Корела - Герман Иванович Романов

Герман Романов

Корела

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ «Я-Я, КЕМСКА ВОЛОСТЬ» Глава 1

— Твою мать, что это было?! Это сколько я без сознания лежал, если рассвет наступает, а я после полудня в проклятом тумане попал, на этот хрен знает, из чего появившийся порог?! Да откуда он взялся на озере, прежде тихом?! Погибнуть ведь мог не за понюх табаку! И куда Иван делся?! Ведь рядом сидел и словно в воздухе растаял!

Никогда в жизни с Владимиром Стефановичем такой «подляны» не случалось. Стояли по спокойной речушке, двоюродный брат решил его фотографию с валуна сделать, взял смартфон, и тут неожиданно накрыло каким-то густым туманом, словно выскочившим из воды. Резиновую лодку метра на три вверх подбросило, если не больше, судя по ощущениям, и завертело, а там так по голове ошарашило, что сознания, видимо, надолго лишился. И вот очнулся и не хрена не понимает, где сейчас находится. Братца не видно, исчез, только рюкзак в лодке остался.

— Не может быть?!

Владимир отдернул пальцы от подбородка — щетины не было, а ведь должна отрасти, если день и ночь без сознания лежал. Открытие его сильно озадачило, как и то, что телу было холодно — да оно и понятно, если мокрый с ног до головы и все хлюпает.

— Плыл-плыл, и на сплав попал! Как выжил — непонятно!

Огляделся вокруг — и ахнул от изумления. В предрассветной дымке смог разглядеть отнюдь не слабый ручей, нет, вполне мощный поток, похожий на горную реку, что нес свои воды через бурную стремнину, отнюдь не узкую, как раньше, а чуть ли не втрое шире. Повезло, невероятно подфартило — лодку вышвырнуло на камни, не вовлекло в середину прохода, где торчали каменные уступы, грозящие гибелью. Да, судьбинушка улыбнулась во все зубки — пусть лодка полна воды, и он аки младенец в купели находится, причем холодной, но зато здоровешенек. И почти без травм обошлось, если не считать довольно большую «шишку» на лбу, прикосновение к которой оказалось весьма болезненным.

Но как он тут оказался?! Будто с одной реки на другую с лодкой перенесли и в воду бросили. С ума сойти можно!

Однако сейчас нужно было выбираться к берегу, и там уже спокойно обдумать, что с ним произошло на самом деле — лучше у костерка посидеть с кружкой чая и в сухой одежде, чем принимать холодную ванну. Хоть и начало июня на дворе, но здешняя водичка отнюдь не теплая — речки на Карельском перешейке это не тихий и теплый Неман в его родном Гродно, любимого польским королем Стефаном Баторием, которого поляки почитали.

Матерясь сквозь зубы — в такой ситуации позабудешь про хорошие манеры, хотя сам Владимир не часто бранился — он потащил лодку к невысокой каменистой гряде, заросшей деревьями и кустами. В этом краю лесов, речек, озер и болот земля буквально утыкана всевозможными камнями, и такие места везде встречаются. И не заплутать тут могут только аборигены, выросшие тут с детства, а к таковым он не относился. Просто впервые побывав тут в детстве, в гостях у дяди, что живет в Приозерске, бывшей русской Кореле, шведском Кексгольме или финском Кякисалми, он всей душою полюбил эти места. И, выкроив пару недель крайне редкого для себя отпуска, устремлялся сюда, отдавая тело на съедение комарам, зато получая бездну впечатлений. В белорусских лесах болот, речек и озер тоже хватало с избытком, а комаров и чуть ли не больше. Но вот таких бурных речушек, которые могут кардинально измениться, став «проходными» озерами, широкими и тихими, да еще стиснутых каменистыми кряжами — такого чуда не имелось.

Рыбачили всегда с Иваном, стреляли по мишеням — благо брат с дядей были заядлыми охотниками, но чаше просто так стреляли из карабина с оптикой по мишеням, на спор. Вот и сейчас они вдвоем плыли в укромное местечко для такой забавы. Побаловались на свою беду — оставил братишку на камне и непонятно где он сейчас находится.

— Ух ты, кажись добрался!

Владимир вытащил лодку на камни, добравшись до берега. Склонился над мотором — новенькая «Ямаха» в пару лошадиных сил не пострадала, в отличие от винта, который вроде сломаться должен в последнюю очередь, но нет — невозможное свершилось на этих камнях. Снял его с креплений, отвязал и вытащил два туго набитых мешка, поднатужился и перевернул лодку, слив из нее набравшуюся водичку.

— Бля! Как холодно…

Сакраментальное высказывание вырвалось от души, и он стал сбрасывать с себя мокрую одежду, что «духобор» во время всеобщей оргии. Расшнуровал берцы, скинул их, снял носки. Быстро отжал куртку со штанами, разложил на камнях, за ними последовала футболка с трусами. Ежась от холода, вскрыл полиэтиленовый мешок, в котором прятал рюкзак — однажды перевернулся на своей утлой лодчонке, а потому выводы на будущее сделал, да еще веревкой стал привязывать к лодочной доске.

Обтерся полотенцем и живо надел тельняшку и камуфляж — сменная одежда была в стиле «милитари». Вот только запасная обувь кроссовки — и легче, и меньше места занимают. Нахлобучив кепи, отмахнулся от комаров, и, обломав от куста ветки, воткнул их между камнями, насадив берцы — сохнуть им долго, а надевать мокрыми чревато. Да и зачем обувку зря портить — он всегда бережно относился к имуществу. И перепоясался ремнем, на котором с одной стороны висел небольшого размера охотничий клинок в ножнах, который ему выдал Иван, а с другой футляр с многофункциональным ножом, уже его собственным.

Теперь можно было выпить для согрева, простуды еще ему не хватало. И покурить, а потом будет время о чайке подумать. И открутив крышку на обычной армейской фляжке, он глотнул «Дербента». Этот коньяк он предпочитал больше других, привык к нему, да и цена не «кусалась», вполне доступная, в пределах тысячи российских рублей. Глоток крепкого и ароматного напитка изрядно взбодрил мужчину, и спустя минуту, подумав немного, он отпил еще раз, но уже меньше — лекарство принимает, а с утра пить ненормально, только алкаши так делают.

— Теперь можно и покурить, только «пенку» надеть — ранний простатит и геморрой нам ни к чему, в моем-то возрасте…

Вытащил из пакетика портсигар с зажигалкой — не промокли, благодаря этой нехитрой предусмотрительности. И надел на пояс «пенку», пристроив ее на заду и затянув ремешок на животе — сидеть на холодном камне без подстилки нельзя, категорически противопоказано, чревато многими болезнями в не