Группа «Альфа» - Марсинко Ричард

— Генерал? — обратилась она к Крокеру.

Председатель, согнув пальцы, как будто стреляет из пистолета, показал сначала на нее, а потом на меня:

— Джо — Джоан Монтгомери, это Дик Марсинко. Дик, это Джо.

Я встал и протянул руку:

— Привет, я Дик Марсинко.

Она, странно посмотрев, пожала мне руку, точнее потрясла по-европейски.

— Привет, Дик Марсинко. Я Джоан Монтгомери. Мы разговаривали как-то по телефону.

— Джо — Уайт Хаус Феллоу,[23] — произнес председатель, но я не слушал его. Меня заинтересовал голос женщины. И я вспомнил, что слышал его по этому самому телефону Крокера, когда меня спрашивали, не хочу ли я оставить сообщение.

Мы улыбнулись друг другу. Затем, покончив с первой частью нашего знакомства, я вслушался в то, что говорил председатель:

— Джоан работает со мной уже около шести недель в качестве специального помощника. Изучает деятельность Объединенного комитета начальников штабов.

Я знал об «Уайт Хаус Феллоус». Программа начала осуществляться в 1964 году. Генерал Колин Паулл, бывший сенатор Тим Уирс и генеральный инспектор Министерства транспорта США Мэри Счиаво — все были участниками этой программы перед тем, как много лет спустя, заняли свои посты. Ежегодно в программу вливались около дюжины человек, тщательно отобранных из более чем тысячи соискателей. Приблизительно две трети участников представляли частный сектор. Остальные — правительственные чиновники среднего уровня, как гражданские, так и военные. Все они Должны были проработать год в качестве специальных помощников высокопоставленных представителей исполнительной власти.

Джоан Монтгомери была из последней категории. Откуда я знал? Все, занятые в программе, должны пройти проверку службы безопасности, но тем, кто не находился на правительственной службе, равно как и другим неофициальным лицам, не разрешалось иметь при себе оружия во время пребывания в правительственных зданиях. А Джоан была вооружена, помните?

— Откуда вы?

— Госдеп — Дипломатическая служба безопасности.

— Джоан — тот самый агент, спасший задницу нашего посла в Бурунди в прошлом году, — объяснил генерал Крокер, выражаясь в обычной для него дипломатичной манере.

Я вспомнил, что тогда читал сообщения Разведуправления об этом случае. Посол отправился к руандийской границе инспектировать лагеря беженцев. На обратной дороге в Бужумбуру, столицу Бурунди, колонна из двух машин, посольский лимузин и автомашина сопровождения, ехавшая впереди, попала в засаду повстанцев на полпути между Нгози и Мурамвайей.

Водитель посла, местный житель, застыл от ужаса. Кстати, о местных жителях. Мне абсолютно непонятно, где они знакомятся с кухней принятия политических решений и другими внутренними делами, не предназначенными для чужих глаз. Причина, по которой мы нанимаем их — незнание большинством наших дипломатов, «призраков» из ЦРУ и других официальных лиц треклятого языка страны пребывания, да и образа жизни местного населения. И поэтому они нуждаются в представителях местного населения, чтобы последние работали за них — в визовых секциях консульского отдела, выясняли отношения с местными властями, помогали дипломатам получить все, что нужно, начиная от водительских прав и кончая квартирами. Иностранцы трудятся также в качестве шоферов, поваров, горничных, камердинеров и ремонтных рабочих. Но, открывая им такой доступ к дипломатам и в посольство, мы сами предоставляем в руки чужих разведслужб громадные возможности ведения работы против нас. Долгое время думал, что я в этом отношении излишне подозрителен. Затем узнал, что русские не позволяют иностранцам работать в своих посольствах. То же самое делают и китайцы. Израильтяне разрешают лишь очень немногим и то под строгим контролем. Так же поступают французы и британцы. Это вам о чем-нибудь говорит?

Агент Дипломатической службы безопасности, сидевший с шофером на переднем сиденье, оттолкнул его, дал задний ход, развернулся на месте (прием «поворот контрабандиста») и умчался в безопасное место. Быстрая реакция агента не только спасла жизнь посла, но и позволила передней машине ускользнуть в целости и сохранности. В ней находились еще три агента Дипломатической службы безопасности и резидент ЦРУ, числившийся политическим советником. За этот героический поступок госсекретарь лично вручил агенту медаль «За отвагу».

— Вы — агент Д. М. Монтгомери?

Она кивнула. Вот видите, к чему приводят устоявшиеся стереотипы. Я всегда считал, что агент Д. М. Монтгомери — мужчина. И все потому, что не соблюдал собственной Заповеди: «Вы никогда не должны предполагать». На меня не произвела особого впечатления ее медаль. Я вообще спокойно отношусь к наградам, особенно учитывая то, как их раздают в наши дни. Нет, ее поступок запомнился мне потому, что она не раздумывала, а действовала и притом решительно. Джоан была подготовлена к чрезвычайным ситуациям. И поэтому, когда все пошло вверх тормашками, она просто сделала то, что нужно. А это, друзья, истинное поведение Воина.

— Садитесь, Джо. У нас сложилась кризисная ситуация, и мне нужен доброволец для выполнения опасного задания — очень опасного, — проговорил Крокер и сделал паузу, ожидая ее реакции.

Сияющая улыбка на ее лице излучала уверенность и спокойствие.

— Я готова, сэр.

В оперативном смысле мне лучше было бы действовать из своего дома — двести акров земли, и озеро со змеями, прилегавшие к базе морской пехоты в Квантико — чем сидеть где-нибудь в Пентагоне. Но, перед тем, как я займусь выполнением поручения председателя, нам с Джо Монтгомери требуется разработать наш собственный оперативный план обеспечения безопасности операции и контроля за ее ходом. Было почти одиннадцать часов, и я предложил обсудить это во время раннего ленча. Мы потеряли некоторое время на переговоры по поводу меню.

Как вы знаете, я — пожиратель змей, съем все, что угодно. Буквально. Но других так просто не ублажишь. Джоан сразу же исключила мексиканскую и эфиопскую кухню по эстетическим причинам. Я наложил вето на французскую кухню, так как ничего достойного поблизости не было. Она отказалась от вьетнамской — за последние три дня дважды была во вьетнамских ресторанах. Японская ей надоела. В конце концов мы остановились на китайской еде. Это было обоюдным и удачным решением, так как мы выбрали один и тот же ресторан.

Покинули мы Пентагон порознь. На белом пикапе я направился по автостраде Джорджа Вашингтона. Проехав мимо Национального аэропорта «Нэйшнл» в центре города, я резко переменил ряд и выехал на правую обочину дороги, подав машину назад и повернув к въезду в аэропорт, подрезав минифургон. Позади себя я не заметил ничего необычного, кроме парня в минифургоне, жестом показавшего, что не думает обо мне ничего хорошего, как вы уже догадались. Я объехал аэропорт, въехал на стоянку и выехал с другой стороны. Затем я пересек шоссе с шестирядным движением, проехав на красный свет, и попал в тихий спальный район. Я проверил, нет ли за мной слежки.

Убедившись, что хвоста нет, я двинулся на север по шоссе № 1. Плутая и запутывая следы, часто игнорируя правила движения, я миновал Арлингтонское кладбище и памятник героям Иводзимы. Свернув к кварталу, где живут работники ЦРУ, я вновь совершил серию замысловатых маневров и, наконец, припарковался. Сменив свой китель на свитер (все эти орденские ленточки и золотое шитье часто привлекают ненужное внимание) и натянув тонкие кожаные перчатки, я пошел вверх по улице, не обращая внимания на промозглую слякоть. Я проходил мимо одно-, двух- и трехэтажных домов, где размещалась масса торговых заведений. Таиландские, камбоджийские, перуанские и ямайские бакалейные лавочки. Вьетнамские ювелирные магазинчики, индусские ателье, афганские и пакистанские салоны по торговле коврами, японские рестораны суши и китайские аптеки лекарственных растений.

Я давно не бывал в этом районе, и его вид действовал на меня удручающе. Когда-то безукоризненно чистые стены домов теперь покрывали различные надписи и рисунки — характерная черта городских районов, приходящих в упадок. Вы столкнетесь с этим в наши дни в любом городе. Большинство образцов настенного искусства обозначали границы участков, контролируемых разными уличными бандами. Магазины также свидетельствовали о росте уровня преступности: металлические решетки за витринами, закрытые двери с табличкой: «Пожалуйста, позвоните, если хотите зайти в магазин». Когда я был мальчишкой, двери магазинов всегда были распахнуты настежь.