Системный сбой - Александр Николаевич Бубенников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– До свиданья.
Ветров с минуту-другую потоптался на выходе из подъезда, как бы плохо соображая, что ему надлежит теперь делать. Потом порывисто или досадливо махнул рукой, определившись. И на скорости неугомонной борзой помчался дальше по одному ему ведомому пути.
Смеркалось. Ветров был уже неподалеку от места встречи с Седым. Он расслабленно присел на корточки, осмотрелся вокруг и обтер глаза. Никого и ничего подозрительного. Посидел на корточках по старинной привычке гопников, с коими водился когда-то в ранней юности, улыбнулся безбоязненно неизвестно чему. Вышел на дорожку остановился неподалеку от фонаря. Фонарь был ориентиром для точки встречи Ветрова с Седым.
«Ну, посмотрим, посмотрим, во что всё это выльется, в радость или несчастье доверчивых слепцов, – билась в мозгу весёлая шальная мыслишка в голове Ветрова, – так говорил, Седой, посмотрим, потешимся и утешимся».
Седой подошел к нему бесшумно сзади и положил руку на плечо. От неожиданности Ветров вздрогнул и тут же обмяк. Он был в легком старомодном плаще, который еще дед Ветрова именовал «пыльником», с неизменной белой тростью, в дымчатых очках. Он был подтянут и спокоен, в губах затаилась добрая благожелательная улыбка. Эта добрая неяркая улыбка вконец успокоила Ветрова в успехе их безнадежного и опасного предприятия.
– Явился и не запылились, Алексей, – сказал Седой насмешливо, – звони своему приятелю Жоре и назначай встречу через полчаса или сколько тому потребуется, прямо у этого фонаря. Он же видит издали из окон своей квартиры это фонарь…
В последних сказанных словах почти не было вопросительной интонации, но некоторая замедленность речи Седого подвигла Ветрова на незамедлительный и точный ответ.
– Да, увидит, в бинокль… Или без бинокля чёткую человеческую фигуру…
– Ну и отлично… Я растворяюсь… Не оборачивайся, не пытайся меня отследить, вычислить моё место… Я здесь рядом и нигде, растворен в пространстве, так считай, но в нужный момент материализуюсь в необходимом и достаточном действии – не сомневайся. Сомневаться в таких случаях неразумно, даже вредно. Но, главное, рядом нас визуализировать – в бинокль или как – нельзя. Это будет непростительная глупость – для тебя и для меня. Через пять минут звони ему. Помни, ты сплав ярости и отчаяния, наглости и невероятной апатии, из-под тебя выбили почву, скамейку с петлей на шее, с тебя взяли подписку о невыезде и пригрозили обыском… То напор сумасшедший, то слякоть слов и мыслей, отчаяние безумное и затухающее… И снова напор – до самого упора… Как в народе говорят, по самые помидоры… И верь в то, что делаешь, в свой праведный выбор…
Через пять с половиной минут Ветров набрал номер Жоркиного телефона, повернувшись лицом к его дому. Он взял трубку и спросил наглым голосом, видя номер высветившегося телефона Ветрова:
– Алле, вас слушают.
– Салют, пионер.
– Это кто?
– Твоя смерть в пальто!
– Шутить изволишь, Ветров? Не монтируется твоя шутка с моим идиллическим настроем на сегодняшний вечер.
– Сейчас я твоё благодушие с идиллией развею в один миг, старик…
– Может не надо развеивать?..
– Надо… Владу проломили голову и подсунули в бессознательном состоянии прямо ему в руки ноутбук Андрея… Ко мне в любой момент могут прийти с обыском, если уже не пришли… Я вырублен подпиской о невыезде… – Начав яростно, кипя от праведного гнева, последнюю фразу Ветров произнес, как бы на полнейшем издыхании, на грани жуткой апатии и безнадежа. – Я рядом с твоим домом, ноги подкашиваются, сил никаких. Я обесточен… Сейчас ты выйдешь к фонарю на пустыре, и я тебе буду бить морду – за себя, и за Влада… Нет, сначала за Влада, потом за себя…
Жорка чмокал губами в трубку, это было хорошо слышно, но не откликался. Наконец, он собрался с мыслями.
– Слышь, не гони волну. Я кое о чем наслышан. Как ты ломился к Серину и Сорину в квартиры. Тоже бить морду? Странно в твоем положении с подпиской о невыезде… – Он снова зачмокал в трубку. – Я вот соображаю, насколько целесообразно мне выходить к тебе. Мне потребуется время, я только что вылез из ванны. А ты вытаскиваешь под сквозняки…
– Если ты не выйдешь на разбор к фонарю, я сам приду к тебе. Выломаю твою дверь, всё разломаю, – и наш разбор состоится… – И тут же слабым, дрожащим голосом. – Георгий… Жора… Бога ради, спустись… Все же мы христиане, соплеменники, соотечественники, «научники», как нас именуют сердобольные женщины в отделе кадров, бухгалтерии… Милиция не отцепится от меня, поскольку я под протокол засвидетельствовал, что жесткие диски ноутбука Андрея у меня – это раз… Опять же под протокол я назвал день и час, когда мы с Владом держали в своих руках ноутбук Андрея там – помнишь? Игорь твой принес и унес – помнишь?..
– Меня с Игорем в протоколе не значится, – спросил с доверительной интонацией в голосе Жорка, – помнишь уговор, чтобы я и люди с моей стороны не должны засвечиваться?
– О тебе и о том невзрачном типе ни слова…
– Это уже лучше, есть плацдарм для мозгового штурма, молодец, что молчал, как партизан, – отвесил сомнительный комплимент Жорка. – А то с ходу, смерть твоя пришла, не конь Блед с всадниками апокалипсиса, а невзрачная худоконка смерть в пальто. Прямо могилой повеяло, тухлой портянкой потянуло. Стариной Шекспиром запахло с отмщениями праведными… Да, жалко мне Влада, что так вышло, тебя жалко, Ветров… Ладно, не лязгай зубами в трубу… Я сейчас возьму бинокль, посмотрю, где ты, а потом приму решение, спускаться или нет… Слышишь?
– Слышу…
Через полминуты послышался довольный барственный баритон Жорки:
– Ты и взаправду какой-то сегодня обтруханный, Ветров. В первый раз вижу тебя на корточках, как на толчке, с мобилой в ухе. Как соберусь, перезвоню. Не выключай мобилу. Пунктуальным быть не обещаю. Уговора о встречи не было. Сиди и жди, сколько надо. За полчаса управлюсь – полчаса жди, за час – час жди. Домой не приглашаю, такие дела лучше с глазу на глаз на пустыре переговорить.
– Постарайся быстрее, Георгий, – почти плаксиво простонал Алексей, – я извелся за день. Мне еще надо к Сорину с Сериным заскочить.
– Так тебя там и ждут. От тебя скоро будут шарахаться, как от зачумленного… Ишь ты, придумал – смерть в пальто под окнами маячит… Зря ты дух Шекспира вызвал, Ветров, зря… Жди, я прозвоню перед выходом… Или на подходе к твоему фонарю…
