Констанция. Книги 1-6 - Жюльетта Бенцони

Констанция приподнялась на подушке.

— К сожалению, это так, мой мальчик.

Неожиданно Мишель принялся утешать маму:

— Не расстраивайся, мы просто отдохнем друг от друга.

Эти серьезные слова были произнесены, к тому же, таким философским тоном, что Констанция не выдержала и рассмеялась. Да, только дети, многое испытавшие за свою совсем еще короткую жизнь, способны рассуждать так по-взрослому.

— Мне нужно съездить во дворец к ее величеству королеве, — сказала Констанция, — Надеюсь, без меня ты не будешь скучать. Я распоряжусь, чтобы вы с Мари-Мадлен съездили сегодня на прогулку по Парижу. Ведь тебе здесь нравится?

Мишель уверенно кивнул.

— Да.

— Ну вот и хорошо.

Уладив таким образом дела с сыном, Констанция занялась собственными. Во-первых, для визита к королеве нужно было выбрать подходящее платье — не столь торжественное, как для бала, но не менее дорогое. А что касается украшений — пожалуй, сегодня можно выбрать что — нибудь подороже и поэффектнее.

Пока Мишель занимался с домашним учителем, Мари-Мадлен помогала Констанции в выборе туалета. Хотя на дворе по-прежнему было сыро и прохладно, настроение у Констанции по сравнению со вчерашним днем изменилось. Тщательно обдумав все, что стало ей известно во время вчерашнего спиритического сеанса, Констанция пришла к выводу, что ей не стоит так беспокоиться по поводу будущего. В конце концов, слово «Америка» могло означать и обычное путешествие, а отнюдь не изгнание, как об этом подумала Констанция в первый момент. Возможно, это будет как-то связано с ее предстоящей службой у королевы в качестве статс — дамы. И вообще, нужно спокойнее относиться к подобного рода предсказаниям. Все-таки, в скептицизме господина Бомарше было что-то разумное. Не стоит слепо доверять судьбе, лучше полагаться на собственные силы.

В этом смысле первая аудиенция у королевы имела особое значение. Нужно, чтобы ее величество Мария — Антуанетта увидела перед собой спокойную, уверенную в себе женщину, которая намерена верой и правдой служить престолу. В поведении Констанции не должно быть места ни растерянности, ни слепому почитанию — тем более, что она знает, что такое королевский двор и кто такие придворные. Не имел особого значения факт, что Констанция еще не слишком хорошо знала французский двор. Вполне достаточно было знакомства и с пьемонтским. Повадки придворных везде одинаковы — безудержное стремление понравиться любой ценой. Простейшим способом для достижения подобной цели была грубая лесть и обажание, демонстрируемые пред очами монарха. Кстати, частенько они превращались в свою противоположность — клевету и глумление.

Констанция будет вести себя по-другому. Ей нечего бояться и незачем преклоняться. Правда, верность и уверенность в себе — вот ее девиз.

Покончив с приготовлениями, Констанция одела плащ и, попрощавшись с сыном, села в карету. Она уже собиралась захлопнуть дверцу, когда услышала знакомый голос с гасконским акцентом:

— Добрый день, ваша светлость.

Это был Шаваньян, слуга госпожи де Сен-Жам. Очевидно, его послали куда-то по делам и, увидев неподалеку карету графини де Бодуэн, маленький гасконец, срывая на ходу шляпу, бросился к ней.

— Здравствуйте, месье Шаваньян, — сказала Констанция. — Надеюсь, с вами все в порядке?

Лицо гасконца расплылось в удовлетворенной улыбке.

— Благодарю вас, госпожа. Моя хозяйка только-только проснулась и снова готовится к званому вечеру. Я разношу приглашения.

— Скажите, а гости накануне задержались надолго?

— Пожалуй, что нет, — ответил Шаваньян. — Когда я вернулся, проводив вас домой, мне еще пришлось проводить до кареты графа де ла Мотт и его супругу.

— Сегодня я увижусь с графиней де ла Мотт. Я отправлюсь на аудиенцию к ее величеству королеве, и графиня наверняка будет там.

Воспользовавшись тем, что вокруг никого не было, Шаваньян подошел поближе к карете и доверительным тоном произнес:

— Ваша светлость, мне хотелось бы сообщить вам кое-что.

— Это касается меня?

— Да.

Шаваньян еще раз оглянулся.

— Вчера вечером я случайно оказался свидетелем одного разговора, который произошел между графом Калиостро и графиней де ла Мотт. Они уже собирались уходить, а я стоял неподалеку.

— И что же? Они говорили обо мне?

Констанцию охватило какое-то неприятное чувство, как будто она открыла свою пудреницу и увидела там копошащихся червей. Значит, ее уже во всю обсуждают придворные дамы. Вне сомнения, к этому надо было быть готовой. Однако гадливость не покидала Констанцию.

Шаваньян замялся.

— В общем, графиня де ла Мотт посоветовала графу Калиостро держаться от вас подальше. Я не знаю, почему, но она видит в вас своего врага.

Констанция поджала губы.

— Вот как? Странно. Ведь я, по-моему, еще не дала для этого ни малейшего повода.

Шаваньян развел руками.

— Мне трудно ответить, ваша милость. Я маленький человек. Вы были добры со мной, и я решил, что вам необходимо об этом знать.

Констанция на мгновение задумалась. Не означает ли это, что графиня де ла Мотт занята при дворе королевы обделыванием собственных делишек? Впрочем, этим занимаются все придворные. Да, нужно быть предельно осторожной. Скорее всего, рядом с ее величеством Констанцию будут окружать недоброжелатели. И это самое лучшее, на что может рассчитывать графиня де Бодуэн. Еще не оказавшись при дворе, она уже почувствовала, как вокруг сгущаются тучи.

Тем временем Шаваньян низко поклонился и пролепетал:

— С вашего позволения, я пойду, госпожа де Бодуэн.

— Да, да, конечно, — рассеянно ответила Констанция. — О, нет, погодите.

Она покопалась в сумочке и протянула Шаваньяну несколько золотых монет.

— Возьмите.

Шаваньян поначалу попытался отказаться, но быстро сдался. Видимо, госпожа де Сен-Жам, как и многие из парижских богачей, разбрасывавшихся деньгами без нужды, плохо платила своим слугам. Шаваньян рассыпался в благодарностях и, прижав шляпу к груди, почтительно стоял на мостовой до тех пор, пока Констанция не захлопнула дверцу, и ее карета не тронулась с места.

Всю дорогу до Версаля Констанция пыталась представить себе расстановку сил в окружении Марии-Антуанетты. Пока она видела двух явных недругов — герцогиню д'Айен-Ноайль, строгую блюстительницу нравственности, которая наверняка осуждает ее, Констанцию, за ее предосудительное, с ее точки зрения, поведение при дворе Пьемонтского короля. Второй явный враг — это графиня де ла Мотт. Правда, скорее всего, причиной ее недружелюбного отношения к Констанции был тот же самый опыт жизни Констанции при королевском дворе в Турине. Да, к сожалению, этого нельзя было избежать. Да, конечно, лучше было бы приехать в Париж без шлейфа дурной славы, однако, если уж так получилось, то нужно использовать и хорошее, и плохое.

Графиня де ла Мотт считает ее опасной соперницей. Ну что ж, правильно делает. Констанция ведь на самом деле отнюдь не простушка и не та наивная девчонка, которая несколько лет назад впервые появилась в Париже. С