Реликт - Василий Головачёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Подожди, – встала Анастасия, догнала его в прихожей. – Не хотела жаловаться, но… дело в том, что я иногда слышу… не голос и не пси-импульс… а как бы «судороги вакуума». Это колебание всего континуума, словно кто-то берет аквариум с рыбкой и трясет его… рыбка, естественно, при этом я. С головой у меня все в порядке, специально тестировалась втайне от мужа, но оказалось, и он чувствует то же самое».
«Вы с ним очень тонкие натуры, парачувствительные люди, сильные интрасенсы, и чувствуете вы не что иное, как «нервный сигнал», передаваемый по «нервным каналам» нашего домена-вселенной, которая есть всего-навсего клетка Универсума. Об этом мы как-нибудь поговорим. На этот сигнал реагирует даже вся надчеловеческая система технических связей, порождая тот самый поразительный эффект Голоса Пустоты, который мы совершенно точно назвали «эффектом наведенной разумности».
– А я считала этот Голос чьей-то мистификацией, затянувшейся шуткой…
Грехов хмуро улыбнулся, глядя на зардевшуюся Анастасию, которая не хотела, чтобы он уходил, и не знала, как его задержать.
«Сложность объединенных компьютерных связей достигла такого уровня, когда достаточно малейшего толчка – вот этого самого «колебания вакуума», который ты ощущаешь, как толчок в голову изнутри, – чтобы родилось удивительное псевдоразумное существо, вернее, разумная система, успевающая за доли секунды осознать себя как личность, изучить мир в меру своих возможностей и сообщить о себе миру. И, кстати, предупредить этот мир об опасности. Не все это понимают».
«Что он предупреждает об опасности, я поняла… недавно. – Анастасия отступила. – Прощай».
Габриэль кивнул, обнял ее мысленно и исчез, только ветерок прошумел в коридоре.
Анастасия подождала немного, потом вернулась в гостиную и зарылась лицом в букет цветов.
Часть вторая
УКРЕПРАЙОН. ГАБРИЭЛЬ ГРЕХОВ
ЛЕМОИДЫ И ГОРЫНЫЧИ
Допрос задержанных террористов, участвовавших в нападении на Забаву Боянову, ничего не дал. Сразу после захвата у них, очевидно, сработали внедренные в психику дезорганизующие сознание «мины», и боевики стали идиотами, способными лишь с трудом справлять физиологические потребности. Оба до недавнего времени работали барменами в рижских ресторанах, интраморфами не были и помнили только, что инструктировал их… комиссар-прима отдела безопасности УАСС Пауль Герцог!
Если бы Герцог, который участвовал в допросе, не услышал это собственными ушами, а также не прочитал то же самое в глубинах памяти боевиков, он бы не поверил.
– Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно, – сказал он заместителю Умару Дзанаеву. – Их, несомненно, инструктировали на уровне глубокого зомбирования и внушили все, что хотели. Примитивные люди легче всего поддаются кодированию. Но самое плохое, что в их памяти не осталось ни следа, ни намека на того, кто с ними работал в действительности.
– Надо немедленно запускать ВВУ, – сказал заместитель.
– Никто нам санкцию на запуск ВВУ не даст, да и рано вообще-то включать чрезвычайный режим по полной программе. Запиши все в машину и пошли по консорт-линии Шкурину. Будем искать – я у старменов на погранзаставе «Стрелец».
– Не хочешь встречаться с директором, меня подставляешь?
– Не хочу. – С этими словами комиссар отбыл в систему Чужой, где с ним пожелал встретиться Артур Левашов.
Прямо из метро погранзаставы Герцог прошел в каюту Левашова, не показываясь в общем зале, где в последнее время часто задерживался командор погранслужбы.
У начальника погранзаставы была одна довольно странная для интраморфа страсть: он коллекционировал вина, собирал винотеку. Поэтому его каюта больше напоминала выставочное помещение ликеро-водочного завода. Герцог с интересом прочитал надписи на красочных этикетках: «Черный доктор», «Слезы Христа», «Седьмое небо», «Мускат белый Красного камня», «Шабли», «Саперави», «Шампань», «Благородная пыль веков», «Киндзмараули»…
«Что, хочешь попробовать? – спросил гостя хозяин, одетый по-домашнему в спортивный костюм. – У меня есть бутылка настоящего старого мозельского – пальчики оближешь!»
«Нет, благодарю, не увлекаюсь. А как относятся к вашему хобби подчиненные?»
«Нормально. Среди них есть настоящие ценители, но они не интраморфы. Среди паранормов вообще я знаю только одного человека, любящего вино, – моего отца. Наверное, мы с ним составляем исключение из правил, какое-то отклонение».
«Каждый вправе сам выбирать отдых по сердцу. Артур, я буквально на минуту. Что случилось с лемоидами? Почему они вдруг исчезли? Не в результате ли непродуманных действий контакторов ИВК?»
«Не похоже. – Левашов пригласил Герцога сесть, но Пауль отказался. – Самое интересное, что у наблюдателей создалось впечатление, что лемоиды – их было целых пять штук – исчезли внутри нагуаля. Съемка это не подтвердила и не опровергла. Вы же знаете, как они передвигались – прыжками, пропадая в одном месте и возникая в другом. Так вот, они пропали прямо возле шипов нагуаля и нигде больше не родились. Зато вместо них объявились еще более странные объекты – горынычи. Вот, посмотри».
Левашов скомандовал домовому, и тот включил виом.
Горыныч походил на громадного чешуйчатого трехголового змея без лап и крыльев, слепленного из дыма и рыхлого снега. На самом деле материал его тела представлял какую-то форму энергетического поля наподобие тех, что использовали паутины Тартара.
«Эти зверюги появляются пачками и пытаются таранить нагуаль, также исчезая без следа, – добавил Левашов. – Кто-то, видимо, хочет проникнуть туда, а может быть, просто пощупать, что оно такое. Но это не роиды, не орилоуны и не тартариане. Ваш патриарх Железовский прав – на нас вышла еще одна разумная раса, и снова негуманоидная,
