Академия под ударом (СИ) - Петровичева Лариса

— Мы следим, — важно ответил Гнюк. — Мы смотрим. Ты был прав! К вам идет гость с той стороны горы, хорошо вооружен, но без артефактов.

От удивления Элиза даже рот открыла. Мало того, что крыса говорит, она еще и знает о том, что такое артефакты!

Потом ей стало холодно, а в голове зазвенела боль, наполняя виски. Гость идет к ним, его наверняка послали те, кто нанял Фила Два Стакана! Однако Оберон держался спокойно, и Элиза тоже успокоилась. Оберон подготовился к встрече, значит, ей нечего бояться.

— Сюрприз готов? — спросил Оберон. Гнюк важно кивнул и принялся рыть шерсть на брюхе, словно пытался поймать блоху.

— Отменный! — заявил он. — Сам король приложил лапу. Идите прямо и вверх.

В следующий миг крыса исчезла: вроде бы только что сидела на камне — и уже растворилась в воздухе. Но ощущение чужого оценивающего взгляда осталось: Элиза чувствовала затылком, что за ней наблюдают внимательные глаза — и теперь, после того, как она попросила Пайпера освободить мышку, они смотрят на нее по-доброму.

Здесь было много крыс. Очень много.

— Пойдем, — негромко позвал Оберон, и Элиза послушно подалась за ним вверх по тропе. В тихом прохладном вечере отчетливо звенела угроза. Огоньки в окнах замка так и манили: вернись сюда, в тепло, в уют! Здесь безопасно, здесь тебя никто не тронет!

— Сюда идет убийца? — шепотом спросила Элиза. Оберон кивнул.

— Разумеется. Заказчик отправил Два Стакана в твой дом. Он потратил слишком много денег, чтобы просто махнуть на все рукой. Знаешь, сколько стоит такой сгибельник? А тот артефакт, который был на пистолете?

Элиза не знала, но предполагала, что сумма в обоих случаях весьма крупная.

— Они не отказались нас убивать. Они просто затаились на время, — произнес Оберон. — Что ж, у нас тоже есть кое-что в запасе. Если они думают, что мы будем просто сидеть и ждать, когда нас убьют…

Он остановился. Элиза тоже замерла, и в вечерней тишине вдруг послышалось насвистывание. Кто-то шел по тропе, не скрывался, беспечно насвистывал песенку — Элиза даже разобрала, что это были «Деньки веселые», отец, бывало, напевал ее, когда у него было хорошее настроение. Вскоре из-за уступа появился долговязый парень в костюме бродячего мастерового, с рюкзаком за плечами. В рюкзаке что-то позвякивало, шапка была лихо сдвинута на макушку.

Просто человек, который ходил по этим неласковым северным краям, искал работу. В таком огромном замке наверняка найдется какое-нибудь дело для того, кто может сделать все, что потребуется, починить все, что нуждается в починке, и не боится никаких трудностей.

Элиза смотрела на его руки и не могла отвести взгляд. Очень аккуратные, очень ухоженные — руки джентльмена, а не мастерового. Ни единой царапины, ни единой мозоли. Даже ногти модной овальной формы.

Голову словно сжали ледяные пальцы. Незнакомец остановился, увидев Оберона и Элизу, поправил лямку рюкзака и звонко произнес с легким восточным оканьем, которое так не вязалось со свежим маникюром:

— Доброго вечерочка, м’лорд и м’леди! Вы не из замка ли будете?

«Забалтывает, — подумала Элиза. В животе заворочался холодный ком, ладони вспотели. — А вдруг он действительно просто идет мимо? И его никто сюда не отправлял?»

Лицо незнакомца было спокойным и улыбчивым — Элизе не хотелось верить, что на свете бывают мерзавцы с такими лицами. Может, крысы ошиблись?

— Из замка, — кивнул Оберон, и в следующую секунду произошло сразу несколько вещей.

Незнакомец в одежде мастерового странно дернул левой рукой, Элиза услышала тонкий свист над головой, и под незваным гостем дрогнула земля, распахиваясь черной грохочущей пастью. Он с воплем рухнул в провал, и Оберон протянул к Элизе что-то металлическое, похожее на изогнутый коготь. От предмета веяло смертью; Элиза устало прикрыла глаза и спросила:

— Что это?

— Метательный нож, — ответил Оберон, взвесил нож на ладони и добавил: — Редкая штука, из метеоритного железа. А оно, между прочим, способно обходить защитные заклинания. Его еще называют Гнев небес.

Он спрятал нож в карман, склонился над провалом и произнес:

— Два Стакана у нас уже был, а это, получается, Подстаканник. Эй! Как звать-то тебя, такого шустрого?

Из провала послышался сдавленный стон и грязная брань.

— Я из-за тебя ногу сломал..! — услышала Элиза. Оберон ухмыльнулся, и из вечерних теней выползли крысы. Элиза не знала, сколько их тут было, но не меньше сотни.

Ей сделалось холодно, словно чьи-то мертвые руки дотронулись до ее шеи и заледенили все тело. Элиза никогда не видела столько крыс сразу и не хотела даже думать о том, что будет, если им вдруг вздумается напасть на них с Обероном.

Пайпер взвизгнул и прижался к ногам хозяйки. Для сражения с таким воинством он был еще слишком мал и теперь трясся от страха. Некоторые крысы посматривали на него так, словно прикидывали, каков квиссоле на вкус. Гнюк проворно подбежал к провалу, деловито заглянул в него и фыркнул:

— Да! Он самый!

— Слышь, Подстаканник, — Оберон присел на корточки, снова заглянул в провал и с каким-то отстраненным равнодушием заметил: — Скажешь, кто тебя послал и так хорошо вооружил — и я тебя вытащу. Ногу не залечу, сам поковыляешь — но вытащу. С крысами ночевать не оставлю, не бойся.

Ответом ему была вторая порция брани. Оберон покачал головой.

— У простого мастерового, которым ты представляешься, неоткуда взяться метательному ножу из метеоритного железа! — сказал он. — Их всего три на материке! И я знаю, где находится каждый. Все маги это знают, таков протокол. Кто тебя послал, король Эдвард?

Из провала донесся хохот.

— Ты, что ли, совсем головой слаб? — язвительно поинтересовался незнакомец. — Король, он вон где! До Бога высоко, до короля далеко! И ножик не мой!

Оберон ухмыльнулся. Элиза вдруг почувствовала такой озноб, словно в душе поселился январский ветер. Сейчас она видела перед собой не того человека, к которому успела привыкнуть и привязаться, не своего друга и спасителя. Над провалом склонился охотник, и он готов был идти до конца.

— Откуда же он взялся? — спросил Оберон.

— А мне-то откуда знать? — ответил незнакомец вопросом на вопрос и вдруг вскрикнул: — Что тут еще за твари шарятся?

Гнюк визгливо захрипел, задергался, и Элиза с ужасом поняла, что он смеется. Остальные крысы тоже захихикали, и страх, окутавший Элизу, сделался еще гуще.

— Это не твари, — произнес Оберон. — Это зимаранские горные крысы.

Из провала донесся сдавленный стон, а затем незнакомец презрительно бросил:

— Да хрен ли мне, что я, крыс не видел? Кто еще у тебя в приятелях, кроме крыс? Что за дела вообще? Иду, никого не трогаю и тут вот вам, пожалуйста! Миледи! Вы-то что смотрите?

Оберон устало покачал головой. Вздохнул, словно перед ним был студент-прогульщик.

— Слушай, Подстаканник, смеркается уже, — заметил он. — Давай, не томи, рассказывай. Кто тебя сюда отправил, кто так богато снабдил. Я не спрашиваю детали, тебе их и не сообщили. Просто имя заказчика.

— Какие нахрен заказчики! — заорали из провала так, что эхо загуляло по горам. — Слышь, дядя, ты там обурел в корягу? Зельями объелся? Про короля говоришь? Так я дойду до короля, все расскажу, как тут бандиты с порядочными людьми поступают! Иду, никого не трогаю, ничего не умышляю, а меня в яму с крысами! Что, думаешь, над тобой только Боженька? Сжечь бы ваше мажье гнездо!

Оберон понимающе кивнул.

— Ладно! — сказал он. — Посиди там, я утром еще загляну. Крысы тебя покараулят, ну и не обессудь, им поесть надо будет. Нога, я так понимаю, тебе уже ни к чему.

Он выпрямился, взял Элизу за руку и неспешно двинулся по тропе прочь. Из провала снова раздался вопль. Элиза замерла, с ужасом глядя, как в провал скользнула первая серая тень.

— Ты что, так и оставишь его там? — спросила она, чувствуя, как немеют губы. Оберон снова кивнул.

— Ну да. Утром вернусь, приберу то, что от него останется.