Александр Первый и Наполеон. Дуэль накануне войны - Владлен Сироткин

В 1808 г., став канцлером, Румянцев снова попытался реализовать свои прежние проекты развития русской торговли и промышленности в условиях резкого изменения международных экономических связей, вызванного континентальной блокадой. Им были сделаны попытки как-то узаконить нейтральную торговлю путем специальных регламентации. 12 августа 1808 г. вышел подготовленный Румянцевым указ о допуске в порты России иностранных судов только при условии предъявления их владельцами письменных свидетельств, удостоверяющих, что привезенные на них товары не являются ни английскими, ни шведскими. Свидетельства должны были быть выданы либо русскими консулами, либо властями порта отправления. Отсутствие таких свидетельств влекло за собой немедленную отправку судна назад без выгрузки.

Указ регламентировал только торговлю на Балтике и Белом море. На товары, привозимые в южные порты России, а также на торговлю с Китаем, Индией и Средней Азией указ не распространялся. Позднее генеральный контролер комиссий нейтрального мореплавания

Кампенгаузен отмечал, что эти меры не пресекли английской контрабанды, продолжавшей проникать в Россию под видом нейтральных товаров.

Английская контрабанда повлекла за собой более четкое определение правил нейтральной торговли. 26 мая 1809 г. вышел второй указ. В нем содержался подробный перечень всех необходимых документов, удостоверяющих нейтральность не только товара, но судна и всей команды. За подложные документы товар и судно подлежали конфискации. Для соблюдения этих новых, более жестких правил нейтральной торговли третьим указом от 30 июня 1809 г. были созданы комиссии нейтрального мореплавания (в Петербурге, Архангельске и позднее в Риге). Была учреждена также специальная должность генерального контролера этих комиссий. Все спорные вопросы при определении нейтральности судна или товаров комиссии через министра коммерции выносили на обсуждение Государственного совета.

Особое внимание Румянцев снова обратил на развитие южнорусской торговли (по Черному и Каспийскому морям, где режим блокады был значительно слабее), а также на транзитную торговлю со Средней Азией и Дальним Востоком. Русское правительство стремилось привлечь нейтральные суда в свои черноморские порты. Так, 14 октября 1808 г. был издан указ о значительном снижении пошлин на иностранные товары, привозимые в Одессу.

Румянцев попробовал также наладить регулярную торговлю через Среднюю Азию с Индией. Но этот проект в тот период не был реализован из-за его дороговизны и опасности путешествия. Кроме того, англичанам, державшим эту торговлю в своих руках, такая перспектива не улыбалась, и они стали чинить препятствия.

Н. П. Румянцев предлагал торговать даже с далекой Латинской Америкой. 12 февраля 1810 г. он представил в Государственный совет записку о выгодах торговли с Бразилией (тогда – колонией Португалии) и предложил внести соответствующие исправления в русско-португальский торговый договор 1798 г. Предложение было принято– 17 мая 1810 г. изменения, поощрявшие торговлю с Латинской Америкой, были внесены.

По существу это была целая программа организации торговли России в условиях ухода англичан с русских рынков и общего расстройства торгового обмена, вызванного блокадой и войной на море.

В числе причин, значительно ослабивших эффект системы нейтральной торговли, можно указать следующие политические и экономические факторы.

Во-первых, России не удалось привлечь к морскому вооруженному нейтралитету Данию и Швецию, обладавших довольно значительным флотом. В сентябре 1807 г. Англия захватила почти весь датский флот. Швеция, отказавшаяся присоединиться к франко-русскому союзу и блокаде, оказалась в состоянии войны с Россией. Позднее по русско-шведскому договору 17 сентября

1809 г. шведское правительство формально примкнуло к блокаде. Однако участвовать в системе нейтральной торговли Швеция отказалась, предпочтя роль посредника в русско-английской контрабандной торговле.

Таким образом, зафиксированная в Тильзитском союзе надежда на создание лиги держав третьего вооруженного морского нейтралитета осталась на бумаге. Фактически России при проведении в жизнь принципа нейтральной торговли пришлось опираться только на свой явно слабый торговый флот и на американские и ганзейские суда.

Во-вторых, сама организация нейтральной торговли, требовавшая постоянного государственного вмешательства (комиссии нейтрального мореплавания), многочисленные регламентации, запрещения сильно мешали торговле такого рода. Суда подолгу простаивали в портах, капитаны вели тяжбу с чиновниками комиссий, доказывая свою «нейтральность». Терялось время, сокращался грузооборот, судовладельцы несли убытки. В отчете Департамента государственной экономии от 20 сентября 1810 г. отмечалось следующее: «Употребляемые чиновниками нейтральных комиссий прицепки, исследования, помешательства в погрузке судов и другие остановки навели стеснение не англичанам, но нейтральным мореплавателям и собственным нашим подданным, и можно сказать, что враждебные действия противу торговли не на море, но в недрах наших происходят. Многие сведомые департаменту поступки нейтральных комиссий дают повод заключить, что Россия более несет вреда от превратного выполнения континентальной системы, нежели от самого принятия системы ее, и что потому весь вред и расстройство по торговле обратились противу одной России».

В-третьих, большую дезорганизацию во всю систему нейтральной торговли вносила английская контрабанда. Англичане скоро оценили свои преимущества первой морской державы и не стали мешать нейтральному мореплаванию; наоборот, под прикрытием нейтрального флага и поддельных документов они начали сбывать товары в Россию. 26 апреля 1809 г. Британский совет даже отменил свои постановления 1807 г. о встречной морской блокаде побережья Балтики.

В октябре 1809 г. русский посланник в США Дашков доносил Румянцеву, что, по достоверным сведениям, полученным от американских купцов, в Англии английскими и иностранными купцами за 30–40 гиней продаются очень искусно сделанные фальшивые американские «нейтральные» документы. Недавно несколько английских купцов с такими «документами» и под торговым флагом США отправились в Архангельск.

Поскольку определить, какой из товаров является «английским или из колоний Англии», а какой – нет при тогдашней анархии в торговой документации представлялось практически невозможным без нанесения ущерба действительно нейтральной торговле, русское правительство в конце концов в июле 1810 г. вынуждено было сократить перечень обязательных регламентации.

При всех этих недостатках морская нейтральная торговля (наряду с сухопутной) позволила частично ликвидировать тот кризис, который возник после разрыва англо-русских экономических отношений.

Царское правительство испытывало экономические и финансовые трудности и до разрыва англо-русских отношений. Участие в блокаде чрезвычайно усилило эти трудности, особенно в области финансов. Над разрешением всех этих проблем с 1801 г. бились многие министры правительства Александра I (Мордвинов, Кочубей, Куракин, Сперанский), предлагая различные варианты спасения страны от финансового краха. Система нейтральной торговли на море и интенсивное развитие торга по сухопутным границам страны были одной из таких временных мер. Хотя она и спасла русскую внешнюю торговлю от застоя, тем не менее эта мера не могла быть панацеей от многочисленных бед, к числу которых относилась и блокада.

К 1810 г. для многих современников стал очевиден факт провала блокады как средства экономического удушения Англии. Английская буржуазия не только устояла в этом единоборстве с Францией, но и сумела найти новые рынки сбыта и сырья (в частности, Латинскую Америку).

Для самой Франции блокада принесла определенные выгоды. Некоторые отрасли французской промышленности (особенно текстильная), огражденные от английской конкуренции, успешно развивались. Известный экономический прогресс был заметен и в соседних с Францией районах – Италии, рейнских германских государствах, Швейцарии. Но в целом Франция в силу относительной слабости ее торгово-промышленной буржуазии не смогла занять освободившееся место Англии на континентальном рынке.

Особенно тяжело сказалось участие в блокаде для «периферийных» союзников французской империи – России, Швеции, Дании, Пруссии. Этим странам, издавна тесно связанным с морской торговлей, вызванная блокадой дезорганизация торговли несла экономическое разорение. Поэтому, если говорить о влиянии континентальной блокады на страны севера Европы, то она скорее разъединяла, чем объединяла их. Искусственное объединение этих стран на континентальном рынке с Францией породило даже конкурентную борьбу. 20 ноября 1810 г. министр финансов Гурьев, мотивируя необходимость интенсивного развития нейтральной торговли, сослался на русско-французскую конкуренцию на хлебных рынках Западной Европы.