Византийское наследство (СИ) - Романов Герман Иванович

Теперь на берегу обширной и величественной бухты уже спешно возводились первые строения будущего города, который император Иоанн Антонович заранее приказал возвести своим высочайшим повелением и сам дал ему имя — Севастополь…

Глава 7

Берлин

Король Пруссии Фридрих

после полудня 24 мая 1768 года

— Вот теперь «брат» Иоанн стал по-настоящему внимательным к нуждам моей бедной Пруссии!

Король уже в третий раз внимательно прочитал послание из Петербурга и еще раз посмотрел на развернутые перед ним на столе листы бумаги — с трудом нашли самую подробную карту Албании.

Фридрих с нескрываемым интересом рассматривал будущие владения своей державы. Пусть в несколько обрезанном виде — на севере Скуттари и Антивари отходили Черногории, уже занятые войсками новоявленного царя Стефана. Который, по самым точным сведениям, покойным Петром Федоровичем никак не являлся. Но вот незаконнорожденным дядей самого русского императора Иоанна Антоновича мог быть вполне — уже имелись достаточно достоверные данные.

Прусская разведка умела работать и вырвала их чуть ли не из недр сенатского архива в Санкт-Петербурге. Так что нет никаких тайн, которые не смогли бы выкрасть шпионы!

Сам Фридрих не моргнув глазом признал бы любого самозванца, если это принесло определенную выгоду. А тут пусть и «ублюдок», но все же царственной крови, и, как не крути, приходящийся ему самому родственником. А потому отправил царю Стефану тысячу ружей, несколько пушек, порох. А также направил посланника с собственноручно написанным письмом и верительными грамотами — барон очень честолюбив и большой проныра, так что разузнает вскоре, что к чему. Почти не скупясь, выделил достойные случая подарки, приложив к ним знаки ордена Черного орла — стоило проявить щедрость в столь выгодном деле.

Видимо, хитрый русский «брат» этот жест со стороны Фридриха оценил, раз уже стал учитывать пожелание родственника — а ведь родившийся у кронпринца сын приходится императору Иоанну племянником. Так что требовался подарок, и он последовал через месяц после послания польской королевы Софьи, что прежде была русской императрицей Екатериной Алексеевной, что сбежала из Голштинии в Варшаву к своему давнему любовнику королю Станиславу Августу.

«Царский подарок», что ни говори!

Хотя обставленный множеством оговорок и условий, на которые коварный русский император большой мастер. Это искренне удивляло Фридриха — либо молодой венценосный коллега умен не по годам, или умеет прислушиваться к советникам. И то, и другое плохо, но еще хуже, если все слито воедино — тогда постоянно приходится быть начеку, иначе не заметишь обмана или коварной ловушки.

— Хватит Вене Боснии с Герцеговиной, да валашских княжеств — она и так заглотила такие куски, что не переварит! Пора австрийцам и поделиться с моей бедной и несчастной Пруссией, которой тоже требуется место под жарким южным солнцем!

Задумчиво пробормотал король, продолжая разглядывать карту. Южная часть албанских земель, населенная православными арнаутами отходила к Венеции, и этот вопрос обсуждению не подлежал — царь был категоричен. Можно было подумать, что Иоанн на них сам нацелился, и уже изыскал способ, чтоб изъять владения у венецианцев. Еще несколько анклавов, небольшие пятна на карте, отдавались грекам, сербам и болгарам — на них король сразу махнул рукою — высокие горы с нищим населением, что отстояли свои деревни от турок, его не привлекали.

Зато оставшаяся территория была размером с половину Силезии, населенную исключительно албанцами — большинство составляли магометане, меньшую часть католики.

Скверно, но если есть выгода, то нужно управлять идолопоклонниками. Одно плохо — можно было бы ее с выгодой сбыть австрийцам за какие-нибудь уступки, или кому другому — но тут Иоанн уперся. Продать можно будет только России, и за ту цену, которая заранее оговорена. Иначе он палец о палец не ударит, чтобы помочь Пруссии вырвать такой жирный кусок у австрийцев.

— А зачем продавать, если самим пригодится? Пора Пруссии обзаводится территориями помимо Священной римской империи!

Вопрос завис в воздухе — озвученная мысль королю понравилась. И он принялся ее тщательно обдумывать, благо уже поговорил со знающими советниками. Те сказали, что большинство албанцев новообращенные мусульмане, и не стойки в исламе. С католиками чуть похуже, но нужно учитывать, что все албанцы прежде были ортодоксами, находясь чуть ли не тысячелетие под властью Византийской империи.

Так что если проявить должное терпение и определенную настойчивость, то можно со временем сделать всех жителей добрыми лютеранами. И еще вместе с полками перевезти туда много настоящих пруссаков, что закрепят за королевством этот край навсегда.

— Цезарцам моя Албания запрет выход в Средиземное море, если, конечно, они захотят в него выйти. И это просто замечательно! А будет еще лучше, если войти в союз с венецианцами — они нуждаются в моей поддержке. А я им пообещаю отстаивать их владения от австрийских посягательств в случае войны… Хм… Как хорошо получается!

Король задумался, и чем больше он размышлял, тем находил предложение Иоанна очень выгодным. Торговля с востоком давала большие доходы, а союз с Венецией позволял вести борьбу с Австрией почти на равных — ведь та несомненно усилится за счет оторванных от Оттоманской Порты Боснии, Герцеговины и валашских княжеств.

Война неизбежно будет, не сейчас, чуть позже — баварский трон опустеет, и свои интересы на него придется отстаивать оружием в споре с Веной. И делать это лучше в союзе с Венецией, и желательно с Польшей и Россией — их есть чем заинтересовать в случае победы. Но то дело будущего, а сейчас надо думать о настоящем.

— Пока идет крестовый поход, границы участников Священной лиги будут нерушимыми. А уж потом можно и пересмотреть кое-какие условия. Нужен флот?! Ерунда — русские его построили, что помешает сделать это и нам, благо есть ганзейцы, а они пусть и торговцы, но мореходы. К тому же помогут венецианцы — а я им гарантирую сохранность земель на Адриатике. И главное — Англия мой союзник — поможет мне создать свой флот на Балтике, в противовес русскому и датскому.

Король посмотрел на другую карту — на ней была изображена огромная Оттоманская Порта. А раз будет объявлен крестовый поход, то Франция не станет явно выступать на стороне турок, а значит, есть возможность прямого участия в разделе османской державы. И это в первую очередь Сирия — цель похода Фридриха Барбароссы. Иоанн признает за ним претензии на нее, но требует строго соблюдать права православных.

— Я буду участвовать в походе, как только получу Албанию! Русские и англичане помогут перевезти войска, а потом подумаем и про Палестину. Но сейчас албанцы меня занимают больше…

— Мой король! Барон Остен-Сакен!

— Зови, я его всегда жду!

Ответив секретарю, Фридрих немедленно закрыл разложенные карты — никогда нельзя показывать интерес к делам даже доверенным людям. И тут вошел барон, побритый, в кирасирском колете — только лицо уставшее и загоревшее под южным солнцем.

— Мой король, я принес известие — а радостное оно или неприятное, судить вам. Османская армия числом в двести тысяч человек полностью разгромлена русскими на реке Прут, что впадает в Дунай. Разбежалась в панике, побросав все оружие…

— Я был о них лучшего мнения, жаль, ошибся, — чуть слышно пробормотал Фридрих, слушая барона.

— Великий визирь пленен, крымского хана убили, его татар истребили, янычары полегли все — русские никого в плен брать не стали. Я видел все собственными глазами — с шестисот шагов стрелки расстреливали конницу и пехоту вот этими пулями, — барон положил пулю, но не обычную, круглую, а коническую, отлитую из свинца. Король ее взял пальцами, покрутил:

— Как интересно! Я слышал, что подобные штуки появились у черногорского царя и отправил туда посланника.

— Они уже есть у австрийцев, мой король. Кто-то из бока-которцев доставил им эти пули.