Искорка надежды - Софья Коваль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Внезапно слева от меня раздаётся писклявый голосок:
— Девчу-у-шечка, — обращается ко мне горгулья, которая вселяла страх и ужас в местных жителей, и в меня тоже. — Почему ты такая грустная? Поделись своей бедой.
Я испуганно взвизгиваю и пытаюсь вскочить с дивана, но путаюсь в тканях и падаю с него, неудачно приземлившись на раненую руку. Боль пронзает меня от предплечья до кончиков пальцев, а повязка на руке становится багровой. Здоровую руку я прижимаю к пораненной, чтобы остановить кровотечение.
Крылатая горгулья невозмутимо перелетает с одного места на другое, садится, сложив ногу на ногу, и опускает на серое бедро тонкий хвост с пикообразным кончиком.
— Позволь мне представиться, — говорит горгулья уже чуть менее писклявым голосом и, взлетев над диваном, гордо вытягивается. — Жиренше Динген Дер Сесил третий.
Мой воспалённый мозг перестаёт что-либо воспринимать. Рука ужасно болит. Меня напугало это чудище, которое должно украшать готические архитектурные шедевры, а не обитать в библиотеке и уж тем более разговаривать. На меня напали, ранили, заставили считать себя пустым местом, обвинили жениха в покушении, лишили спокойной жизни, которую я знала, вынудили идти против модного течения в этом идиотском мире.
— Поговори со мной, а то мне здесь очень одиноко, — жалобно просит горгулья.
От нахлынувших эмоций я просто разревелась, закрывая лицо ладонями и не стесняясь громко и истерически кричать.
Глава 10
Я плакала, не стесняясь, и вытирала слёзы о свою одежду. Хотелось не просто плакать, а выть от отчаяния.
Кого я пытаюсь обмануть? Я не хочу замуж, не хочу влюбляться в принца и не хочу занимать трон. Я не готова к страданиям и не хочу их. Я — личность, и никто не может сломать или даже погнуть мой внутренний стержень.
Горгулья всё это время сидела на подлокотнике дивана и наблюдала за мной.
— Наплакулилась? — спросила она.
— Да, — ответила я, шмыгнув носом. — Теперь будешь меня убивать?
От этих слов горгулья расхохоталась, как гиена в брачный период, и упала спиной на мягкие подушки дивана.
— Я? Девчушечка, ты меня явно с кем-то путаешь.
— А что? Меня тут все хотят убить, — ответила я, потирая глаза до мелких бликов.
— Так, — сказала горгулья и села в исходное положение. — Хочешь об этом поговоришеть?
— Что? Я тебя не понимаю, — снова шмыгнула носом я, готовая расплакаться от того, насколько я глупа и не понимаю язык горгулий.
— Ну, извини, я только недавно начал изучашить ваш язык. А поговорить здесь не с кем. Ты первая, кто не кричит от страхушки, но плачет, как маленькая девчушчка. Как же мне убрать акцент?
— Или ты просто каменная безграмотина, — поддразнила я и попыталась улыбнуться. Хотя с опухшим лицом и красным носом это выглядело страшно.
— Эй! — Горгулья распахнул свои каменные перепончатые крылья и взлетел. — Я один из умнейших среди своих соратников. Меня и направили сюда, чтобы я набирался умишки.
— А ты вместо этого прислугу пугаешь, — ответила я, поднимаясь с пола и морщась от боли, когда неловко дёрнула рукой.
— Тебе больношно? — Горгулья подлетел поближе и понюхал мою повязку, как поисковый пёс.
— Немного. Сегодня хотели меня убить, но не смогли, — похвасталась я боевыми историями и грустно улыбнулась.
— А может, тебя сегодня всё-таки убьют, — сказал горгулья.
Я рассмеялась над его кривым языком, а потом до меня дошли его слова.
— Жирен… Жинер…
— Для друзей я Жоржик.
Я снова рассмеялась. Эмоции так резко менялись, но меня это не волновало. Я наблюдала за Жоржиком и за тем, как плавно и размеренно он машет крыльями. Интересно, а каменными крыльями тяжело размахивать?
— Не смейся, — сказал Жоржик. — Ядунька в твоей ране, если не обратиться куда надо, так и помрёшь здесь счастливущная.
Я снова рассмеялась над его глупостями. Какой ядунька? Тетушка обработала мою рану, а значит, всё скоро пройдёт. Я так спокойна, что мне даже весело.
Я спускалась по лестнице, пританцовывая и не замечая, что с моих пальцев капает на камни кровь. Я напевала под нос слово «ядунька», пытаясь понять, что оно означает.
Жоржик, такой милый и красивый, похожий на мартышку из детской открытки или мультика, ругал меня:
— Девчушечка, не голосишь ты! Ой-ёйше, ядунька начал дейвствувшеть… ой-ёйше, караул!
Где-то под потолком потерялся мой Жоржик, а я стала нараспев кричать «Караул! Ядунька!».
Счастливая, я кружилась по залу, пачкала полы халата в крови и оставляла след, подобно улитке.
— Караул! Ядунька! — смеялась я, глядя на то, как узорчато по моей кисти бежит кровь, напоминая реки на картах.
Дверь распахнулась, и на пороге появился принц Каспиан с мечом наперевес. Какой же он сейчас красивый: высокий, в тёмном камзоле, волосы падают на лицо, а голубые глаза напоминают грозовое небо.
— Каспиан! — радостно машу окровавленной рукой. — Ваше Высочество! Вы пришли меня отчитывать? Ой, вы наконец-то смотрите мне в глаза.
— Вы кричали, — он убрал меч в ножны и большими строевыми шагами приблизился ко мне. — У вас кровь. На вас снова напали?
Он прижал меня к себе, придерживая рукой за талию, а второй крепко вцепился в мой локоть, осматривая насквозь пропитанные кровью бинты. А я смотрела, как он сосредоточенно хмурился и поджимал губы. Клянусь богиней, если бы моя здоровая рука была свободна, я бы потрогала его лицо.
— Почему вы не обратились к Ри?
— Ой, да бросьте, это царапина, скоро всё пройдёт. Давайте потанцуем? Мы так замечательно танцевали на балу, жаль только инцидент с гадкими Диверсати испортил всё веселье. Но, я клянусь, я девственна и чиста.
— Даже не сомневаюсь, — хмыкнул Каспиан, и на его губах появилась едва заметная мальчишеская улыбка.
Немного вывернувшись из его объятий, я потянула его за собой, начиная первые шаги вальса и напевая мелодию, которая часто играла в моей танцевальной школе.
Отвратительные песни всегда застревают в голове.
— В тот вечер, на балу, вы намного охотнее танцевали со мной, — слежу за поведением принца, с иронией понимая, что испачкала в крови ткань его камзола. Рукав так вообще прачки не достирают. — Но я всё понимаю, зачем тратить время на такую, как я, когда у вас есть невеста… эта… эта дерзкая брюнетка с гривой льва. Теперь вся моя одежда была испачкана кровью. Взгляд Каспиана стал мрачным и задумчивым. Воздух вокруг нас словно накалился. Он сжал ткань моей сорочки на спине
