ закреплял изъятие приказной службы из местнической сферы. Кроме того, исполнение должности судьи в приказе одним лицом редко было долговременным, и за ним следовал перевод на более престижную военную или дипломатическую службу, являвшуюся для родовитых людей основной…»[241]. Здесь следует заметить, что, во-первых, престижной для родовитых людей дипломатической службой ведал Посольский приказ и целый ряд подчиненных ему «второстепенных» приказов, постоянно или временно подчинявшиеся его судьям: Малороссийский, Литовский, Смоленский, Полоняничный, Владимирская четверть, Галицкая четверть, Приказ Великой России, Новгородская четверть; во-вторых, военными делами ведали такие приказы, как Разрядный, Иноземский, Мушкетного дела, Рейтарский, Пушкарский, Полковых дел, Ратных дел, Стрелецкий; в-третьих, многие представители знатных родов исполняли должности приказных судей сравнительно продолжительные сроки (при том, что, вообще, текучесть кадров судей была значительной). Например: боярин князь Борис Михайлович Лыков исполнял обязанности судьи Сибирского приказа с 1636 по 1642 гг.[242], боярин князь Алексей Никитич Трубецкой ту же должность исполнял с 1645 по 1662 гг.[243], и таких примеров можно для различных приказов привести довольно много. Здесь же стоит добавить, что иногда в одном приказе было два и более судьи одновременно, а во многих приказах должности судей исполняли не только бояре, думные дьяки, окольничьи, но служащие в ранге дьяка, а в исключительных случаях и подьячие (например, в 1652 г. в Приказе Соборного дела судьей служил подьячий Афанасий Копылов)[244].

Следующая вниз по приказной иерархической лестнице должность – дьяки. Как уже упоминалось выше, эта категория делилась на дьяков думных, которые принимали непосредственное участие в заседаниях Боярской думы и часто назначались на должность судей, и дьяков приказных, которые «выполняли основную делопроизводственную работу в приказах и являлись профессиональными служащими, вся жизнь которых была связана с этой деятельностью»[245]. Следует отметить, что «среди московского дьячества была также категория «не у дел», представители которой составляли кадровый резерв»[246]. Эти дьяки часто выполняли отдельные разовые поручения, ожидая вакансии в каком-либо приказе.

Подьячие составляли основную массу приказных штатов. Они делились на следующие категории: старые подьячие («со справою», «с приписью» – то есть с правом подписи), которые были непосредственными помощниками и заместителями дьяков, контролировали работу низших категорий подьячих; средние подьячие и молодшие подьячие, на долю которых выпадала основная, рутинная канцелярская работа. Кроме того, существовали еще и площадные подьячие, которые дежурили на площади в Кремле перед зданием приказов и «оказывали услуги населению», составляя челобитные.

Кроме того, в штат приказов входили «технические» работники: приставы, переводчики, переписчики, картографы, истопники, сторожа, даже «алхимисты» (в Аптекарском приказе) и т. д.

Численность Судей во второй половине XVII в. составляла примерно 30–40 человек, дьяков: 80–90 человек; подьячих всех категорий в 1698 г. насчитывалось 2637 человек[247].

Говоря о штате учреждений, нельзя обойти во все времена насущный вопрос об оплате труда «работников пера и чернильницы».

Материальное обеспечение приказных служащих

Основные категории служащих приказов (судьи, дьяки, подьячие) обеспечивались двумя основными видами «жалованья»: поместными и денежными окладами. Причем, «размеры и содержание этого жалования отличались значительной пестротой, находясь, не смотря на это, в определенном соответствии с иерархической структурой всей группы»[248]. Индивидуальные поместные и денежные оклады служащих приказов складывались из следующих составляющих: из «новичных» окладов, соответствующих определенному разряду служащих, и «придач» к первоначальному окладу, назначавшихся в качестве награждения и поощрения за успехи на служебном поприще[249]. Например, поводом к получению «придачи» к поместному окладу могло быть участие дьяка или подьячего в военном походе в качестве полкового писаря или интенданта.

Поскольку рассматриваемый нами период времени относится к эпохе феодализма, то рассмотрение окладов приказных людей мы начнем с их землевладения и дворовладения.

Совершенно очевидно, что землевладение приказных судей было весьма значительным, так как в эту категорию государственных служащих входили многие представители российской аристократии: князья, бояре. Думные дьяки также «по определению» являлись крупными землевладельцами, хотя бывали и исключения. Эта высшая категория государственных служащих имела землевладение, основанное как на вотчинном, так и на поместном праве. Здесь следует только напомнить, что вотчины могли быть получены в наследство, дарованы правительством за службу, куплены или получены в приданое (см. соответствующую главу «Соборного Уложения» 1649 г.).

Землевладение приказных дьяков также могло быть вотчинным и поместным, хотя «далеко не все дьяки владели землей, тем более на вотчинном праве»[250]. Для них «новичные оклады начала века (XVII – Б. Д.) колебались от 500 до 800 четей, при этом оклады в 500 четей бывали очень редко. … Как правило, новичный оклад дьячества, происходившего из городового дворянства или служившего ранее в жильцах, составлял на протяжении всего века 700 четей. Выше были новичные дьячьи оклады, служивших до назначения по московскому списку, которые равнялись обычно 800, а в отдельных случаях 1000 четям»[251]. Дворовладение дьячества составляло, как правило, от 1 до 30 крестьянских дворов[252].