По грехам нашим. Книга 4 (СИ) - Старый Денис

- Иди ко мне, голуба! – ответил я жене и повернулся, ловя губы для поцелуя.

И, оказывается, ни сколько я не притомился, но так соскучился, что дом не должен был спасть всю ночь, ибо эмоции забурлили через край.

Наутро прислуга в женском составе смотрела задумчиво на меня и завистливыми взглядами на Божану. Ну а мужики качали уважительно головами. Не умеют тут скрывать свои эмоции, но мне это даже нравилось. В конце концов, боярин - не прелюбодей какой, а супружницу свою любит. А ведь мог бы, многие мужья не выдерживают эндогамии, как и я в той, другой жизни, где не было Божаны.

- Атанас, ты ли это? – спросил я на монгольском языке своего давнего приятеля.

Мы договорились сегодня во всем поместье, ну кто хоть что знает, использовать только этот сложный для общения язык, который не всегда способен воспроизвести витиеватость фраз и выражений. Я жаждал учиться и тем более знать язык наиболее вероятного противника. Ну а булгарский купец, или вообще кто он там, был просто полиглотом, казалось, понимал все языки. Даже наблюдал, как тот со шведами разговаривал. Казалось, где Булгария и где свеи, но он знал их язык не хуже, чем знает русский. Вот так с полным погружением, мы все периодически и восполняем знания чужого языка.

- Я, мой друг! – ответил булгарин и принялся меня обнимать, насмотрелся на русские традиции гостеприимства.

Последний наш разговор был весьма на повышенных тонах и булгарин не постеснялся объяснить, что друзья мы лишь на словах, на деле-то он поднимет саблю против меня, не раздумывая. Что же изменилось, что этот почтенный господин, как только узнал о моем приезде во Владимир, устремился в унжанское поместье, даже не закончив торги в Нижнем Новогороде? Что-то надумал?

- И что привело тебя ко мне в дом? – задал я главный вопрос, несмотря на то, что по церемониям должен был еще расшаркиваться минут десять. А как по мне, сбитень гостю поднести, и будет с него. Еще не было ни одного неожиданного приезда Атанаса просто пообщаться, а только озадачить, создать проблемы, в лучшем случае торговать. Но и признаться нужно, что от булгарина я очень много, уже те кони, что были мне проданы, или дарованы ранее, это треть мощи всего войска и, практически все иррегулярные соединения.

- Знаешь ли ты, что монголы потребовали выдачи Делал-ад-Дина и наш правитель отказал им и готовится к войне? – ответил вопросом на мой вопрос гость.

- Нет, но ты говори о проблеме, Атанас не темни! – ответил я немного нетерпеливо.

Сегодня я собирался ехать в монастырь и посмотреть, как работает первое в истории профессиональное училище, но не случилось.

- Мой правитель просит тебя, друг мой, оказать услугу и прийти на усиление непобедимого войска моего господина, - словно робот вещал булгарин, но я не верил в то, что он искренен со мной, какой-то фальшью тянуло.

Ощущение, что Атанас отбывал некую повинность, причем она его тяготила настолько, что прожженный купец, шпион и, вероятно, интриган, не смог скрыть своей иронии. Даже лицо булгарина искривилось.

Несмотря на то, что я пробыл некоторое время в заточении, узнать общие сведения об обстановке, если можно так выразиться, международной, удалось без особого труда. Как уже говорил, информация тут распространяется вопреки законам физики, быстрее, чем полет птицы.

Было много информации по Европе, так как пересекался с немецкими купцами по дороге в Рязань. Но меня, пока, мало интересовали европейские интриги, крестовые походы и другие активные игрища католиков. Большую значимость представляли сведения о делах на окраинах многогрешной, но надеюсь, благодаря мне и русским людям, богоспасаемой Руси.

Прежде всего, имелись данные, причем достоверные, о том, что мордва зашевелилась и ищет на свою филейную часть приключений. Вот неймётся им. В той истории, которая уже начинает мной забываться, но все еще не до конца, в это время племена мордвы так же пробовали на прочность и Рязанское княжество, до этого ослабленное противостоянием с Владимирский великокняжеским столом, да и Суздаль пострадал от набегов южных соседей.

Никак не мог понять недальновидность вождей и правителей того времени. Так и напрашивался некий договор о разделении сфер влияния с Булгарией и с ее сателлитами, в данном случае, скорее, вассалами, с одной стороны и Великим Владимирским княжеством, с другой. Но нет, резали и кололи друг друга, становясь слабее перед лицом общей угрозы. Как показывал мой опыт, современные правители не были глупы, даже напротив, поражала гибкость ума современных власть имущих. Им, может быть, не хватало опыта предков, то бишь, познаний в истории, но уж точно не жизненной мудрости.

Так что нелогичным представляется тот факт, что племена мордвы готовятся, даже не к набегу на Русь, а к полноценному походу. Мы разобьем их, возможно и с определенными сложностями, лишимся какого-то количества уже опытных воинов, командиров, но одолеем. А дальше, разбитая мордва представится легкой добычей для монголов, становятся их вассалами, так как не верю я в то, что Булгария устоит, и с упоением идут со своими среднеазиатскими друзьями резать русских.

А булгары не выстоят, нет у них таких, как мне кажется, тиктонических сдвигов, как в Северо-Восточной Руси. Если, конечно я не помогу волжанам. И не звездная это болезнь, считать себя спасителем большого государства, а расчет. Те же пушки много решают на поле боя. Нам нужно обкатывать пушкарей, которых набрали из толковых ребят более чем достаточно. Вот только где им набираться боевого опыта? Проблемка, как и самый больной вопрос с селитрой, пороху то сожжем безбожно.

- Атанас, я поразмыслил над твоим предложением и скажу, но ты не хватайся за клинок, так как мои слова будут жесткими, но не к тебе, мой друг, а к правителю твоему, - обратился я после долгих раздумий к булгарину, уже на его родном языке, коверкая слова, монгольский в обучении идет лучше.

- Я готов к любым словам твоим, но прошу не подвергать сомнению нашу дружбу, - горделиво ответил булгарин, а я пристально, несколько изучающе, на него посмотрел.

Это намек на то, что он готов и против воли своего правителя пойти? Сейчас купец, или кто он там по основной специализации, предполагая, что я могу ругать или даже оскорблять его правителя, говорит о дружбе? Что ж пусть так! И я начал «рубить правду-матку»:

- Мне особого дела до твоего правителя нет. Он не дальновидный правитель, потому что дал убежище Джеллал-ад-Дину. Ходят слухи, что именно в битве с этим шахом-правителем без своего государства и погиб Ченгизхан и завещал покарать своего обидчика. А знаешь ли ты, сколько войска у монголов? Много, очень много. Десять туменов придут и следом за ними еще десять. А что делает твой господин? – я сделал паузу, ожидая реакции Атанаса, но тот, казалось, превратился в статую, пришлось продолжать монолог. – Он натравил мордву на русские княжества, в то время, как у нас союзные отношения с вами. Не считаете ли вы, ну или ваш престарелый правитель, что Русь не знает, за чье серебро собирается поход на ее земли?

- О том мне не ведомо, боярин, - наконец, отмер булгарин.

- Ой, ли, друже, ты пришел дабы забрать долю рати русичей до своего правителя и ослабить сим русские полки, токмо того не будет, друже, и я скажу тебе коли я приду на земли твои. Токмо когда монголов сечь станем на земле твоей, да полон у них отбивать. И Булгария будет заодно с Русью и там правитель будет иной, может и знамы мне, - закончил я свою тираду и ждал реакции Атанаса.

Намек прозвучал недвусмысленный. Я предлагал, прямо не говоря, занять своему знакомцу достойное место в иерархии его родины, которая, может и, скорее всего, должна пасть под напором монголов.

С Великим князем мы эту проблему не обсуждали, но с Нечаем – да. А как было не поговорить о Волге-матушке? Мое мнение такое, что без подчинения себе Булгарии и, не взяв под контроль волжский бассейн, невозможно будет планировать развитие Руси в принципе. Это не говоря уже о том, что именно уральские земли, да Сибирь принесли государству столь необходимые для ее существования и развития, вопреки даже многим катаклизмам, ресурсы. Металлы, золото, уголь – лишь то немногое, без чего выжить в условиях конкуренции с углубляющейся экономикой Европы просто невозможно.