С милой рай и в шалаше - Роузи Кукла

— Точно! Заболела… Это надо же… Ты думаешь, что я придумываю? Знаешь, вот сама посмотри во двор, он, может быть, сейчас выйдет.

Потом вместе стоим и смотрим, как во дворе прощаются доктор с каким–то арабом. А тот в черной чалме и с ярким шарфом, цвета индиго, замотанным до самым глаз. При этом он действительно кажется высоким, поджарым и очень уверенным. Это по тому, как он с доктором прощается, и не сам доктор, а его этот араб притянул к себе и прижал с каждой стороны к своему плечу, похлопывая по спине ладонью. Потом уверенно пошел к выходу.

— Ну что, видела? Я же говорила тебе, что глаза у него голубые. Обалденный мужик! Надо бы у доктора нашего разузнать, кто он и откуда.

— Сейчас, разбежалась. Да от нашего доктора, только и узнаешь про…

Договорить не успевает, так как к нам заходит служанка и жестами приглашает следовать за собой.

— Что, вдвоем? — Спрашиваю, показывая на Милку и себя.

Та кивает головой и рукой для убедительности широко, как бы указывая и захватывая сразу обеих, а потом кистью руки, мол, идемте, идемте, за мной…

— Вы обе собирайтесь, будете мне помогать. Ничего не спрашивать! Это мое решение! Понятно? А раз понятно, то марш к сестре. Получите медикаменты и все, что она вам даст с собой, да и еще… А впрочем,…все по дороге узнаете. Надеюсь, что вы не забыли, как надо делать перевязки женщинам? Другие вопросы есть?

— Есть вопрос, наш господин. Раечка хочет спросить Вас, кто это такой красивый и голубоглазый арабский мужчина был у Вас?

— Это еще зачем?

— Ну как же, она прямо голову потеряла от такого мужчины и все мне про какого–то великана говорит с голубыми глазами и лицом, замотанным покрывалом. И что, это правда, у него действительно глаза голубые?

— Да у туарегов многие с голубыми глазами, а что?

— Кто вы сказали? Как его звать?

— Да не его, а целый народ группы берберов. Их почему–то называют туарегами, хотя они себя сами называют имишаг или имощаг.

Туареги — единственный в мире народ, у которого не женщины, а мужчины закрывают лицо повязкой–покрывалом, из–за чего их называют «тигель муст» — народ покрывала. У них до сих пор юноша, достигший зрелости, получает в знак этого от отца две вещи — обоюдоострый меч и лицевое покрывало лисам. Покрывалом служит кусок ткани вроде шарфа длиной полтора метра, который наматывают вокруг головы и закрывают лицо до самых глаз. Оно очень хорошо защищает органы дыхания от песка пустыни, а лицо и голову от солнечных лучей. Туарег не снимает свое синее или белое покрывало ни когда ложится спать, ни во время еды, и чтобы есть и пить, они только слегка сдвигают его на подбородок. Кстати, женщины, чтобы вы знали, показаться туарегу мужчине кому–то без повязки на лице считается верхом неприличия, все равно как у вас выйти голым на люди. Потому они не снимают лисам даже дома и все время в нем, и во время еды, и сна.

— Ну, а как же они целуются, так и занимаются любовью через повязку? — Умничает Милка.

— Это что за вопрос такой, женщина! Но учитывая, что вы иностранки, я вам одно только скажу, что выйти замуж за туарега считается в Африке большой удачей и счастьем для женщин!

— Это еще почему? Ведь что это за мужик в доме, с лицом, вечно перетянутым платком и потом…

— Вот — вот, из–за особенности их обычаев мужчина туарег больше молчит, а женщины себе сами выбирают мужчин. Причем на это они имеют особое право и могут до замужества столько иметь для себя мужчин, сколько они захотят, и никто их за это не осудит, а мужчина не имеет право им никому отказать.

— Вот это класс! Раечка, ты представляешь….

— Так! Что–то вы сильно обрадовались? Но порадую вас еще раз и скажу, что у туарегов с древнейших времён до сих пор очень сильны традиции матриархата. Девочки с раннего возраста учатся читать и писать, а мужчине позволительно быть неграмотным. При этом у туарегов существует особое женское письмо тифинаг, происходящее от древнего ливийского письма, которое передается от матери к дочери. Кстати, туареги разговаривают на арабском и своем собственном языке — томашек.

Предание гласит, что родиной туарегов был остров в Атлантическом океане, после природного катаклизма он исчез вместе с населявшими его людьми, остались только те, кто странствовал: купцы, торговцы и сопровождавшие их люди, которые расселились потом по Африке. Но вероятнее всего, туареги происходят от древних народов, населявших Сахару, которых описывал еще Геродот. Во время правления легендарной царицы Тин Ханан кочевые туарегские племена объединились для отпора арабам, тогда же создались условий для образования уникальной матриархальной культуры туарегов, которая существует по настоящее время. Кстати, в Абалесса была найдена гробница с останками женщины явно аристократического происхождения и, видимо, этой легендарной царицы.

В Средние века туареги создали систему сахарской торговли, которая существует до сих пор, и контрабандные, подконтрольные только им торговые пути. Сейчас, как и раньше, туареги контролируют перевалочные торговые пункты во всех частях Сахары от Ливии до Буркина — Фасо и от Египта до Нигерии, позволяющие им перебрасывать значительные товарные и людские ресурсы.

Туареги, пожалуй, единственный народ в странах Магриба, у которого до сих пор нет своего государства, и они постоянно перемещаются, по пустыне Сахара со своими верблюдами и козами, пересекая государственные границы, поэтому их можно встретить в Мали, Нигере, Марокко, Алжире, Ливии. За свою непокорность и постоянное сопротивление французам, они, при разделе территорий бывших колоний, оставили туарегов без собственного государства, вот потому они и борются с каждым, поднимают восстания, воюют за свою независимость. На сегодня все! Остальное потом. К тому же вы сами все скоро увидите собственными глазами.

— Что и туарега этого с голубыми глазами?

— Все я сказал! Марш за медицинскими сумками и лекарствами. Надеюсь, вы хорошо освоили перевязки?

— Да, Господин, только я хотела…

— Что такое? Мне что, наказывать вас! А ну, марш сейчас же!

Потом молчаливая сестра стала вытаскивать нам из подвала: палатку, какой–то рефлектор солнечный, как она сказала, потом целые коробки с бинтами, медикаментами и еще всего столько, что я подумала, что уж не на войну ли мы собрались. Ах, как я оказалась права! Мы действительно, как потом оказалось, ехали туда, в самое пекло Сахары и пекло страданий. Но сначала о нем.

Как только все, что нам дали, мы вытащили во двор, то тут же наш господин подогнал микроавтобус. Потом мы стали загружать вещи по списку, который читала сестра по–арабски, а нам надо было с Милкой успевать понять и, схватив коробку с тем, что она называла, пытаться засунуть их, втиснуть в переполненный фургон. Каково же было наше удивление, когда мы наконец–то, после многих упреков и даже пощечин, за не понимание и слабые знания арабского, когда нас стали буквально заталкивать вслед за нашим багажом в кузов микроавтобуса! Мы с Милкой пробовали возмутиться, но появившийся Циклоп тут же грубо и с силой впихнул нас, прижал к коробкам и следом с силой придавил дверцей. Все! Это конец, подумала. Ну как можно в такой позе и тесноте ехать, к тому же и Милка, как лягушка, раздавленная в нелепой позе, распласталась рядом.