Реликт - Василий Головачёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Это… страшно!» – прошептала Анастасия.
«О нет, это нормально. Я понимаю, все течет, все изменяется, все уходит, чтобы не вернуться никогда, но… все проходит, а мы – остаемся. И не стоит напрягаться, Стася, я все прекрасно понимаю, я и ушел-то с Конструктором тогда больше потому, что ты все решила сама. Как Ратибор?»
«Ратибор есть Ратибор, – слабо улыбнулась Анастасия. – Я люблю его больше, чем он меня, но… иной доли не хочу. Что касается памяти… и возвращения… у твоего любимого Хорхе есть и такие строки:
А тут не нужно слов и мнимых прав, всем, кто вокруг, ты издавна известен, понятны и ущерб твой, и печаль. И это наш предел: такими, верно, и предстанем небу — не победители и не кумиры, а попросту сочтенные за часть Реальности, которая бесспорна…[137]«Похоже, ты знаешь, куда идешь. Я не ошибся в тебе ни тогда, когда уходил, ни сегодня. И чтобы к этому не возвращаться, добавлю: о моем появлении никто не должен знать. Пока».
«И Ратибор?»
«Наверное, ты не сможешь утаить от него нашу встречу. Пусть знает, он достоин».
Грехов подумал и вытащил из нагрудного кармашка серебристо сверкнувшую паутинку.
«Возьми, пригодится. Это… скажем так, усовершенствованный «защитник». С ним ты можешь не бояться никаких пси-нападений».
Анастасия нахмурилась, поколебалась, но паутинку взяла, внимательно осмотрела и спрятала под прядью волос на затылке.
«Ты уверен, что мне это пригодится?»
«Почти уверен».
«Что происходит? С нами, с людьми, со всей Землей…»
«Вы сами правильно во всем разобрались. Это вторжение, пока робкое, просачивание, как сказал Аристарх, но это и разведка боем. А началось это давно, еще до прихода Конструктора, просто вызрело наконец. Зародыши абсолютно мертвого пространства – вы назвали их нагуалями – растут медленно. Но все-таки растут. Самое плохое в этой ситуации не физика явления – на нынешнем этапе Игры, а именно нападения на интраморфов. Это создаст панику… впрочем, все это будет позже. Мне пришлось откорректировать кое-что, подсказать твоему внуку, где искать нагуаль в лесу под Владимиром, внушить Аристарху тревогу… Конечно, Тартар и Чужая могут сыграть роль катализатора спонтанного возбуждения вакуума, что грозит местному скоплению галактик полным вырождением, изменением законов физики, но ФАГу это пока не выгодно».
«Ты так спокойно говоришь! – Анастасия зябко поежилась. – И мы не в силах этого предотвратить? А по моим прогнозам все должно закончиться благополучно…»
«Потому что ты считала футур-узел в пределах действия местных законов физики, а они изменятся. Вы не представляете, против кого выступили, несмотря на точное имя, которое ему дали, – Фундаментальный Агрессор. Чтобы бороться с ним, необходимо будет внедряться во все уровни вселенной, начиная с самых тончайших: преоны, то есть суперточки, стринги, кварки – и до галактик, их скоплений, сверхскоплений, всей сетчатой структуры метагалактики. Вы пока застряли в середине, напрягаясь в социуме, но это не главная линия фронта, хотя и весьма существенная. Если бы человек сумел переболеть болезнью, называемой разумом, воевать было бы проще, да и Война перестала бы быть войной, а превратилась бы в Игру. Но этого момента ждать надо еще миллион лет. Ты права в одном, закончится вся эта заваруха благополучно – наша метавселенная уцелеет».
Глаза Анастасии снова стали огромными и полными тревоги.
«То есть война будет жестокой и ужасной… и уцелеем ли мы – неизвестно. Так? Что молчишь? Или, как всегда, ты видишь будущее не отчетливо, а только главные узлы событий?»
«Примерно так, – кивнул Грехов. – Не совсем так. – Помолчал. – Совсем не так, хотя это не принципиально. Я был там… в будущем. Или, может быть, в альтернативном будущем, если быть точным. Через миллион лет на Земле будут жить только те, кто этого хочет. Остальные живут в других… даже не мирах – реальностях! – создавая их себе сами, под свой вкус, характер, желания, фантазию, чаще всего – многомерные и многовременные композиции. Люди там, если правомерно называть наших потомков людьми, обходятся без техники, науки, социальной среды, всякого рода конфликтов».
«Боги…»
«Скорее маги, потомки файверов… что это такое, ты еще узнаешь, но возможности их действительно велики. – Лицо Габриэля стало вдруг на мгновение струящимся, костюм вспыхнул всеми цветами радуги, засиял и погас, изменив форму и покрой: теперь это был стандартный уник, в каких ходило три четверти мужчин во всем мире. – Извини, меня нашли по гиперсвязи, и я отвлекся. Это не костюм, как ты заметила, а «чистая энергия». И носить такие «вещи» могу пока только я».
Анастасия усмехнулась, хотя лицо ее оставалось печальным.
«Ты… счастлив?»
«Чисто женский вопрос… Не знаю. Индивидуальность человека заранее определяет меру возможного для него счастья. Мне не хватает сына, жены, друзей… тебя. Можно назвать мое состояние счастьем?»
– Бедный мой! – невольно прошептала Анастасия. – Vae soli[138].
Грехов удержал себя от порыва прижаться лицом к коленям женщины, твердо заблокировал в себе эмоции человеческого «я».
«Все нормально, Стаси. Повидал тебя, и стало легче и светлее. Предупреди Ратибора: планируются широкомасштабные акции по уничтожению обычных людей, с тем чтобы списать потом на паранормов.
