Единственный принцип - 2 - Дмитрий Хоменко

Волуны бережно уложили бесчувственные тела узников на мягкий травяной покров и стали молча разглядывать их при лунном свете, дожидаясь дальнейших распоряжений своего вожака. Несмотря на ужасное зрелище, тот был единственным, кто проявлял хоть какие–то чувства. Руки Флодина явно не находили себе места, пока не прикоснулись к шее Отто Визара. Только почувствовав под рукой слабую пульсацию, Флодин успокоился и смирился со своей собственной участью. Теперь он был готов исполнить предназначенное, но не смог отказаться от возможности потянуть время.

— Приготовьте носилки. Для обоих, — тут же уточнил он, чем вызвал недоуменные взгляды нескольких своих спутников, но не более того.

Вскоре волуны двинулись в путь и еще до восхода солнца успели укрыться в огромном лесу, тянувшемся к подножию далеких гор. Несколько дней и ночей они неспешно двигались в избранном направлении, ни на миг не останавливаясь и не обменявшись ни единым словом. Только когда к Скулде вернулось сознание, они сделали первую остановку.

Девушка открыла глаза и долго смотрела в небо, разорванное на мелкие лоскутки разлогими кронами исполинских деревьев. Даже прорывавшиеся сквозь зеленое решето ослепляющие солнечные лучи не могли заставить ее прикрыть глаза. Словно мучимый жаждой путник, припавший к источнику, она еще долго не могла оторваться от созерцания давно забытых картин, казавшихся ей во стократ прекраснее, чем раньше.

Когда странники поставили носилки на землю, Скулда с трудом приподнялась и окинула волунов равнодушным взглядом. Сейчас ей меньше всего на свете хотелось думать над тем, кто они такие и какую участь ей уготовили. Потом она заметила Отто и окончательно потеряла интерес ко всему остальному. Когда волуны снова двинулись в путь, Скулда отказалась от помощи и пошла рядом с носилками, на которых лежал Визар. Чем дольше она шла, тем невыносимее становилось желание прижаться к нему всем телом, чтобы ощущать едва теплившуюся в нем жизнь, так как в проклятом подземелье. Но все, что могла позволить себе Скулда, это изредка прикасаться к его телу, пользуясь моментами, когда волуны обходили деревья с ее стороны и сами сокращали расстояние между бывшими узниками. С тоской наблюдавший за происходящим Флодин, едва стало темнеть, приказал располагаться на ночлег, который вовсе не требовался волунам, но дал возможность Скулде осуществить свое желание.

Частые остановки и преградившие путь горы значительно замедлили движение путешественников, но время не имело для них большого значения, да и пройти осталось совсем немного. Это понимала и Скулда, узнававшая знакомые еще с детства места. Чтобы окончательно развеять свои сомнения, она обратилась к Флодину.

— Куда мы направляемся? — спросила она, напрасно стараясь скрыть волнение.

— Домой, — ответил волун, даже не посмотрев в сторону девушки.

«Домой» было единственным словом, которое она хотела услышать. Теперь даже тревога за Отто отступила на второй план. Еще немного и Скулда вернется в отчий дом, и все невзгоды уйдут в прошлое. Останутся только она и Отто. И никаких волунов, епископов и дядюшек Олли. Преследовавший ее страх стал казаться преувеличенным, а расплата за отобранное у судьбы — совсем необязательной. Казалось, стоит только выбросить все из головы и укрыться от внешнего мира, как все пойдет своим чередом, минуя ее ветхий дом.

Когда Флодин остановился на очередной ночлег, Скулда в сердцах не удержалась от замечания в его адрес.

— Мы до полуночи можем добраться до моего дома. Я совсем не устала.

— Я устал, — категорично заявил Флодин и отвернулся от нее.

Холод, которым от него повеяло, и странные взгляды, которыми обменивались волуны, возродили в душе девушки недобрые предчувствия. Почти всю ночь она провела, не смыкая глаз и прислушиваясь к каждому шороху, но под утро почувствовала неимоверную слабость, которой, не смотря на все потуги, была не в силах противиться. Во сне Скулда снова вернулась в подземелье. Она заново пережила тот самый момент, когда Отто попрощался с нею и закрыл глаза. Только в этот раз она не почувствовала ничего, кроме безысходности. Еще до пробуждения Скулда знала, что Отто умер. Все происходившее потом было всего лишь продолжением ее сна.

— Он не мог умереть, — обреченно сказала Скулда, глядя, как погребальный костер с голодной жадностью поглощает тело Визара, словно боясь, что кто–то даже сейчас вознамериться все повернуть вспять.

— Он не мог выжить, — жестоко растоптал ее убогое обвинение Флодин.

Он был единственным, кто оставался рядом со Скулдой. Как только огонь набрал силу, остальные волуны поспешили покинуть место погребения, растворившись в лесной чаще. Флодин все никак не мог решиться и последовать их примеру. Ему хотелось все объяснить Скулде, по крайней мере, попытаться это сделать. Объяснить то, что сама девушка, возможно, понимала куда лучше него. Слова Скулды прекратили его мучения, и он сказал совершенно противоположное тому, что намеревался, но что гораздо точнее выразило суть произошедшего. После этого Флодину осталось только уйти.

Флодин долго стоял на краю Морока, никак не решаясь войти в него. В Мороке его ждала достойная плата за содеянное. С одной стороны, эта плата во многом оправдывала его поступки, но с другой — не оставляла места сомнениям. А их у Флодина было предостаточно. И эти сомнения были для него гораздо значимее любых оправданий.

— Флодин, — услышал волун знакомый мальчишеский голос у себя за спиной.

Странно было видеть старика не в Мороке, улыбающимся почти без иронии и без привычной безделушки в руках.

— Решил прогуляться. Не составишь компанию? — задал бессмысленный вопрос старик и, не дожидаясь ответа, повернулся и не спеша пошел прочь. Прежде чем последовать за ним, Флодин какое–то время наблюдал за походкой старика, заставившей его немного отвлечься от неприятных мыслей. В этой походке было много странностей, но все они были вполне естественными для обитателя Морока. Кроме одной, — в ней не было уверенности. Казалось, что старика так и тянет остановиться и вернуться в свою мрачную обитель. Может быть, причина была в том, что то место, в котором он с Флодином оказался, уж чересчур отличалось от Морока.

— Долина Цветов, — объяснил старик волуну, как только тот поравнялся с ним.

Поначалу Флодин всего лишь отдал должное окружающей его красоте, но потом словно завороженный не мог оторвать взгляд от нежных разноцветных волн, катящихся по морю цветов в сторону едва различимых горных хребтов, пытающихся укрыть за густой пеленой тумана свою убогую серость.

— Я уж думал, что ты не выполнишь мою просьбу. Думал, оставишь их в покое, а то и вовсе отдашь кристалл. Почему ты не отдал им кристалл, Флодин? — самым жестоким образом вернул волуна в реальность старик.

— А почему бы тебе не оставить их наконец в покое? Я еще могу понять Улфа, но чем они тебе не угодили? — зло ответил вопросом на вопрос Флодин.

Наверное, это было как раз то, что и рассчитывал услышать старик, коль уж даже его бледное высохшее лицо просияло и почти вписалось в окружающую гармонию. Неожиданно он повернул в сторону и ускорил шаг. Через несколько мгновений старик уже бежал вприпрыжку, забыв о нежных растениях у себя под ногами. Добравшись до одинокого куста, обитатель Морока остановился и стал призывно, совершенно по мальчишески махать Флодину рукой. Недовольный и обескураженный волун медленно пошел в его сторону, заставив старика нетерпеливо переминаться с ноги на ногу.

— Вот, — восхищенно указал на одинокое растение старик, едва Флодин оказался рядом. — Это Сэнсо. Во всей долине нет больше ничего подобного.

Потом, будто снова забыв о своем спутнике, старик опустился на колени и осторожно дотронулся до спрятавшегося среди листьев одинокого закрытого бутона. Тот стал нехотя открываться, но на полпути неожиданно остановился и, дав зрителям немного полюбоваться необычными темно–синими лепестками, быстро вернулся в первоначальное состояние. Флодин даже подумал, что он не единственный в этой долине, кого раздражало поведение обитателя Морока.

— Забавный цветок, — равнодушно заявил волун и тут же был награжден леденящим взглядом.

— Вы, аголы, глупее арлемов, даже те, которым хватило ума стать волунами, — тяжело вздохнув, заявил старик. — Совсем помешались на своем глупом совершенстве, вместо того, чтобы бежать от него как можно дальше. Ведь оно лишено смысла, Флодин, как долина без этого одинокого цветка. Убери его, и перед тобой предстанет совершенная картина. Всего лишь…

— Мне тяжело понять тебя, — честно признался волун, не видевший смысла и в происходящем.

— Поймешь, — уверенно заявил старик без малейшей иронии. — Просто одного кристалла для этого, видимо, мало. Но теперь тебя в Хаболе поджидает алтарь. Все поймешь. Только учти Флодин: в Мороке есть место только для одного, и другого Морока тоже нет.