«Битлз» врозь - Боб Уоффинден

В Venus And Mars были и сильные моменты (что естественно, поскольку это была смесь на любой вкус): Rock Show была великолепна, Letting Go — очень хороша, а прекрасный номер Listen To What The Man Said необычайно правдоподобно передавал особую атмосферу Нового Орлеана. Изданный в качестве сингла, он достиг первого места в США и шестого в Великобритании.

Как только альбом надежно утвердился на вершинах хит–парадов всего мира, Маккартни, сопровождаемый новым составом Wings, отправился на гастроли по Англии, ставшие первым этапом грандиозного всемирного турне. Концерты прошли очень успешно, поскольку группе находилась в хорошей форме. У Wings была теперь своя программа, открывавшаяся Rock Show, номером, специально написанным для бурных концертных выступлений. И все же самые громкие приветствия слушатели берегли для нескольких битловских песен, которые Маккартни теперь позволял себе включать в программу, но это уже не волновало его, как прежде. К тому времени у Wings было достаточно собственных регалий.

Wings пока еще не добрались со своими концертами до США; это случится не раньше следующего года. Так что первым экс–Битлом, предпринявшим сольное турне по Штатам, стал Джордж Харрисон.

Он подумывал о продолжительной серии концертов с тех пор, как состоявшийся в 1971 году концерт в фонд Бангладеш был встречен с таким энтузиазмом. К несчастью, на подготовку этого турне ушло ужасно много времени, а когда оно, в конце концов, состоялось, в расписании не нашлось места для изначально планировавшихся британских концертов.

Поначалу все завертелось как положено: Харрисон в феврале повстречался с Рави Шанкаром, и тот согласился стать частью праздника. В конце концов, концерты состоялись в ноябре–декабре 1974–го и вызвали большой интерес; однако если раньше Харрисон ошибся в сфере грамзаписи, своевременно не воспользовавшись успехом All Things Must Pass, теперь он столкнулся с тем, что его возвращение на сцену состоялось слишком поздно чтобы пройти на волне триумфа концерта в фонд Бангладеш. Харрисона тянуло на наставления и проповеди, а публике просто хотелось танцевать. Это действительно походило на столкновение двух культур, Востока и Запада. Большинство слушателей не было готово к шоу по–харрисоновски. Так, например, во время выступлений Рави Шанкара в зале возникало беспокойство, и, в конце концов, именно он настоял на изменениях в программе, которые должны были приблизить ее к ожиданиям публики. Его собственное, первоначально состоявшее из двух частей выступление было заменено небольшим выходом в самом начале, во время которого он старался играть короткие легкие номера. Затем ему не без труда удалось уговорить Харрисона включить в программу побольше того, чего ждала публика — песен Битлз. Но то была пиррова победа. Харрисон долго сопротивлялся, когда же ему пришлось уступить настойчивым просьбам, он сделал это не лучшим образом. Да, он начал включать в свою программу битловские песни, но при этом очень вольно обращался с текстами; подобного святотатства американская публика не собиралась прощать никому, даже экс–Битлу. (Как бы там ни было, одно дело, когда Джордж менял слова в своей композиции, так, что она превращалась в «Пока моя гитара тихо улыбается…», и совсем другое, когда он переиначивал одну из песен Джона: «За всю свою жизнь я никого так не любил, как Его [«In my life, I love you more» — «In my life, I love God more».]»). В турне участвовало много первоклассных музыкантов, включая Тома Скотта и старого приятеля — Билли Престона, а все концерты снимались и записывались в расчете на большой успех. Дела, однако, пошли так плохо, что материал этот никогда не использовался. Похоже, единственным светлым пятном в этих концертах были бурные выступления Билли Престона.

Успеху не способствовало и то, что все это время у Харрисона были проблемы с голосом. Он охрип еще в октябре, когда прибыл в Лос–Анджелес для репетиции концертов и записи нового альбома. Это его не остановило, поскольку он хотел, во что бы то ни стало выпустить альбом до начала турке, к рождественским каникулам. Диск этот, Dark Horse, провалился еще сильнее, чем концерты. Главная проблема, похоже, была заложена в самом подходе. Каждый исполнитель должен, хотя бы подсознательно, иметь в виду аудиторию, к которой он обращается, и соответственно предпринимать какие–то усилия, пусть даже минимальные, по удовлетворению запросов этой самой аудитории. Харрисон же порвал дипломатические отношения со своей публикой.

Харрисон всю дорогу был мрачен и поучал слушателей. Он выпустил альбом, несмотря на то, что из–за голоса был не в состоянии довести его до конца: вокал просто ужасен. Лицевая сторона конверта никуда не годилась: старая школьная фотография, с которой Харрисон носился в своей лишенной чувства юмора манере. Выглядела она ужасно и, кроме того, противоречила его тогдашней философии. Если уж, как утверждалось во всех его интервью и на пресс–конференциях, он не был больше Битлом–Джорджем и никоим образом не собирался лелеять воспоминания об этой несуществующей группе, то стоило ли выпускать сольный альбом, обложка которого так напоминала конверт знаменитого Sergeant Pepper? (В любом случае ход этот использовался слишком часто — год назад Ринго воспользовался такой же идеей для своего альбома Ringo).

Более того. Вкладыш содержал псевдовосточные призывы к благосклонности критиков: «Садовник тщательно возделывал свой сад, желая доставить тебе удовольствие» и так далее.

Музыканты должны бы знать о тщетности подобных призывов. В конце концов, добрый нрав не входит в число качеств, необходимых для критика, более того, я уверен, существуют сферы, где он считается недостатком.

Наконец, еще одна проблема была связана с номером Bye Bye Love, харрисоновской версией старой песни братьев Эверли. Он записал ее в связи с собственными семейными проблемами. Его брак разрушился в прошлом году, когда Патти ушла с лучшим другом Эриком Клэптопом. Джордж довольно спокойно отозвался об этом на своей пресс–конференции в Лос–Анджелесе в ноябре 1974–го («По мне, так лучше уж она будет с ним, чем с каким–нибудь жуликом. Он классный»). К тому же считалось, что разрыв ускорила его собственная краткая связь с женой Ринго, Морин (в результате чего третий из битловских браков оказался под угрозой), и все же теперь он, похоже, жаждал мести.

И вот Харрисон написал к некогда привлекательной песенке новый, неприятный и лицемерный текст, а затем настоял на том, чтобы те, на кого он так злился, записали ее вместе с ним. Клэптон играл на гитаре, а Патти пела на заднем плане, в то время как Джордж радостно распевал строчки типа: «I threw them both out» — «Я бросил их обоих». Спору нет, Джордж испытал облегчение, отделавшись от этой парочки, и все же, как бы ни задевали его семейные неурядицы, вряд ли стоило делиться своими чувствами с публикой.