Звездные войны. Американская Республика против Советской Империи - Антон Первушин

Программа развития проекта «Orion» была рассчитана на 12 лет, расчетная стоимость — 24 миллиарда долларов, что было сопоставимо с запланированными расходами на лунную программу «Аполлон» («Apollo»).

Интересно, что разработчики предполагали на базе этого корабля построить самый настоящий звездолет массой в 500 000 т. Согласно их расчетам, ядерно-импульсный звездолет достиг бы Альфы Центавра за 130 лет.

Однако приоритеты изменились. Молодое космическое агентство НАСА с первых дней своего существования отказалось рассматривать проекты ракет с ядерными двигателями, отложив эту тему на потом.

Окончательно программа «Orion» была закрыта в конце 1959 года, когда Управление перспективных исследований отказалось от дальнейшего финансирования проекта…

Итак, проект ядерно-импульсного космического корабля «Orion», способного в короткие сроки достигнуть внешних планет Солнечной системы или нанести сокрушительный удар по территории Советского Союза, был закрыт. Однако сама идея казалась столь продуктивной, что к ней неоднократно возвращались как ученые, так и писатели-фантасты.

После того, как НАСА отказалось взять «Orion» на финансовый баланс, рабочая группа продолжала эксперименты на остатках денег и энтузиазма, однако в 1963 году в Москве был подписан Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в трех средах: в атмосфере, в космическом пространстве и под водой, а работы над «Orion» формально подпадали под запреты, накладываемые этим договором. Впрочем, даже после этого члены группы продолжали деятельность, которая свелась к переписке и обсуждению деталей постройки звездолета на основе ядерно-импульсной ракеты.

Физик и математик Фримен Дайсон, один из активнейших участников проекта «Orion», впоследствии получивший известность благодаря придуманной им концепции «Сфера Дайсона», продолжал развивать идеи, заложенные в принципе разгона космического корабля с помощью ядерных взрывов. В частности, он пытался популяризировать «Orion» в фантастическом фильме Стенли Кубрика «2001 год: Космическая одиссея» («2001: A Space Odyssey», 1968).

Писатель-фантаст Артур Кларк, роман которого экранизировал Кубрик, заявил в интервью: «Фримен Дисон — один из немногих подлинных гениев, которых я когда-либо встречал… Проект “Орион” — это не порождение сумасшедших. Он мог быть реализован. Вопрос не в том, смогли бы мы создать такой корабль, а в том, нужно ли его создавать…»

Кларк был настолько захвачен идеями Дайсона, что переписал сценарий, вставив в него ядерно-импульсную ракету. Однако встретил серьезные возражения со стороны съемочной группы: режиссер Кубрик увлекался антивоенными и антиядерными идеями, да и специалисты по визуальным эффектам не смогли придумать, каким образом показать на экране принцип работы движителя корабля. В результате, просматривая сегодня этот культовый фантастический фильм, вы не найдете каких-либо упоминаний о ядерном взрыволете.

Зато ничто не помешало двум американским фантастам «новой волны» Ларри Нивену и Джерри Пурнеллу описать проект «Orion» в романе «Поступь» («Footfall», 1985). В этом захватывающем произведении авторы показывают, что если бы перед человечеством встала серьезная проблема, которая может быть разрешена только с помощью корабля типа «Orion», то такой корабль был бы построен в рекордно короткие сроки.

Нивен и Пурнелл пишут о том, как в 1980 году Земля оказалась перед угрозой вторжения инопланетных «слонопатамов». Советский Союз и США заключили военный союз для борьбы с ними, и втайне был построен боевой взрыволет «Михаил» («Michael»), названный так в честь архангела Михаила, свергнувшего Сатану с неба в адскую бездну. Взрыволет нес на себе американские «шаттлы», которые были переоборудованы в космические истребители, а его скорость позволяла преодолеть системы обороны пришельцев и подобраться к их материнскому кораблю на необходимое для нанесения ракетного удара расстояние.

В романе земляне побеждают инопланетян, но в реальности нет такой угрозы, которая потребовала бы в срочном порядке возрождать «Orion», а потому он и по сей день остается мечтой романтиков космических странствий, запечатленной в рабочих эскизах и красочных рисунках…

В Советском Союзе идея использования ядерных зарядов в космической технике выдвигалась более 30 лет назад. Инициатором обсуждения был академик Андрей Сахаров.

В июле 1961 года все ведущие советские специалисты-атомщики получили срочное приглашение в Кремль. Там их принял Никита Хрущев и проинформировал о решении правительства провести «осенне-зимнюю сессию» ядерных испытаний, во время которых будут опробованы все типы боезарядов, которые находились в арсеналах Советской Армии. В то же время советского лидера интересовали последние работы специалистов в области создания ядерных вооружений. Присутствовавший на встрече Сахаров рассказал Хрущеву о возможности создания 100-мегатонного термоядерного заряда. Хрущеву идея понравилась, и он санкционировал работы по подготовке заряда к испытанию. Взрыв «Царь-бомбы» (иногда ее еще называют Кузькиной матерью, вспоминая намерение Хрущева показать ее Америке) был произведен осенью Того же года. Правда, взорвать заряд полной мощности не решились, но и 58 мегатонн, которые получились в реальности, тоже производили впечатление.

На той же самой встрече Сахаров изложил главе государства и идею ядерного взрыволета, схожую по смыслу с проектом «Orion».

Конструктивно взрыволет Сахарова должен был состоять из отсека управления, отсека экипажа, отсека для размещения ядерных зарядов, основной двигательной установки и жидкостных ракетных двигателей. Корабль также должен был иметь систему подачи ядерных зарядов и систему демпфирования для выравнивания ракеты после ядерных взрывов. Ну и, конечно, баки достаточной емкости для запасов топлива и окислителя. В нижней части корабля должен был крепиться экран диаметром 15–25 м, в фокусе которого должны были «греметь» ядерные взрывы.

Старт с Земли осуществлялся с использованием жидкостных ракетных двигателях, размещенных на нижних опорах. Топливо и окислитель предполагалось подавать из внешних навесных топливных баков, которые после опорожнения можно было сбросить. На жидкостных двигателях аппарат поднимался на высоту нескольких километров (или десятков километров), после чего включалась основная двигательная установка корабля, в которой использовалась энергия последовательных взрывов ядерных зарядов небольшой мощности.

В процессе работы над взрыволетом были рассмотрены и просчитаны несколько вариантов конструкции различных габаритов. Соответственно менялись и стартовая масса, и масса полезной нагрузки, которую удавалось вывести на орбиту. Но надо отметить, что, несмотря на значительные массы конструкции, она не отличалась большими размерами. Например, «ПК-3000» («Пилотируемый комплекс» со стартовой массой 3000 т) имел высоту около 60 м, а «ПК-5000» («Пилотируемый комплекс» со стартовой массой 5000 т) — менее 75 м. Полезная нагрузка, выводимая на орбиту, в этих вариантах составляла 800 и 1300 т соответственно.

Элементарный расчет показывает, что соотношение массы полезной нагрузки к стартовой массе превышало 25 %! А ведь современная ракета на химическом топливе выводит в космос не больше 7–8 % от стартовой массы.

В качестве стартовой площадки для «взрыволета» выбрали один из районов на севере Советского Союза — конструкторы полагали, что для старта нового космического корабля придется строить специальный космодром.

Место для него выбиралось на основе двух соображений. Во-первых, северные широты позволяли проложить трассу полета ракеты над труднодоступными малонаселенными районами, и в случае аварии это позволяло избежать лишних жертв. Во-вторых, «запуск» ядерного двигателя вдали от плоскости экватора вне зоны так называемой геомагнитной ловушки позволял избежать появления искусственных радиационных поясов.

Дальнейшему развитию идеи взрыволета Сахарова помешала идеология. По этому поводу в советских научных изданиях высказывались так:

«…Нередко привлекательность взрывных термоядерных двигателей объясняют возможностью полезно израсходовать с их помощью накопленные в ряде стран запасы термоядерных (водородных) бомб, когда народы мира придут к соглашению о всемирном разоружении. Нам представляется, что ни с политической, ни с технической точки зрения этот довод не выдерживает критики. Накошенное термоядерное оружие можно утилизировать, если это будет необходимо для достижения более полной разрядки, куда более эффективно и в более короткий срок, не тратя долгие годы на ожидание того, когда будет создано уникальнейшее и сложнейшее новое инженерное космическое сооружение.

“По-видимому, появление первых образцов термоядерной энергетики на промышленной арене следует ожидать к концу нашего столетия. Это откроет перед человечеством необычайные горизонты, позволит восстанавливать ресурсы нашей планеты…” — эта мысль, высказанная выдающимся советским физиком президентом Академии наук СССР академиком А. П. Александровым, как нельзя лучше подтверждает приведенные выше соображения. Во-первых, до появления космических термоядерных двигателей еще далеко, тогда как разрядка и мирная утилизация боевых термоядерных зарядов являются требованием нашего времени. Во-вторых, уже сейчас очевидна важность научных исследований по практическому применению термоядерной энергетики, в том числе и в космонавтике…»