Свободное владение Фарнхэма - Роберт Хайнлайн

— Бурбон. И поменьше содовой.

После виски и сигарет исчезли последние остатки напряженности.

— Скажите, — начал он, — чему я обязан вашим визитом? Ведь в биологии я ни черта не смыслю.

Она выпустила колечко дыма и проткнула его крашеным ноготком.

— Вы помните вашу статью в апрельском номере «Физикаль ревью»? Насчет холодного света и способов его получения?

Он кивнул.

— «Электролюминесценция или хемолюминисценция». Но что там интересного для биолога?

— Но ведь и я работаю над тем же.

— С какого конца?

— Я пытаюсь выяснить механизм свечения насекомых. В Южной Америке я видела особенно ярких светляков, и это заставило меня задуматься.

— Гм… не лишено смысла. И чего же вы достигли?

— Немногого. Вы, возможно, знаете, что светляки — невероятно эффективный источник света — до девяносто шести процентов отдачи. А теперь скажите, какова отдача средней лампочки с вольфрамовой нитью?

— В лучшем случае — не более двух процентов.

— Верно. А глупый маленький жучок отдает в пятьдесят раз больше и не перегорает. Мы так не можем, а?

— Не можем, — согласился он. — Но продолжайте о жуках.

— У светляков в брюшке есть активное органическое соединение — очень сложное, — которое называется люциферин. Когда оно окисляется в присутствии катализатора, люциферазы, вся энергия окисления превращается в свет — и никакого тепла. Отнимите от получившегося продукта один атом водорода — и вещество снова готово светить. Мне удалось повторить этот процесс в лабораторных условиях.

— Черт меня побери! Поздравляю! Тогда у вас нет нужды во мне, и я могу прикрывать свою лавочку.

— Не так быстро. Этот процесс нерентабелен, предстоит еще работать и работать. Например, я никак не могу получить достаточно яркий свет, поэтому приехала к вам, чтобы посмотреть, не сможем ли мы, обменявшись информацией и соединив наши усилия, добиться лучших результатов.

Три недели спустя, в четыре часа утра доктор М. Л. Мартин — для друзей просто Мери Лу — жарила яичницу на бунзеновской горелке. Поверх шортов и свитера на ней был длинный резиновый фартук. Золотистые волосы были распущены по плечам. Вкупе со стройными ногами она выглядела картинкой, сошедшей с обложки журнала по домоводству.

Она повернулась к креслу, в котором бесформенной кучей тряпья валялся измотанный Дуглас.

— Послушай, Арчи, похоже, кофейник прогорел. Что, если я приготовлю кофе в дистилляторе?

— Но ведь ты держишь в нем змеиный яд.

— Ну и что? Я сполосну его.

— Боже мой, женщина! Ты что, угробить меня хочешь? А заодно и себя?

— Фи! Змеиный яд не причинит тебе никакого вреда, даже если ты выпьешь его. Разумеется, если ты не допился до язвы желудка. Еда готова!

Она сняла фартук, отбросила его в сторону и села, скрестив ноги. Он автоматически взглянул на них.

— Мери Лy, ты непристойна. Почему бы тебе не надевать во время работы что-нибудь подлиннее? Ты возбуждаешь во мне романтические чувства.

— Чепуха. У тебя их нет. Однако вернемся к делам. Где мы с тобой остановились?

— По-моему, в тупике. Все наши попытки провалились, — ответил он, запустив ладони в волосы.

— Наши усилия были направлены только на видимую часть волнового спектра.

— А теперь мы занимаемся звуками, о ясноглазая.

— Оставь свой сарказм. Вернемся к обычной электрической лампочке. Волосок раскаляется добела, где-то около двух процентов энергии превращается в свет, остальное же — в инфракрасное излучение и ультрафиолет.

— Прекрасно. Верно.

— Слушай внимательно, горилла. Ты, конечно, устал, но послушай мамочку. Есть несколько способов изменения длины волны. Как насчет того, чтобы попробовать способ, используемый на радио?

Он поднял голову.

— В эти дебри лучше не суйся. Если тебе и удастся возбудить резонансные колебания нужной частоты, потери энергии будут слишком велики и ни о каком свете уже и речи не будет.

— Это единственный способ управления частотой?

— Практически — да. Некоторые радиостанции — все исключительно любительские — используют разрезанные определенным образом кристаллы кварца, у которых есть природное свойство излучать собственную частоту.

— А почему, бы нам не разрезать кристаллы так, чтобы они испускали волны видимой частоты спектра?

Дуглас мгновенно сел.

— Боже правый, детка! Ты, кажется, раскусила этот орешек!

Он начал ходить из угла в угол, рассуждая на ходу.

— Они используют кварцевый кристалл для обычных частот и турмалин для коротких волн. Частота колебаний прямо зависит Ът раскроя кристалла. Есть простая формула… — Он остановился и снял с полки справочник. — Гммм… вот она. Для кварца: каждый миллиметр толщины пластинки добавляет добрую сотню метров длине волны. Частота, естественно, обратно пропорциональна длине волны. У турмалина примерно то же самое, только для коротких волн. Эти кристаллы, — продолжал он читать, — обладают свойством изменять свои механические свойства в зависимости от приложенного к ним электрического воздействия и наоборот, подвергнутые механическому воздействию, преобразуют его в электричество. Частота зависит от качества кристалла и определяется его геометрической формой. Используемые в радиостанциях кристаллы способны продуцировать одну и только одну для данного кристалла частоту. Это то самое, детка, то самое! Итак, если мы отыщем кристалл, продуцирующий частоту видимого света, то сможем превращать электрическую энергию в световую без потерь!

— Вот какой у мамы умный мальчик, — закудахтала Мери Лу. — Мамочка знает, что у него все получится, если он будет пытаться.

Меньше чем через полгода Дуглас пригласил отца посмотреть на результаты. Он провел почтенного седовласого джентльмена в свою святая святых, знаком попросил Мери Лу задернуть шторы и указал на потолок:

— Вот он, па, холодный свет — без побочных явлений.

Почтенный старец посмотрел вверх и увидел серого цвета экран размером с ломберный столик, подвешенный к потолку. Мери Лу повернула выключатель. Экран засиял, но не резким светом, а как бы перламутровым. Комната осветилась чистым, без бликов, белым светом.

Молодой ученый смотрел на отца, словно щенок, ожидающий, чтобы его погладили.

— Как тебе это нравится, па? Энергии не хватило бы и на односвечовую лампочку. Обычной лампочке потребовалось бы сто ватт, а мы обходимся двумя. Пол-ампера и четыре вольта.

Старик рассеянным взглядом посмотрел на экран.

— Чудесно, сынок, чудесно. Я очень рад, что у тебя получилось.