Колонизатор (СИ) - Старицкий Дмитрий

Сначала к жене с проверкой разрешения врачами ей половой жизни. Обломился. Только с сыном потетёшкался.

Потом в Москву XXI века. Надо был решать вопросы возможного моего длительного отсутствия с своевременной оплатой ЖКХ, стоянкой "Джетты" и залегендировать возможное мое длительное отсутствие у родни и знакомых, чтобы меня тут не искали со всеми милицейскими собаками. На установку счетчиков воды махнул рукой. Пенсии на оплату повышенного тарифа по нормативу еще хватает. Банк будет платить автоматом.

Да и записи своих хронопутешествий надо было в порядок привести, чтобы самого себя не дублировать в одном и тот же месте и времени. На всякий пожарный.

Посидел в интернете, но серфинг ничего подробного о морской торговле последней четверти XIX века не добыл. Все работы историков и экономистов были какие-то поверхностные без конкретики, либо отделывались от читателя процентами и общим тоннажем. Умирать торгашами будем в реальном времени с реальной конкуренцией, без какого-либо инсайда. Пичалька.

Порадовался лишний раз, что с Клаусом Шальбе и его стремлении к гешефтмахерству нам крупно повезло. Первый рейс "Клио" по деньгам мы отбили именно на его советах и с его долевым участием. Даже в плюсе оказались на дюжину процентов.

Впрочем на разнице таможенных пошлин Великого княжества Финляндского и Российской империи если ввозить товар в нее напрямую, тоже можно было неплохо жить, но у нас задачи совсем другие. Нам для колонии нужны свободные и безопасные земли. А они остались, если верить историкам, только в Аргентине.

В итоге "Джетту" я забрал с собой в "Неандерталь" - там она сохраннее будет. Навес в новом доме есть, а атмосферные осадки там не такие агрессивные как в нашей Москве.

Без свидания с Тарабриным не обошлось. Я его подписал, пока меня не будет помочь нашим в Крыму с заготовкой березы на дрова где-нибудь в местах временами поглуше - там потом этот лес снова вырастет. Ну, и себя чтобы он не обидел на зиму.

Обмундировал морского фельдшера в синий мундир с воротником стойкой и одним золотым галуном на рукаве. Никанорыч в этом отношении прав: человека, воспитанного при советской власти надо вводить в офицерский состав баркентины, а то от отношения хроноаборигенов к матросам он просто взбеситься может. Гордость в человеке уже воспитана. Дисциплина флотская крепко вбита, но только подчинения начальникам выше рангом, а не кошельку. Ну, и прочего приданого набралось ему с пару чемоданов. Кокарду - краб шитый золотом и галун пожертвовал ему я из своих запасов в Англии купленных.

Аптечку ему еще на корабль собирали вдумчиво всем медсоставом колхоза. Сходили с Тарабриным за лекарствами в СССР времен Брежнева - так по многим позициям вышло намного дешевле. Бумагу что нам лекарства нужны "для экспедиции в тайгу" выправили в 21 веке по интернетовскому образцу. Закупались за наличные на оптовой аптечной базе Москвы. Там к такому привычные - в Москве десяток академических институтов ежегодно народ в экспедиции отправлял. Это помимо целого Министерства геологии СССР.

Географическое общество тогда еще уважали сильнее денег. И все расспрашивали про Сенкевича, который в то время стал медийной звездой союзного масштаба.

- Странный у вас набор, - засмеялся заставший нас за этим занятием инженер. - Успокоиться и не обосраться. А я вот читал где-то что главная проблема моряков парусного флота была в запорах. Россия в Англию тоннами поставляла сушеный ревень. Так что про пурген не забывайте.

Так что прежде чем снова вышли в море из Гамбурга пришлось мне почелночить туда-сюда. В результате я надолго обеспечил колхоз непромокаемой смолёной парусиной, а у белорусов появилась новая крепкая фура запряженная двумя меринами ютландской породы игреневой масти, годными не только в хомут, но и в плуг. Главное достоинство этих сильных коней для наших неандертальских палестин было в небольшом полутораметровом росте и умеренном аппетите. Парой они уверенно тащили в оглоблях полторы тонны.

А на паруснике в заведовании боцмана появилась оружейка с дюжиной винтовок. Для них по советам Хемингуэя пошили чехлы из промасленного бараньего руна мехом внутрь - от вредной морской соли. А у меня в каюте прописался канадский ручной пулемет Брен с запасными магазинами. Но это так... береженого бог бережет. Век девятнадцатый все же, а пираты и в двадцать первом веке не перевелись еще на торговых путях мирового океана.

Как ни хотелось рвануть сразу в Аргентину, но подвернулся крупный фрахт в Филадельфию от герра Эмиля Берлинера с грузом граммофонов и толстых шеллаковых пластинок к ним от компании "Дойче граммофон". В основном арии из опер и оперетт. Время попсы еще не настало.

Граммофонные иголки взял в довесок капитан-наставник в свою долю груза. Герр Эмиль считал что такими мелочами должны озадачиваться сами потребители его граммофонов.

Мы с Победой ограничились пятью концертными роялями и дюжиной кабинетных, купленных нами на собственные деньги в фирме "Бехштейн". Посчитали так: не продадим их в Северо-американских штатах, продадим постепенно в латинской Америке. Все равно за водой придется заходить в попутные порты.

Ну и по мелочи взяли попутный груз в Дувр, где "Клио" делала обязательную остановку для официального поднятия британского торгового флага и приписки к порту. Брать портом приписки Лондон нам отсоветовал атторней - Дувр дешевле. А железная дорога на Лондон уже в наличии. И растояния в этой Англии всюду плёвые.

Оттуда как идиоты мы пошли в Филадельфию северной Атлантикой. Не лучший маршрут для парусника, да и для "Титаника" он оказался гибельным, несмотря на то, что тот был мощным пароходом.

От Канар до Бразилии идет сильное океанское течение. А обратно уверенный пассат гонит парусники в Европу мимо Азорских островов. Пароходы могут ходить где хотят, но только при наличии угольных станций заполняют которые пока также большими парусниками, которые становятся угольщиками на излёте карьеры.

В кают-компанию поставили от Бехштейна пианино которое моментом оккупировал второй помощник капитана Ухоненн. Немногословный финн изрядно послуживший в Русском императорском флоте и вышел досрочно отставку не видя перспектив. Быть вечным подпоручиком Корпуса флотских штурманов ему надоело. Играл на фортепианах он вполне уверенно для любителя, а большего нам и не надо было для разгона скуки.

В то время когда у Ухоненна не было настроения терзать пианино, заводили большой тумбовый граммофон. Новинку со скрытой в тумбе трубой. Открыл дверцы тумбы, завел пружину и слушай. А в закрытом виде вполне себе неприметная даже симпатичная мебель.

- Адмирал на мостике, - рявкнул рулевой, когда я поднимался на полуют. Это матросы так прикалываются на мой широкий галун на обшлаге кителя.

Пусть их. Мне даже приятно.

Капитан Шальбе отдал мне рапорт, что вахта проходит штатно. Происшествий нет.

- Где Победа? - спрашиваю.

- Отлучился в гальюн.

- Как продвигается его учеба?

- Неплохо. Азы морского дела вдалбливать в него не нужно. Память цепкая. Море любит. Будет с него капитан, не беспокойтесь.

Главный вопрос решен. Уже легче.

- Как ход?

Шальбе довольно улыбнулся.

- Неплохо. За сутки прошли двести тридцать миль. Почти как чайный клипер. Тот правда может и триста миль в сутки покрыть, но у него и площадь парусов больше трех квадратных километров, зато грузоподъемность кратно меньшая. Я уже не говорю про многочисленность экипажа клипера. Но главное в том, что порожних рейсов у них нет. Из Лондона в Калькутту везут дешевые фабричные ткани, тяпки и мотыги; оттуда в Китай опиум, а обратно в Европу чай и фарфор. В три конца и всё с прибылью. Три ходки в год. Два года и капитан миллионер.

По глазам Шальбе пробежала зависть. Он даже трубку вынул и закурил.

- Раньше был еще один такой треугольник - атлантический. Товары из Англии везли в Африку, там их меняли у местных царьков на рабов, черных рабов везли в Вест-Индию, а оттуда в Лондон сахар, табак и ром. Но как рабство запретили и работорговцев стали вешать на реях, этот треугольник завял. Все ушли в Азию.