Реквием по любви. Грехи отцов - Людмила Сладкова

Неделя! Неделя, сука, потраченная впустую.

Руки одеревенели от того, с какой силой Дмитрий стиснул руль. Казалось, легкие извергают сейчас не воздух, а самое настоящее пламя – столь горячим было его дыхание.

И ведь шло все как по маслу! Через Толю они узнали, где и когда у Макара назначена встреча с сутенером, которого, собственно, Зарутский и крышевал. А также с его помощью организовывал отправку девушек за бугор на «заработки».

Местом «Х» оказался небольшой ресторанчик на окраине города. По совместительству он являлся одним из престижнейших мест и для представительниц древнейшей профессии, которые предлагали себя прямо перед входом в здание. На скромном пятачке их насчитывалось около тридцати человек. Словом, конкуренция нешуточная. Лучшие из лучших в данной отрасли. И внедрить туда свою девочку через подставных лиц было не так-то просто. Но вполне осуществимо, как оказалось. Сами же они с Пашкой припарковались удачно – во мраке дворов. Да и обзор выбрали что надо. Оставалось просто ждать.

Как только прикатил Зарутский в сопровождении своей охраны, состоящей из четырех телохранителей, «благородные девицы», среди которых находилась и их актрисулька, словно выдрессированные цирковые кошки образовали живой коридор. Желая привлечь внимание босса, всячески изгибались, призывно улыбаясь. Только вот Макар никого не замечал. Размеренной поступью он двинулся вперед вместе со своей свитой. В тот самый миг, когда Зарутский прошел мимо Машки, даже не взглянув в ее сторону, Сокол и разразился гневной матерной тирадой. А у Дмитрия от злости на самого себя помутнел рассудок. Не понимал он, где просчитался, и все тут! Никогда еще интуиция его так жестко не подводила. Не в силах примириться с открывшейся истиной, он неотрывно следил за своей «целью».

Тем временем Макар двигался вперед. Лениво. Не торопясь. Однако, от внезапного порыва ветра вдруг остановился. Запрокинув голову, втянул вечерний воздух, что называется, полной грудью. Будто… принюхивался к чему. А после стремительно развернулся, равнодушно, но со знанием дела исследуя разряженных красавиц. Равнодушным его взгляд оставался ровно до тех пор, пока не вперился в «нужную» девушку. Специально для него и подготовленную.

О! Подобной реакции Борзый и ожидал. На нее и надеялся.

Зарутский замер подобно статуе. Лицо его перекосило точно от судороги или же нестерпимой боли. А глаза заблестели очень уж неестественно. Секунду спустя он сильно ослабил галстук и расстегнул верхние пуговицы на рубашке, словно воздуха ему не хватало катастрофически.

А потом ринулся в сторону Машки и не остановился, пока в ее личное пространство не ворвался, вынуждая ту спешно отступить на шаг. Он навис над ней, сверля ее одичалым и совершенно безумным взглядом. Склонившись ниже, к самым волосам, вновь втянул в себя воздух и прикрыл веки, явно наслаждаясь ароматом духов.

Хвала небесам! Поплыл мужик!

Нужно отдать должное, невинную овечку Машка играла убедительно. Вся такая забитая. Зашуганная. Глазки в пол – того и гляди заплачет. Неуверенно с ноги на ногу переминается да ткань плиссированной юбки в руках сжимает. Даже Дмитрий поверил! Проникся ее образом, черт возьми. И собрался заплатить даже больше, чем обещал. Ибо таланты нужно продвигать! Бездарности прорвутся сами.

Вовремя спохватившись, Похомов активировал прослушивающее устройство. Салон автомобиля тут же наполнился уличными звуками и женскими завистливыми шепотками.

Пальцы Зарутского заметно тряслись, когда он протянул руку, чтобы приподнять лицо Машки и заставить ее смотреть ему в глаза.

— Кто ты? — ничем не прикрытое изумление. — Кто такая?

— Ни…кто, — заикаясь якобы от волнения обронила девушка. — Но стану той, кем прикажете.

Убойный аргумент. Даже Пашка одобрительно кивнул.

— Как зовут?

— Мари.

Макар побледнел, верно, проводя очередную параллель со своим прошлым.

— А настоящее имя?

— Мари…я. Кхм! Мария.

— Годков сколько?

— Двадцать пять.

Все верно запомнила. Умная девочка.

Марине Черчесовой на момент их знакомства с Макаром было столько же.

— Чего дрожишь?

— Извините…

— Меня боишься?

— Нет. Вовсе нет. Просто в первый раз.

— Девственница, что ли?

Маша отрицательно замотала головой.

— Первый… рабочий день в качестве… ну, вы поняли.

— Успела обслужить кого-нибудь? Хоть одного?

— Нет.

Зарутский молчал достаточно долго, внимательно разглядывая девчонку.

А затем хрипло произнес:

— Поехали!

Дмитрий, внутренне ликуя и слегка оскалившись, наблюдал, как Макар отменяет встречу, ради которой приехал. Как распускает свою охрану, заверяя, что в бронированной тачке ему ничего не грозит. Как ведет девку в сторону своего автомобиля и усаживает на переднее сиденье.

И даже не подозревает, что чертовски влип в эту самую секунду!

Коготок увяз – всей птичке пропасть!

* * *

Прежде чем распахнулась входная дверь, выпуская Марию из тайного, а теперь уже явного убежища Зарутского (его захудалая квартирка располагалась в старом, практически аварийном доме) прошло ни много ни мало три часа! Все это время Дмитрий с Пашкой провели в нужном подъезде этажом выше. На лестничном пролете. Ибо не хотели профукать тот момент, когда их подсадная уточка сделает свое дело. Машка, очевидно, все сделала, как ей велели. Но сама при этом еле стояла на ногах, судорожно поправляя наспех натянутую одежду.

— Вы под кого меня положили? — тихонько зашипела она, возмущаясь. — Он такой голодный, что мне во всех местах мозоли обеспечены!

— Лед приложи! В форме членов, — «сердечно» посоветовал ей Сокол. — От ожогов помогает. От мозолей – тоже!

Машка закатила глаза и обратилась уже к Дмитрию:

— Дверь открыта, сам он в душе. Пистолет я засунула под диван. Теперь мне можно идти?

Короткий кивок был ей ответом.

Глава 17

В нору Зарутского Дмитрий проник без проблем. Да и о каких сложностях могла идти речь при открытой-то двери? Но на случай непредвиденных и совершенно неуместных гостей было решено оставить Сокола на прежнем месте. Стеречь и бдить.

Однокомнатная квартира оказалась еще старее, нежели ему представлялась, судя по внешнему виду дома и подъезда. Видимо, пожелтевшие и местами подранные обои украшали стены еще со времен Советского Союза. Дощатый пол, покрытый бесчисленными слоями эмалевой краски, испещренный щелями чуть ли не в палец, поскрипывал от каждого шага. Тяжелый затхлый запах, навязчиво проникающий в ноздри, свидетельствовал об очень редком пребывании здесь людей и отсутствии должной вентиляции воздуха. Складывалось впечатление, что хата Макару очень дорога как память, раз уж при его финансовых возможностях он не спешил приводить ее