Подлежит Удалению - Евгений Леган
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хуже всего как всегда пацану. Кай настолько нахлебался дерьмовой бурдой, что прямо на глазах, выворачивало наизнанку. Насильственное вливание вышло, не продержавшись и пары минут. К сожалению, только на себя. Обделил подругу вниманием. Сил как таковых ни на что не хватало. Голова бодро блевала у края дивана. Стоит отметить хороший кадр, где рвота не сильно копилась у лица, а всё же складировалась под диваном в аккурат к центру пиджака. Блаженство… М-м-м, агония. Моя самая любимая часть… Плачевное окончание пиршества, хотя… кому как. Лоя, как мне кажется, ни капельки не пострадала, правда, пёзднулась как надо быть. Эт так, ерунда. Мелочи судьбы. Главное то, что произошло с ним.
Пакостница нашла в себе силы приподняться и усадить свой корпус на зад. Слизнув с мизинца остатки вина, подобранные с пола, в последний раз вкусила виноградный плод. Хлопнув соседа по ноге с гордостью, произнесла:
– (Опьянённо) Не держи… в себе… Дай, – икнула, – во-лю…
Именно под эти слова симфонично продолжались рвотные позывы. Шума как такового за не было, однако в комнату вломилась Роза. То, что вынудило её прийти, бесило прежде всего. Сложно обычным тоном передать. Одни сплошные сраные эмоции. Ничего не предвещало беды после подсмотренных поцелуйчиков. Долбаная, вонючая мелюзга. Могу понять. Сам готов каждому выпустить кишки.
– (Истерично) Твою ж мать!! – схватилась за голову. – Эт полный пиздец!!! Хули вы свиньи, говна наворотили?!! Совсем охуели суки… Пиздец, ПИЗДЕЦ!!!
– (Медленно) О, – улыбнулась, – привет. Присоед… присоединяйся к нам… Хотя нет, – свесила голову, – погоди… Ща, – дёрнула за штанину, – доблюет…
– (Изумлённо) Ой бля-а-а-а-а-а-а-ть… Ой бля-а-а-а-ть… – злостно сомкнула глаза, потирая лоб. – Мне эта хуйня, ещё колом поперёк горла встанет… Ну вы и суки… Суки!! Пьяные блять свиньи. Мне пизда, – покачала головой. – Мне пизда. (Испуганно) Так, – завертелась, – меня здесь не было. Нужно нахуй валить.
Роза застыла у входа двери так и не сделав шаг. Бегло осмотрела наличие камер и выпулила прочь, оставив молодёжь на попечительство самим себе. Лоя, как потерянный ребёнок, ручонками к мамочке тянулась, но мамочка ушла.
– (Заторможено) Р-р-р-роза! Стой-й-й-й-й! (Жалобно) Возьми меня покатать на ручки! Возьми! Ну, возьми… Ка-а-а-ай-й-й… Вста-а-авай… – потрясла за ногу. – Мы-ы… должны их-х-х-х… дог-нать…
Хоть её жопа и сидела ближе всего к двери, однако в пьяном угаре, сама подняться попросту не могла. Что ещё оставалось делать? Правильно, беситься и творить дичь. Поросёнок практически не двигался на четвереньках, спотыкаясь на каждом шагу. Звук при этом издавался мерзкий. Помесь умалишённого визга и рвущейся наружу икоты. То откинется, то ползёт. То оставит после себя лужицу блевотни. Случай в целом рядовой. Лоя больше работает как баран головой. Чаще пускает в ход излюбленный таран, пробуя отодвинуть опрокинутый набок стол.
Нормально подняться, не давало жутко узкое платье. Не только в талии, но и в коленах. Оно сковало движения, не позволяя разомкнуть ноги. Экстренные меры по устранению неполадки ничего хорошего не сулили. Требовался нужный инструмент. Среди кучи навоза сиял нож. Металлический, блестящий. Классный такой. Единственный минус – ни рукой, ни ногой дотянуться нельзя. К тому же он завалялся под диваном. Вариант иссяк. Последняя попытка обыскать больного.
При нём, насколько мне помнилось, был не только нож. Больше нигде не зиял лучистый металл. Долго думать, к сожалению, не пришлось. Кулаками стала по костям колотить. И о чудо, человек ожил. В конвульсиях задрыгался. Где-то ближе к боли в боку, когда ногти ударили косо по ребру, изрыгнул из-под себя вилку. Наверняка она болюче впилась в мясцо, аж погнув зубцы. Железобетонная логика победила. Оставалось разве что пустить предмет в дело. То и произошло.
В тонкий, безупречный пошив, мгновенно вонзились жирные вилы с диким треском разрывая дорогостоящий материал. Напряглись бёдра. Отмычка сжалась в обеих руках. Шов начинался с низа живота, прорывая безостановочную кривую линию. Пришлось попыхтеть и потрудиться. Да, это всё ещё сложно провернуть в таком состоянии, но не невозможно. Пальцы дрожали. Прибор со скрипом нёсся по передовой. Работа ног в большей степени помогла, чем основное деяние вилки. Мест для новых дырок становилось куда больше, напрягая нежную ткань. Когда вместо одного мизинца, помещалась целая рука – всё оборвалось. Уничтожен низ. Сброшены оковы. Вместо элегантного перехода сияет огромная дыра аж до самих трусов. После нехитрого освобождения лёгко поднялась. Там же на полу валялась гордость в ошмётках грязного тряпья. Последним подспорьем оказался… каблук.
– Вста-вай, – случайно шпилькой протаранила бедро. – Ой-й-й, – согнулась, – тебе не больно? Сильно болит? – стала разглаживать место удара. – Сильно?!
– (Сонно) Ай-й-й… – покривился, – не могу… Я здесь пока-а… поле-жу…
– (Недовольно) Харэ ломать комедию, – шлёпнула ладонью. – Жопу хотя бы свою под-ыми, а?.. Я тебя и так… до-несу. Одна.
– (Притуплённо) А?..
Сплюнув последние остатки рвоты, повернул в её сторону краюшек головы.
– (Возмущённо) Не веришь?.. Да я тебя… одного… на плечах несла… а тут, пф-ф… тьфу, – плюнула на пол, – как нехер делать… Ну всё, поднимайся. Пошли.
Идти не хотелось. Точнее, не мог. Разозлилась.
Пьяная походка никуда не привела. Проковыляла несколько шагов до конца дивана и неуклюже рухнула. В говно, так сказать. Сложно отметить, кто больше виноват. Бренное тело или косые ноги. Здесь либо мощь окончательно покидает тебя, либо прёшь как паровоз. У неё скорее остановка. Промежуточный пит-стоп. Он же наоборот. Бледным трупом в собственной луже лежит. Встать самой не так то сложно, но
