Камера! Мотор! Магия - Катерина Кравцова

мы не стали бы подвергать наших подданных гонениям лишь за то, что они поклоняются силам Тьмы. Однако, возможно, сами того не понимая, они принесли на эти земли великую опасность. Ткань пространства прохудилась, язвы покрыли ее безупречное полотно… Из Смертных пределов в Великий лес ныне все чаще проникают ужасные чудовища, совладать с которыми нам не под силу.

Мы не можем назвать себя любящим дядюшкой, однако Валардралис — следующий в очереди на престол, а Фелирауне уже несколько лет как сговорена в супруги старшему сыну Дома прибрежных земель. Их гибель, да еще от темной твари, оказалась бы для нас невосполнимой утратой.

Я не могла согласиться с его отношением к младшим родственникам, но могла его понять: в земной истории к родовитым наследникам относились чаще всего ровно так же, как и под сенью Великого леса. Герцогу тоже близки были чувства лесного короля: в Морионе, если верить тому, что мне о нем рассказали, творилось нечто очень похожее. Непонятным оставалось одно — чем мы могли помочь лесным обитателям?

— Какой помощи вы ожидаете от нас, государь? — словно прочитав мои мысли, осторожно спросил Джемс. — Ведь вы поведали нам о своих секретах ради того, чтобы получить от нас какое-то содействие?

— Да, мы просили бы вас помочь… если бы только знали, о чем просим. Нам необходимо разоблачить того или тех, кто помог дипсе проникнуть в наш мир. И примерно наказать злодеев, чтобы обезопасить Великий лес от нашествия сил Тьмы. Но как это сделать — увы, нам неведомо.

Вот и ответ на вопрос, почему мне открылись двери в какое-то определенное место: именно в этом мире без нас было никак не обойтись. Мы появились как раз вовремя, чтобы спасти Валара и Фели, и теперь должны были придумать что-то, чтобы спасти весь Дом Великого леса целиком. Я принялась было перебирать в голове способы помочь Ильдрасилу раскрыть «темный заговор», но ничего толкового, как назло, в голову не приходило. Зато его светлость улыбался так, будто уже нашел решение монаршей проблемы.

— Не случится ли, государь, в ближайшие дни при вашем дворе некоего собрания, где присутствовало бы как можно больше приверженцев Тьмы? Не только их одних, конечно, — просто лучше всего было бы понаблюдать за ними в непринужденной обстановке. Не стану ничего обещать наперед, но вполне возможно, что я сумею обнаружить тех, кто заставляет вас тревожиться за будущее вашего дома.

Король оживился.

— Полагаю, все складывается весьма удачно для нас. Не далее, как завтра, мы отмечаем день поминовения наших благородных предков. Во дворце соберутся все значительные представители нашего дома, и среди них определенно будут те, кто желает нам и нашему семейству зла. Но как вы сумеете отличить их от благонамеренных наших подданных?

Джемс потер ладони и азартно пообещал:

— Отличим, государь, не извольте сомневаться. У нас, стихийников, есть свои способы узнать истину. Даже такую, которую тщательно скрывают.

Я следила за своим бывшим арестантом с удовольствием. Из сжатого, точно пружина, настороженного и ехидного господина его светлость необратимо перерождался в человека, уверенного в себе самом и своих возможностях. Приятно было думать, что я тоже приложила руку к этому преображению.

Нам оставалось только дождаться следующего дня, чтобы сделать то, что предназначено, и можно было возвращаться домой. При этой мысли я мечтательно заулыбалась: ради того, чтобы вернуться в точку перехода поскорее, я готова была приложить все возможные усилия.

Утро принесло приятные сюрпризы: нам доставили парадные костюмы с королевской просьбой «принять скромный дар и не посчитать его недостойным Дома огненных молний». Это был вежливый вариант просьбы одеться согласно местному протоколу. А то костюм герцога еще мог считаться относительно пригодным для праздника, но мои джинсы и ботинки — вряд ли, хотя до сих пор о несоответствии все тактично умалчивали.

— Со свиным-то рылом да в калашный ряд, — подмигнула я своему отражению в зеркале.

И принялась наряжаться. Ну покажите мне женщину, которой не принесет радости роскошное платье! Мое было бледно-голубым, отделанным крупным жемчугом и тонким, как паутинка, ажурным кружевом. К этому великолепию прилагались ладные башмачки из серебристой кожи и такого же материала пояс, расшитый серебряной нитью. Наряд подходил мне настолько, что просто не мог принадлежать раньше кому-то другому. Тут я заподозрила здешних швей в трудовом подвиге: у них имелась всего одна ночь на создание роскошного одеяния, и все-таки они успели.

Джемс дожидался у выхода из предоставленных мне покоев. Он внимательно осмотрел меня, и склонился в низком, уважительном поклоне.

— Ты прекрасна, леди, — констатировал он. — Боюсь, среди дам не найдется равных тебе по красоте.

— Красаувицаа! — присоединился к комплиментам Велизарий, увязавшийся, видимо, накануне ночевать с его светлостью.

— Благодарю вас, господа, — я присела в реверансе и тоже осмотрела своих спутников.

Джемсу перепал темно-лиловый костюм и аксессуары из черной кожи — высокие сапоги и пояс с резной черненой пряжкой. Что до Велизария, его шубка была заботливо расчесана, а на шее красовался бант из той же ткани, из которой сшили мое платье. От этой дивной комбинаторности в наших образах я пришла в романтическое и даже несколько пафосное расположение духа.

— Известно ли вам, что нас ожидает?

Выяснилось, что для начала нас приглашают к утренней трапезе в малую столовую. После трапезы все отправились к некоему подобию капища, где жрец в одеждах темной зелени, скроенных будто из древесной листвы, совершил тризну по ушедшим пращурам Дома Великого леса. Я плохо представляла себе тонкости языческих обрядов, но выглядело все торжественно, и лица у собравшихся выражали почтение к предкам и приличную ситуации умеренную скорбь. И совершенно невозможно было разглядеть на этих лицах злокозненность, склонность к измене и стремление извести королевскую семью.

— С виду все такие приличные люди, — задумчиво прошептала я. — А поди ж ты, злоумышляют.

— У них могут быть разные причины для того, чтобы обратиться к Тьме, — так же тихо ответил Джемс. — Но давать темным силам возможность преуспеть ни в коем случае нельзя.

Ну да. Нельзя. Но как он собирается изобличить предателей, я даже представить себе не могла. Оказалось, однако, что это и впрямь не стоит герцогу слишком большого труда. Вечером мы собрались во дворце, Джемс постоял в дверях, оглядывая придворных, и отошел в тень, чтобы сделаться как можно незаметнее.

А потом прошептал что-то одними губами, и двинул руками, как бы отпуская в полет невидимых птиц. В первое мгновение я ничего не заметила, и увидев мое недоумение, его светлость сжалился над новичком в магической науке.

— Присмотрись к воздушным потокам. Заметила?

О