Под музыку Вивальди - Александр Величанский

«Не в приволжском городишке древнем…»

Не в приволжском городишке древнем —в городе голосовавших рук,возле Академии Науккорчатся весенние деревья,словно изваянья адских мук —тех, что терпит ныне тот,за кого нас мука ждет.

«Не ведая про стыд…»

Не ведая про стыд,но опуская веки,понятия «прости»,не ведая пока,праматерь говорит,сорвав познанье с ветки:«Не век же Он ворчити гневен не на веки,и нас с тобой простит наверняка».

«Более чем три недели…»

Более чем три недели,вставши прямо под окном,и качались, и шумелитри больших шатровых ели,и предельно надоели,как несбывшаяся песнь —просто ели – неужелимогут эдак надоесть?

«Не туфта эпитафий…»

Не туфта эпитафий —остаются впросаклишь черты биографий,искаженные, каккрон венозные линии,чуть листва станет небом,обожженная инеем,обожженная снегом.

«Перед тем, как отвечать главою…»

Перед тем, как отвечать главою,вернее – вечною душой,скажу я: «Боже, пред Тобоюя согрешил – но пред Тобой.Пусть в словоблудие облек япростое, словно хлеб, «прости»,но согрешил, как человек я,а Ты, как Бог, меня прости».

«Звон твой, Джон Донн…»

Звон твой, Джон Донн,или кубков на тризне —что означает сей звук? —с райских временсмерть – условие жизниневыполнимое, друг.

«Природа темно-синяя…»

Природа темно-синяяогромна, но одна —в ночной рубашке инеяона насквозь видна…Но рассветает: вёдро —белей, чернее лес,и беспросветен гордоприроды пышный блеск.

«Как пословица избита…»

Как пословица избитав мире всякая дорога —шин узор, сапог, копыта,птичьих ли следов кресты —и ведет она, как преждев Рим транзитный от порога —так оставь свои надеждыв отчем доме и иди.

«Они как люди – ведь…»

Они как люди – ведьи в них Бог с виду ярок —они умеют петь,ласкать детей, овчарок.Покуда мы горим,они поют, рыгая,про ласточку один,другой – про нахтигаля.

«Так всякий миг земли вокруг…»

Так всякий миг земли вокругсияет солнце где-то,и ночи черный полукругвневременен – он властеннад местом лишь (и тем темнейвсё зло его), но света,но Тайной Вечери Твоеймир всякий миг причастен.

«Поднимите взоры, лица…»

Поднимите взоры, лица —без перстов касанья ясно:только человек и птицасозданы крестообразно —в пропасть тот свою стремится,та – в заката позолоту —только человек и птицавек обречены полету.

«По правде сказать, я не верю в циклонов разор…»

По правде сказать, я не верю в циклонов разор —в обрывы ветров и клочки атлантических туч —меня занимает проблема заоблачных зорь,меня занимает извечный заоблачный луч.

«Вверху? Внизу? Нет, где-то…»

Вверху? Внизу? Нет, где-то,скорее сбоку – ад.Воскресшим нету сметыпо сокрушенью врат.А вот и Евы явленбесспорный образ нами с нею – травоядный,бесхитростный Адам.

«Сперва тебе из-за беды…»

Сперва тебе из-за бедыне видно бед чужих.Но те, кого забыла ты,забудут о твоихнесчастьях, ибо меж тобойи ближними – стена —ты им незрима за бедой —беда у всех одна.

«Поначалу свежим летом…»

Поначалу свежим летомсолнце светит без заботы.За девичьим силуэтомночи полуоборотыстоль прозрачны.Осень следом —разлучения, излеты —плоть с душой, как тьма со светом,в полумраке сводят счеты.

«Свято место пусто…»

Свято место пустоне бывает, ноесли свято. Русь-товспять святить грешно.Не бывала небыль.Нет добра во зле.Были кресты в небе,а теперь в земле.

«И ты, от срока…»

И ты, от срокаотставший срок,и ты, осока,и ты, лесок,и ты, воочье —заря без сна,как белой ночью,ты днем черна.

Снег

Он сер, как штукатурка,он серовато-бел,как с летнего окуркаосыпавшийся пепл —ишь, сколько налетело —холмом глядит ухаб.Захолонуло тело,и ветхий дух прозяб.

«Обособилась особь…»

Обособилась особь,но с ногами или нет —змий не гад – это способ,это – эксперимент…Иова расспросите,сколь божествен искус…Саваоф искуситель!Искуситель Иисус!

«Язык из нас…»

Язык из насрвут на корню беззвучно,не речь, а со —кровенный смысл ее;не звук – душаокружена ушамибездушными,но слышащими все.

«Я только лирик, потому мой рок…»

Я только лирик, потому мой рок,мечтать хоть о комедии не впрок —пусть в ней полупрозрачный персонажвдруг вечности заглянет за корсаж,чтобы под тканью вспученной найтичуть различимые наземным человеком,далеким переполненные млекомхолмы ль, ухабы млечного пути.

«Вот в чем напева диво…»

Вот в чем напева дивонасущнейшее – кольв беспамятстве порываты хладен, как огоньнезримого недуга —души поверхность, гладьбестрепетна, как фуга —пучины благодать.

«Как связанные нитью…»

Как связанные нитью,они всегда вдвоем —агония соитьяс самим небытием(меж ними одночасьямгновеннейшая синь) —и к вечности причастьяагония… Аминь.

«Недуг – печная тяга…»

Недуг – печная тягаиз песни в небеса.Так где ж друзей ватага —пускай погреется.Топчан. Пустая полка.Свеча. Иконостас.Недуга вся недолганедолговечней нас.

«Лишь в вере – правда и порука…»

Лишь в вере – правда и порука,но Молхово лесное ухо,Петром отрубленное вдруг,вещественнее всех порук:чем несуразней, тем вернее,тем достоверней этот штрихдля нас слепых, как лотерея,как ухо Молхово глухих.

«Лежала секира…»

Лежала секирапри корени древагрядущего мираво знак.Но высохли корни,секира истлела,забыв об исконныхплодах.

«Жизнь состоит из рока…»

Жизнь состоит из рока.Это так.Река ль, поток, дорога —это он:нас из созвездийсочетавший мракв нас, где невесть,но где-то заключен.

«Из разбойников трех…»

Из разбойников трех,трех заблудших овецодного лишь обрекна кончину творец,взят второй в райский сад,раз уверовать смог,за Варраву ж распятсам, о Господи, Бог.

«Дар речи – дар слышанья, слуха…»

Дар речи – дар слышанья, слуха.И хоть благозвучней ручьязвучала разумно и сухостихов запредельность твоя.Узор твой так тщательно вышит,красы же невиданной сейимеющий душу не слышитпосредством улиток-ушей.

«Снег пожизненно сер…»

Снег пожизненно сер.Дни глядят «из-под льдин».Жизнь у нас в СССР —пересчет годовщин —

пятилеток ли гиль,иль столетья зазор —и с каких это порстала небылью быль?

Пусть не мир – лишь мирок,но сгорает слепя.Всяк из нас – только срок:годовщина себя.

«Но через сорок дён…»

Но через сорок дёнот мира отойдет,не оглянувшись, он —всё зная наперед,в край миновавших тайн,числа которым несть,о том, что вечно тами не случайно здесь.

«Фамильный ли фарфор…»

Фамильный ли фарфорусадебного пруда.Фамильно сереброзаиндевевших лип.И даже просто снег —его алмазов груда —всё крадено, всёвам не принадлежит.

«Внеслужебные деревья…»

Внеслужебные деревья.Внеслужебная вода.Первых листьев опереньевнеслужебно, как всегда.Внеслужебны облак гребни.Два по слякоти следа.Только люди внеслужебныне бывают никогда.

«Что гробница для пророка…»

Что гробница для пророка —у него повыше кров —это памятник и толькозлодеяниям отцов.

«Воспоминания, помноженные на…»

Воспоминания, помноженные нанеповторимость бывшего – в итогедают забвение. Забвения ж блесна —как зеркало, в котором столь убогидействительность и то, что так яснаона в конце пути, и край дороги.

«Если – где? – да где угодно…»