Подвойский - Николай Тихонович Степанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Благодать! Ах, как хорошо тут у вас!
— Почему «у вас»? — удивленно спросил Кедров.
— Пора мне, Миша! — вздохнув, ответил Николай Ильич.
Михаил Сергеевич посмотрел на молчаливую Пину Августовну и понял, что они уже все обговорили.
— Пожалуй, ты прав: засиделись мы тут, — сказал он. — Куда ты теперь?
— Сначала, куда направят, — ответил Николай Ильич. — А там посмотрим…
Николай Ильич послал в Петербургский Комитет условное письмо и стал ждать. Выпал снег, чисто выбелив поля вокруг Лунева. Наконец пришел ответ. По решению ЦК РСДРП Н. И. Подвойский направлялся на революционную работу в Баку. Петербургский Комитет также рекомендовал добиваться разрешения на легальное жительство в столице.
— В Баку — это хорошо, от зимы уйдешь, — пошутил Кедров. — А как с Петербургом?
— Думаю использовать свое медицинское заключение. Буду настаивать на том, что надо лечиться в столичных клиниках. Добьюсь! Тогда и Нину с Олесей вызову. А ты?
— Попрошусь работать в Москве. Попробую поступить на медицинский. Если не дадут учиться, тогда придется где-нибудь за границей…
— Молодец! — восхищенно воскликнул Николай Ильич. — Музыкант, юрист, медик… Как в тебя все вмещается?
— Человек еще не знает, сколько в него может вместиться… — задумчиво ответил Кедров.
В январе 1911 года Н. И. Подвойский приехал в Баку. Снова — явки, борьба с филерами, митинги, собрания, забастовки. В «мазутной армии» бакинских рабочих он продолжал совершенствоваться как партийный пропагандист, агитатор, организатор. Но партии он был нужен в Петербурге. Николай Ильич настойчиво хлопотал о разрешении на проживание в столице. Его настойчивость была вознаграждена — в июле 1911 года такое разрешение им было получено.
В Петербурге Подвойские поселились в специально подобранной товарищами квартире на Галерной улице в доме номер пять. Небольшая однокомнатная квартира с окном, поднятым под потолок, была не очень удобной для жилья. Нина Августовна говорила, что она напоминает ей тюрьму. Но у квартиры были два нужных качества: двор был проходным и рядом — почтамт. Николай Ильич перегородил комнату фанерной перегородкой. Так было удобнее для работы, ведь Подвойские ждали второго ребенка. Николай Ильич и Нина Августовна были довольны — они легализовались в столице, хоть им и объявили, что они будут под надзором полиции. Но для них это дело было привычное.
Для полного «благополучия» оставалось только устроиться куда-нибудь на работу, чтобы обеспечить себе «законность» проживания в столице, а также прожиточный минимум. И тут начались неприятности, связанные с их поднадзорностью. Ни одно государственное учреждение их не принимало. Сторонились и частные фирмы. Николай Ильич обходил одно учреждение за другим. Принимали его хорошо — одет он был по-столичному. Но как только выяснялось, что он поднадзорный, сразу возникало пресловутое «к сожалению».
Как-то вечером, вернувшись после безрезультатных хождений по конторам, он застал Нину Августовну совсем уж сникшей.
— Ну, что выходил, Николушка? — устало спросила она.
— Пока, брат, ничего, — ответил он. — Як богатый, так здоров був, а як бидный — бувай здоров…
Нина Августовна опустила голову. Деньги кончались. Через день-другой нечего будет поставить на стол. Николай Ильич обнял ее за плечи.
— Не вешай носа, Нинуша! Деньги для нас не главное, а главное мы сделали. Теперь, как говорят, хоч лыхо, абы тыхо. Не пропадем! Тут же две мои сестры и старший брат. Выручат! Я еще не был в городском общественном самоуправлении и в земстве. Это — учреждения либеральные. Там нас возьмут. Тебя в твоем положении, может, и не возьмут, а меня возьмут. Обязательно! Завтра же пойду.
Но и на следующий день Николай Ильич вернулся ни с чем. Нина Августовна встретила его таким красноречивым, полным ожидания взглядом, что он невольно рассмеялся.
— Неужто приняли?! — не поняла Нина Августовна.
— Очень сожалели, что в данный момент не представляется возможным…
— Почему же ты такой довольный?
— Потому что козак з биды не заплачэ. Не хотелось, конечно, но придется искать работу через комитет.
Николай Ильич тогда не представлял, что целых четыре года он будет перебиваться лишь полученной с помощью товарищей из ПК временной работой — в переписном бюро Министерства народного просвещения, в городском управлении переписи населения и других учреждениях. Особенно дорожил он местом статистика в Министерстве промышленности и торговли. Не потому, что работа была хорошо оплачиваемой, а потому что она давала возможность снабжать статистическими материалами «Правду», ПК, В. И. Ленина. Все эти годы Николаю Ильичу и Нине Августовне пришлось жить в жесточайшей нужде, им и их детям — Олесе и родившемуся в 1911 году сыну Леве, названному так в память об умершем в 1910 году Л. Н. Толстом, произведения которого Николай Ильич и Нина Августовна очень любили, читали и перечитывали всю жизнь.
…Пока Николай Ильич искал работу, Петербургский Комитет сообщил В. И. Ленину и ЦК, находившимся за границей, о новом перевалочном пункте для связи. В записной книжке Н. К. Крупской появился адрес: «С.-Петербург, Галерная, 5, кв. 17. Подвойский Николай Ильич».
Так Н. И. Подвойский стал адресатом для связи В. И. Ленина и ЦК с Петербургским Комитетом партии и депутатами-большевиками в Государственной думе. Задача была непростой. Письма шли зашифрованными, иносказательными, а подчас и написанными тайными чернилами. Николай Ильич должен был вскрывать их, расшифровывать адресата, разыскивать его. Иногда в письмах встречались и просьбы к нему лично: встретиться с кем-то, обсудить или выяснить какой-то вопрос. Корреспонденция за границу не могла быть адресована непосредственно В. И. Ленину или ЦК. Она шла через перевалочные пункты в Финляндии, Швеции и других странах. Николай Ильич должен был держать в памяти десятки зашифрованных имен, пунктов, организаций. Ошибаться он не имел права. Поэтому пришлось для сверки мельчайшим бисером, известными только ему значками записать эти данные на плотном листе бумаги. Нина Августовна как-то попыталась что-нибудь понять в нем, но не смогла.
— Этот листок ни один специалист не расшифрует, — смеялся Николай Ильич. — Все шифры раскрывают потому, что они созданы на основе какой-то системы. А тут системы нет. Людей я
