Новые гладиаторы - Сергей Зверев

– А отказаться нельзя? – ворчит Аристарх. – Спать хочется.

– Нельзя, – убежденно отвечает Каадар. – Иначе шаман обидится и дорогу не скажет.

– Ты сначала добра молодца напои, накорми, а потом уже и пытай. – Рыжий с неохотой встает и надевает унты. – Ладно, пошли. Уважим дедушку.

Насчет «напои» Рыжий угадал. Дед, видимо, тоже читал эту сказку. А может, с него ее и писали – уж больно он древний на вид. Шаман поит нас настоем каких-то трав и ягод, кормит вяленым мясом, нарезанным на тонкие полоски. Разговаривает старик пока только с проводником – то ли на эвенском, то ли на тувинском.

В чуме темно и тепло, отчего меня клонит в сон. Костерок в небольшой жаровне по центру горит почти ровно, окрашивая лица всех присутствующих в красноватый цвет. В дальнем закуте чума отблескивает что-то круглое с висюльками – наверное, шаманский бубен.

– У него для тебя сообщение есть, – вдруг говорит мне Каадар.

– Интересно, – вяло удивляюсь я.

Весь этот шаманский сюрреализм настраивает меня на какой-то мистический лад. Я сейчас нисколько не удивлюсь, если дед вдруг грянется оземь и обернется вороном или какой другой вещей птицей. А может, вытащит из-за пазухи письмо от Багиры со штемпелем и погашенной маркой на конверте. Пляши, мол. И начнет стучать в бубен.

Дед произносит длинную фразу, явно адресованную мне.

– Он недавно был в нижнем мире, – переводит тувинец. – Ходил лечить дальнего родственника. Встретил по пути одну душу. Ее тотем – маленькая птичка. Не помню, как по-русски называется.

– Снегирь, – неожиданно подсказывает шаман.

Мы с удивлением таращим глаза на хозяина чума. Он, довольный произведенным эффектом, смеется.

– Он просил передать, что их всех в среднем мире уже нет. А за вами идут охотники.

Никто из присутствующих не удивляется. Здесь как во сне, когда возможны самые неожиданные метаморфозы и события. Так что привет от Снегиря воспринимается нами как самое обычное дело.

– Долетался, стало быть, Сеня. Вишь, даже с того света умудрился маляву передать. Говорили ему – не ходи в город. А где идут? – интересуется Краб.

– Далеко! – Дед машет рукой.

По-русски он говорит хоть и с акцентом, но вполне понятно.

– Они вас не догонят. След потерян. Железная колесница зимой по небу долго летать не может – мороз, ветер. Вы сами на них выйдете в конце своей дороги. Ибо ваш путь – кольцо. Барс окажется за спиной у охотника.

Тут дед слегка поддергивает рукав своей рубахи с национальным орнаментом, протягивает руку к свету, и меня пробивает нервным током. На предплечье у шамана в красной подсветке очага темнеет вытатуированная кошачья лапа с выпущенными когтями.

– Вижу, узнал, да?

– Да, у моего друга была такая же.

– Твой друг сейчас – сильный шаман. Мы встречались с ним и в верхнем, и в нижнем мире, – вполне буднично сообщает дед. Похоже, он каждое утро совершает променад по этим мирам и раскланивается с другими шаманами, занятыми тем же.

– Какой еще друг? – уточняет Леха.

– Да был у меня старый знакомец Тима, каратист-кунгфуист. После отсидки поехал в Бурятию смысл жизни искать и пропал из виду. У него такая же лапа наколота на руке. Рассказывал, что в Монголии какой-то таинственный монастырь был, где все монахи состояли в братстве, символом которого была кошачья лапа. Он срочную служил неподалеку.

– В молодости я жил в том дацане, – говорит шаман.

– Тоже, можно сказать, срочную служили. А что, у вас можно из буддизма в шаманизм переходить? – интересуется Рыжий.

– Вселенная бесконечна. Только вход в нее у всех разный. Мой дед был сильным шаманом. Поэтому я тоже пошел по его стопам, когда покинул монастырь.

– А говорят, что за всеми беглецами монахи охотников отправляли, чтобы вернуть.

– Когда-то было так. Давно только. Еще до меня. А потом и охотники разбрелись по свету.

– К слову, об охотниках. А где их ждать?

– Смотри не за спину, а вперед. Для тигра опасней ловушка на тропе, чем охотник, идущий по следу. Вас стерегут возле дома. Зверя легче брать у логова, когда он меньше всего сторожится.

– В общем, все по классике: куча аллегорий и ничего конкретного, – не очень вежливо вставляет свои пять копеек Аристарх.

– У двоих из вас путь в этом мире подходит к концу. У кого именно, я пока не знаю. Сейчас пока вы единое целое. Как олени на кочевке. Впереди манок, в центре учак, то есть верховой, сзади вьючные. Все выполняют одну задачу. В конце ваши пути разойдутся.

– Вот тебе и конкретика, – ворчит Леха. – Короче, мы все умрем, но не сразу.

– Не сразу. – Хозяин чума согласно кивает, не поняв тонкой Лехиной шутки. – Смерть подойдет близко, когда разделитесь. А я покажу вам быстрый путь отсюда. Через два дня будете на хакасской стороне хребта.

Каадар слегка удивлен. По его раскладам, времени на это надо как минимум в три раза больше. Он почтительно, но недоуменно просит у деда пояснений. Под клекот непонятных слов мы снова начинаем клевать носами.

– Говорит, что откроет нам прямую дорогу через хребет, – с восхищением комментирует проводник. – Шаманы так могут. Завтра с восходом солнца сворачиваем вправо. Там будет нужная тропа.

– Вот и ладушки. – На сегодня с меня хватит чудес.

Да и после Колизея я слегка разучился удивляться чему бы то ни было.

– Пошли на боковую.

Мы прощаемся с шаманом и выходим в морозную ночь.

Утро начинается с переполоха.

– Вставайте! Шаман мертвый! – кричит Каадар, залетев в чум. – Надо срочно уходить отсюда.

– Чего ты орешь! Кругом люди спят, – бурчит Рыжий голосом Карлсона-Ливанова.

Но, естественно, все уже на ногах и готовы реагировать. У каждого в руках ствол. Жизнь авантюриста учит нас, что крепко спать вредно для здоровья. Можно и не проснуться.

– Умер, что ли, за ночь? Или убили его? – спрашивает Краб.

– Он был мертвый! – непонятно отвечает проводник и выбегает наружу.

Мы за ним.

Там, где вчера стоял чум, теперь виднеется непонятное пирамидальное сооружение из не струганных досок. Рядом на жердях распяты три оленьи шкуры светлого окраса. Чуть дальше, между четырех сосен, стоящих рядом, на высоте приблизительно трех метров покоится квадратный ящик непонятного предназначения.

– Ну и где наш друг шаман? Откочевал что ли? А это все откуда взялось?

– Это чурима! – Каадар показывает на дощатую пирамиду. – Ритуальный чум на могиле шамана. А сам он вон там! В том ящике на дереве.

– И когда успел? – балагурит Аристарх, хотя выглядит все вокруг жутковато. – Это, стало быть, мы вчера с мертвяком чаи гоняли? Ну, если он нас еще и с тропой в Хакасию надул!..

– Да успокойся ты, – говорит Рыжий перепуганному тувинцу. – Шаман просто снова ушел в нижний или верхний мир. Дело-то житейское. Главное, что он к нам благоволит. Значит, ни в одном из миров, включая наш, подлянок от него ожидать не приходится.

Мы хорохоримся, но на самом деле нам очень не по себе, хотя способность бояться у всех уже давно и сильно притупилась.

– Ты сходи да проверь, есть ли на самом деле та тропа, про которую он нам давеча говорил, – выстраивает связи между реальностями Краб.

Раннее утро, между стволами сосен висит густая синева предрассветных сумерек, побледневшее небо еще в звездах. Ветер слегка теребит верхушки деревьев. Шаманский гроб с легким скрежетом шевелится на помосте меж покачивающихся сосен.

У меня вдруг появляются странные глюки. Мне кажется, что я отлично вижу в темноте. В тайге возле стоянки довольно темно, но я отчетливо различаю территорию метров на тридцать вокруг. Все слегка зеленоватое, как будто я гляжу в прибор ночного видения. У меня на компе была игрушка, где главный герой гонял монстров в подземелье при помощи винтовки и такого прибора.

Странно. Это как-то связано с шаманским чаем и приветом от Тимы? Интересно, ребята тоже видят в темноте?

– Есть тропа! – говорит Каадар, возвратившийся к нам. – Можно ехать!

Часть третья

Охота на Багиру

Борис Николаевич Дурманов, заместитель главного врача районной больницы, медленно шел по кривой улочке маленького городка Тубазы, затерявшегося в отрогах Саян. С любой точки этого населенного пункта открывался захватывающий вид на горный пейзаж.

Туристы, довольно редкие здесь, порой часами медленно бродили по улицам, наслаждаясь видами окрестных гор. Но на местных жителей это великолепие уже давно не оказывало никакого благотворного эффекта. Борис Николаевич замечал всю эту красоту исключительно утром, когда глазел в окно кухни во время чистки зубов. Больничные заботы, пациенты, проверки, да еще свой маленький бизнес – сеть небольших аптек. Вот как раз он-то сейчас и доставлял владельцу весьма серьезные хлопоты.