Реквием по любви. Грехи отцов - Людмила Сладкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Леш?
— Несколько дней назад у меня состоялся… довольно информативный разговор с Аркадием Похомовым, из которого стало ясно все до мельчайших подробностей о противостоянии Ювелира - то бишь, твоего отца, и Зарутского. Еще неделя, и с твоего папашки снимут все обвинения. В должности восстановят. Можешь выдохнуть. Похом лучшего друга в беде не оставит – до конца пойдет. Зная, что у меня с Макаром тоже тяжба, он попросил меня вернуться и на время активных действий перетянуть внимание Макара на себя. Чтобы этому мудазвону было не до главного рычага давления на Петра. Не до его ненаглядной доченьки!
Кровь схлынула с лица. Соня сделалась бледнее мела.
— Но я говорила тебе об этом…
— Говорила. Лишь про условия Макара «случайно» запамятовала!
— Клянусь, я не хотела впутывать тебя! Не хотела, чтобы ты пачкался…
— Пачкался? — Гордеев угрожающе двинулся в ее сторону . — За какого, бл*дь, праведника ты меня принимаешь? Что ты знаешь о семье человека, от которого родишь через несколько месяцев?
Хоть и затрясло ее знатно, Соня все же упрямо вздернула подбородок и уперла руки в бока:
— Того, что известно, мне достаточно!
— Они все одним миром мазаны, Соня! — немного смягчившись, Алексей ласково провел по ее щеке костяшками пальцев. — Что твой отец, что мой! Оба они под Черчиллем ходили. Разница лишь в том, что мой был заядлым игроком. И его долги я выплачиваю по сей день!
— Ты же говорил, что все давно вернул!
— Не все, как оказалось, — тяжелый вздох. — Борзый совсем недавно завербовал кого-то в ближайшем окружении Зарутского. Из достоверного источника ему стало известно, что мой бизнес нужен вовсе не Макару. Он лишь пешка. Исполнитель. А тот, кому он нужен… Мой отец серьезно задолжал какому-то московскому авторитету в свое время. Теперь он хочет вернуть должок. Правда, пока я под крылом Похома, в открытую этот москвич не сунется. Но за все нужно платить. В том числе и... за покровительство.
Соню начало подташнивать:
— Кому платить? — голос дрогнул. — Аркадию Михайловичу?
Гордеев даже не кивнул. Она и так все поняла. Слава Богу, дурой не была.
— Чего он хочет от тебя, помимо помощи с Зарутским?
И вновь Алексей не проронил ни слова. Зато проронила Алмазова – закричала не своим голосом, когда догадалась. Отчаянно замотала головой, роняя на ковер непрошенные слезы.
— Нет! Пожалуйста. Нет. Нет, умоляю тебя!
— Успокойся, ну что ты!
— Не делай этого!
— Ты же понимаешь, что я слишком многим обязан Похому? Без него я бы просто не выжил!
— А как же твое «я рискну портить отношения с Борзым, только находясь при смерти»?! Ты что же, умираешь, дьявол тебя дери?!
Алексей заключил в ладони ее заплаканное лицо и вытер соленую влагу.
— Говоря подобное, я и представить не мог, что однажды они окажутся по разные стороны баррикад!
— Отец и сын пошли друг против друга?
Мужчина отрицательно покачал головой, дав ей возможность облегченно втянуть в себя спасительный воздух.
— Я искренне надеюсь, что этого и не произойдет. Но Дмитрий что-то замышляет, а Аркадий Михайлович это чувствует. Доказательств у него никаких. Работает Борзый чисто. Однако и чуйка Похома собачья! Еще никогда его не подводила.
Соня так сильно стиснула кулаки, что ногти больно впились в кожу.
— Выберешь Аркадия Михайловича – значит, предашь Дмитрия. Предашь Дмитрия – значит, навредишь Лизе! Навредишь Лизе – навредишь мне! Мне и нашему…
Он заткнул ей рот поцелуем, не позволив сказать о вреде ребенку. Как бы горько ни было сейчас, они оба понимали, насколько тесно все связаны друг с другом. И это еще Андрея и Вику не брали в расчет, которых тоже зацепит в случае чего.
— Девочка моя, — шептал он успокаивающе, — неужели я похож на такого человека? Неужели в твоих глазах я выгляжу как предатель?
— Нет, — крепко стиснула в ответ. — Конечно, нет.
— Для меня нет ничего важнее тебя и брата. И я сделаю все, чтобы защитить вас. Чтобы занять нейтральную позицию. Меня устроит только нейтралитет. Думаешь, я не понимаю, что, примкнув к кому-то из них, я покупаю билет в один конец?
Соня спрятала тревогу за мягкой улыбкой.
Если тебе позволят ее занять! - подумала она. - Если тебе позволят…
Глава 15
Идея, пришедшая в голову Похомова и особо тщательно вынашиваемая глубоко в сознании, являла собой особо рисковую цепочку последовательных действий. Словом, пришлось им с Пашкой заморочиться. Поиски кандидатуры нужного возраста, роста и комплекции заняли немало времени, но успехом все же увенчались. Постарались они действительно на славу, превращая продажную уличную девку в живую копию покойной ныне Марины Черчесовой. Благо, современные технологии позволяли подобную блажь.
Как говорится, любой каприз за ваши бабки.
В салоне красоты ее продержали около пяти часов. Как итог стрижка под удлиненное каре, покраска волос в медно-рыжий цвет и макияж, с помощью которого даже форму глаз изменили! Цвет радужки подкорректировали посредствам контактных линз. Для более точной и тонкой «реконструкции» Борзый заставил Даню разузнать у Лизы, чем пахла ее мать. Какими пользовалась духами. Какие вредные привычки имела. Какие слова-паразиты использовала в речи. Словом, все, что сможет нарыть. И если Сокол, услышав подобное, откровенно глаза закатывал и пальцем у виска крутил, то Верещагин приказы не обсуждал. Выполнял. В тот же вечер у Дмитрия была вся нужная информация, подкрепленная фотоснимками женщины. Мороки оказалось много, но результат того стоил. Теперь же и он, и Пашка таращились на девушку оценивающе и настороженно, стараясь при осмотре ни одну деталь не упустить из вида.
— Один хрен, не понимаю, на кой черт тебе весь этот… бл*дский «Шапито»! — недоумевал друг.
— Не гони коней, — отмахнулся Похомов, сурово сдвинув брови. — Скоро узнаешь.
— Вот скажи, — все никак не унимался Пашка, — мне что, одному жутко?
Борзый лишь слегка головой покачал – чуть влево, чуть вправо.
Нет. Не одному. Самого до костей продирало. Просто контролировал себя лучше.
Образ Лизкиной матери, воплощенный в этой шлюхе, заставлял его покрываться холодным потом. Футболка противно липла к влажным лопаткам, и еще более влажному позвоночнику.
Но еще
