Шесть черных свечей - Дес Диллон

— Всегда надо выходить за красивого. Хоть будет на кого посмотреть, когда ты без денег и злая.

Вообще удивительно, как Венди сумела чего-то достичь в жизни. Психологически она была самая слабая из Девочек. Но она сделала свою жизнь сама из того, что ей было дано, и я даже думаю, что путь к успеху — это единственный путь, который нам следует выбирать. У Венди все получилось, и она стала учительницей.

Всего за год своего пребывания в школе Святого Патрика Венди доказала, что она прекрасный учитель. Дети ее любили, а вот учителя — нет. Учителя думали, что Венди слишком много позволяет ученикам на занятиях, вот и вся причина любви к ней. Ничего более далекого от истины и не придумаешь. Когда Венди вела урок, детишки прямо глаз с нее не спускали, ловя каждое ее слово, каждое движение. Однако учителя — завистливая кодла — склонны были считать, что ее увольнение — это вопрос времени.

— Вот подождите, наступят экзамены и ее погонят в три шеи.

Но экзамены наступили и прошли, а у класса Венди результаты оказались лучше, чем у любого другого класса в Ланаркшире. Тогда учителя принялись ждать родительского дня.

— Уж родители-то сразу прищучат эту соплячку с ее надменной улыбкой и торчащими, как после удара током, волосами.

Но и родители ее полюбили. Тут-то коллеги Венди взъелись на нее по-настоящему.

К Рождеству школа поставила «Оливера». Колоссальная была постановка, хорошо разрекламированная. Венди было поручено снять спектакль на видео, и она вкалывала по полной с двумя камерами сразу. Одна камера — широкоугольная, стационарная — ко всему прочему еще записывала и звук, а второй камерой Венди снимала с рук, что давало возможность сделать приличный монтаж и даже включить панорамные планы. Спектакль шел неделю, и у Венди была готова уже половина материала, и она знала, что все получается здорово.

И вот как-то раз, когда Венди шла по школьному коридору, директриса сочла нужным ее остановить и ознакомить с основами законодательства об авторском праве.

— Боюсь, из этого всего может выйти какое-нибудь нарушение авторского права, так что мы должны немедленно прекратить съемки.

Первой, кто полез к Венди с вопросами в учительской, была мисс Бойл:

— Что там новенького про «Оливера»?

— О, ничего особенного. — Тут Венди для пущего драматического эффекта сделала паузу. — За исключением того, что я больше не занимаюсь съемками.

— Это все авторское право, — сказала мисс Грин.

Стало тихо. Но Венди уже достаточно натерпелась от этих людей, слишком много всего скопилось в ней и сформировало в итоге некий нарыв. Укольчики, подначки, пиночки громоздились-копились да и прорвались.

— Закон об авторском праве здесь ни при чем. Это личное.

— Ну это уж распали меня, крошка. Приветик, паранойя, — сказала мисс Грин, опустив газету. Глаза ее смеялись.

— Я вам должна кое-что сообщить, мисс Грин, — спокойно сказала Венди. — Я не потерплю оскорблений ни от кого. Если это ваших рук дело, почему бы вам не узнать меня с другой стороны. Я хорошенько надеру вам задницу.

— Ну, это не разговор, — сказали «Новости культуры».

— Может, в рамках вашей слюняво-сентиментальной культуры такой разговор и неуместен, мисс Грин, но в рамках моей — более чем уместен. И вот еще что: при правильном применении слюнявая сентиментальность — это единственное, что еще может снискать вам уважение.

Мисс Грин затрясла головой и выпустила газету из рук.

— Но разве не факт, что вы сама теперь часть этой слюнявой культуры, Венди?

Имя «Венди» она произнесла с той законченностью, которая характерна для ребенка в решающий момент. Не хватало только позы «руки в боки». Венди слегка наклонилась над столом. Остальные учителя так и отшатнулись. Они видели, что все идет не туда и не так. Они слышали кое-что насчет Венди и сестер и догадывались, что с ними лучше не связываться. Верь или не верь слухам, но кто его знает.

— Я должна вам кое-что сообщить, — прорычала Венди. — Я не часть этой культуры. Я всего лишь посетитель.

Мисс Грин испустила долгий вздох, как будто Венди сама не ведает, что говорит. Как будто Венди не постичь глубины слов мисс Грин, такие они умные и научно обоснованные.

Венди подалась еще немного вперед:

— Можете сколько угодно думать, что вы вправе пинать меня как тряпичную куклу и даже выкинуть вон. Но есть одна штука, которая вас остановит. Если вы только попробуете, я сверну вам шею.

«Мировые новости» хрюкнули и смолкли. Мисс Смит поднялась, налила себе чаю и уселась обратно. Что касается мисс Грин, то она решила испробовать на Венди методику «загони ее в угол».

В качестве подготовки мисс Грин отбросила газету в сторону и сплела пальцы.

— Наши вышестоящие руководители могут сделать вам втык когда им заблагорассудится. Это может вас оскорблять, но это входит в их должностные обязанности. Вам платят за то, чтобы вы принимали это как должное.

— Моим начальникам платят за то, чтобы они руководили школой. Мне платят за то, чтобы я передавала свои знания детям. И позвольте сказать вам вот что: если кто-нибудь нападет на меня, я всегда дам достойный отпор, можете не сомневаться. Такова моя натура, такова моя реакция. Я никогда не нападаю первой.

— Ой, правда? — Мисс Грин отодвинула газету еще дальше. Видно было, что вот сейчас-то она зайдет с козырной карты. — А как насчет птицефабрики и тамошних работяг, этих мужланов-хулиганов? Как насчет их грязных оскорблений? Что вы тогда сделали?

Мисс Грин откинулась на спинку стула, дотянулась до газеты и вцепилась в нее. Казалось, она едва удерживается от смеха. Она поймала Венди, переспорила ее.

Только у Венди и на это нашлось что ответить.

— Ну что же, — сказала она, — по правде говоря, если бы это была физическая угроза, я бы сразу двинула в челюсть и приняла бой. Неважно, выиграла бы я или нет. Но поскольку все это было на словах, я просто посоветовала им отойти и заняться своей работой.

— Так вы готовы рисковать своей финансовой безопасностью ради гордости?

Венди в ответ засмеялась. Это потрясло мисс Грин.

— Нет, нет, — сказала Венди с интонациями мисс Грин. — Нет, вы ничего не поняли, мисс Грин. Я просто следую своим принципам, в результате чего моя гордость остается неприкосновенной.

— Вам еще учиться и учиться, — сказал «Кроссворд».

— Мисс Грин, если бы мне здесь не понравилось, я бы купила себе футболку, съела свою порцию и тихо поехала домой на автобусе.

— Послушайте, — проворчал «Репортаж с матча по боксу», — если вы не перестанете ни в грош не ставить своих начальников, то они пустят в ход тяжелые орудия и вы так и так подчинитесь.

Мисс Грин была уверена, что уж сейчас-то Венди повержена.

— Вы хотите сказать, что если кто-то в кабаке просит меня выйти подраться, и я выхожу и укладываю его на асфальт, а он в ответ собирается привести старшую сестру, то мне полагается спокойно стоять и ждать, пока меня вырубят?

— А что вы намерены делать, если ясно, что ваш противник гораздо сильнее вас?

— То, что всегда. Я буду драться до потери сознания. Вот такой у меня подход, мисс Грин. И если бы немного больше людей следовало своим принципам, такие, как вы, давно бы поджали хвост.

— Значит, вы потеряете работу.

— Зато сохраню разум.

— Ну что ж, мне почти все ясно, — сказал «Еженедельник домашнего мастера».

— Значит, что-то все-таки не ясно?

— Истинно говорю вам, с таким подходом вы долго не удержитесь на преподавательской работе.

— Ой, правда? Приговор вынесен. Теперь скажите, ваша честь, сколько, вы полагаете, это «долго»?

— Даю вам два года, — сказала мисс Грин через губу, тиская газету.

На последнее представление «Оливера» были приглашены все местные шишки. Мэры, пэры, священники — словом, вся компашка. В своем вступительном слове перед спектаклем мисс Грин сказала, что очень гордится детьми, и со слезами умиления на глазах покинула сцену, не обратив внимания, что в последнем ряду сидят все шестеро моих сестер, матушка и бабушка. Когда занавес поднялся, сверхъестественные силы сразу взяли в оборот всю труппу. Дети стали петь песенки, одна непристойнее другой. Начали с лорда-мэра и его жены, потом перешли на директрису, потом на учителей вообще. Углубляться здесь в текст было бы чересчур, скажу только, что трудно себе представить, как много слов рифмуется с «писей», «сракой», «сиськами» и т. п. Половина аудитории застыла в смертельном оскорблении, другая же половина покатывалась со смеху: ничего подобного они в жизни своей не видали. Мисс Грин и остальные учителя бросились было на сцену, только невидимая сила не дала им шагу ступить. По лицам же детей было видно, что они бы и рады прекратить, да не могут.

Вся эта история попала в местные газеты, а министерство образования объявило, что проводит расследование.