Гавайская петля - Сергей Зверев

В разгар проверки документов, когда Туманов начал нервничать, а проверяющий задумчиво уставился на фото истинного Сбруева, за турникетом образовалась суета. Подвалил красавец джип – эдакий «тяни-толкай» с несколькими рядами мест, почти автобус, – выгрузился румяный крепыш с симпатичной лысиной между пучками крашеных волос и с распростертыми объятиями кинулся к Темницкому. Встреча с конгрессменом Макгилбергом была чертовски трогательной (Туманов даже засомневался, а не искренняя ли у них радость). Они обнимались, смеялись, хлопали друг дружку по плечам. Потом депутат подкатился к турникету.

– Это твой помощник, Артур? Пропустите его, парни. И ребят пропустите. Только, извиняюсь, оружие им придется сдать. Да ничего страшного, пусть отдыхают. Здесь столько охраны, что сам боюсь…

Он потащил их к «тяни-толкаю», из которого высовывался старательно улыбающийся шофер. Хороший знак, рассудил Туманов. С этого момента он был само обаяние, деликатность и остроумие. Вспоминая себя в тот вечер, не переставлял удивляться, до какой же степени возросло напряжение, что проявило себя с такой неожиданной стороны? «Тяни-толкай» прибыл исключительно по их душу. Кошкин и Ордынкин на заднем сиденье усердно молчали, Макгилберг трещал с Темницким. Этот американский парень весьма непринужденно строил из себя простачка. Он здесь уже два дня – в гостях у сенатора – и поработать успел, и за акулами с гарпуном побегать. Вот такую подстрелил, развел он руки, у Этель чуть сердечный приступ не случился. Как у нее дела (слегка порозовели щеки у Темницкого, это отметил только Туманов)? Дела у Этель о’кей, занимается благотворительностью, учредила какой-то фонд (то ли в защиту обезьян, то ли обездоленных мексикашек), вся в хлопотах, дома почти не бывает. Да и пусть занимается, сколько можно сидеть в четырех стенах? Ведь она еще молодая, хочется активности…

Туманов не вмешивался в беседу. Но когда депутат поинтересовался его мнением о способах налогообложения недвижимости, дал развернутую справку о принципах «коррекции» цифр с больших на малые. Да, он занимался этим вопросом несколько лет, и если Вильяма действительно интересует покупка недвижимости в районе Зальцбурга, он может в свободную минутку дать подробную консультацию. «Отлично, приятель», – хлопнул его по плечу конгрессмен.

От пейзажей за окном было трудно оторваться. Цивилизация сочеталась с дикой природой самым причудливым образом. Отличная автомобильная дорога петляла по махровым джунглям – то падала в низины, то вилась серпантином вдоль скалистых холмов. Джунгли щетинились со всех сторон, но специально прорезанные канавы по краям дороги не давали им заползать на обочины. За дорогой следили неустанно. Опасные участки стерегли стальные барьеры, качество асфальта изумляло. По мере подъема на возвышенность расступались деревья, открывались изумительные виды на море и плывущее по небосклону солнце. Попугаи пестрых расцветок летали через дорогу. Несколько раз Туманов замечал каких-то животных – для обезьян маловаты, для грызунов слишком большие – они лазили по деревьям, качались на лианах, как на качелях, издавали высокие писклявые звуки.

Он ловил на себе испытующие взгляды Темницкого. Предприниматель нервничал, хотя старался казаться спокойным. Туманов был невозмутим, теперь он знал, как себя вести. Он ничему не удивлялся, не показывал своих чувств, делал вид, что все происходящее ему не в новость. Отдельные неудобства доставляли очки, которые он таскал на носу. Диоптрии терпимые, но раздражали, мир через стекла очков представал в искаженном свете. Он терпел – очки и новая «прическа» меняли его внешность кардинально. Все отмечалось чисто автоматически. Вычурная ограда на пол-леса, стриженые лужайки, декоративные кустарники, скульптуры фривольного содержания, дорожки, вымощенные цветной галькой, роскошный белый особняк с колоннами, раскинувший свои крылья на запад и восток. Несколько машин на парковке (средства доставки до особняка), люди суетились на огромной лужайке, круглые столики, расставленные в шахматном порядке, густые ветвистые деревья в сквере на западной стороне, треск вертолетов где-то за сквером…

Депутат унесся по своим организаторским делам, а смуглые личности в белых ливреях и с приклеенными улыбками сопроводили гостей в особняк. Павел потерял из виду Темницкого – «дорогих» гостей селили в бельэтаже, сопровождающим отводили помещения попроще на первом этаже, и опять же согласно статусу: помощникам и прочим референтам – комнаты понаряднее, персоналу и телохранителям – обычные. Меньше всего его волновал интерьер в помещении, где предстояло провести одну ночь. Нечто подсказывало, что ночевать он сюда не придет. Скользнул глазами по предметам интерьера, подошел к окну. В разрывах между стриженой азалией просматривалась лужайка. Мужчины и женщины в белых ливреях застилали столы скатертями. Виднелись небольшая эстрада, наваленные горкой инструменты, ударная установка. Ближе к ограде прогуливались люди из службы безопасности. Уж этих с другими не спутать. По лицам, по взглядам, по комплекции…

В дверь поскреблись. Не успел Туманов рта раскрыть, как в комнату просочились озабоченные помощники.

– Павел Игоревич…

– Да тихо вы! – Он приложил палец к губам. – Давайте в коридор…

Не хватало еще, чтобы их тут подслушивали. Маловероятно, но от свихнувшихся на безопасности янки можно ждать чего угодно. Он вытолкал оперативников в коридор, вышел сам. Сновали люди, все занятые, вряд ли их стал бы кто-то подслушивать.

– Павел Игоревич, – зашептал Кошкин. – Ну хорошо, пока прокатывает. Но что нам делать? Оружие отобрали, дали лачугу, в ней еще двое таких же, правда, по-русски ни хрена не лопочут… Нам и охранять тут нечего, автоматически обязанности телохранителей переходят к службе безопасности; но и к гулянке мы примкнуть не сможем – это вы тут высшая каста, блин, а мы, как всегда, второй сорт…

– Особенно я – каста, – усмехнулся Туманов. – Ребята, держитесь с краю, шныряйте, высматривайте. Засечете Вердиса или что-нибудь интересное – хоть звоните, хоть так говорите. Ведь вам не воспрещается со мной разговаривать – да и с Темницким не воспрещается. Только не лезьте к небожителям – а то почувствует кто-нибудь неладное.

– А вдруг Вердис нас узнает? – Кошкин осторожно потрогал засохшую рану под волосами.

– Да и хрен с ним. Не хотелось бы вспугнуть его раньше времени, да что делать? Ну узнает – и что? Выхватит пистолеты, начнет палить? Хрен он их выхватит. Постарается улизнуть? Не уйдет он далеко в джунгли. А побежит, мы его накроем. Заклинаю, парни, смотрите во все глаза.

Внезапной встречи с Вердисом он не боялся. Не узнать в нынешнем Туманове небритого субъекта четырехмесячной давности, страдающего утомлением и повышенной внушаемостью. А назреет встреча – он найдет по этому случаю уединенное помещение. А уж следствие (или вскрытие) покажет, что убийца, как всегда, дворецкий.

Время сжалось, нервы звенели, и с каждым часом напряжение росло. Давно стемнело, зажглись фонари, а по краям лужайки – огромные факелы в специальных вычурных стойках. Играла банда музыкантов – то что-то нейтральное, то заводное кантри, то классический рок-н-ролл. Лужайку наводнили мужчины в дорогих костюмах и женщины в нарядных платьях. События неслись. Поверхностно отложился в памяти процесс знакомства с сенатором Мартином Стэнхиллом, но отпечатался портрет самого сенатора. Вынырнул из-под земли неугомонный конгрессмен Макгилберг, схватил под локоть блуждающего на лужайке Туманова, подволок к Темницкому. Заодно представил «господину Сбруеву» свою жену Этель (наметанный глаз уловил, как торопливо она отошла от Темницкого) – приятную русоволосую женщину с печальными глазами. Беседа с сенатором – представительным, цветущим, обожающим улыбаться. Вопреки составленному образу, сенатор Стэнхилл оказался не лишенным обаяния, высоким, типичным американцем и не очень старым. Представление «многообещающему российскому предпринимателю, работающему по нашей теме, состоялось чинно, приветливо; сенатор пожал руку и Туманову (ладошка у сенатора была мягкая, но не вялая), взглянул на него с интересом.

– Хм, мистер Темницкий (фамилию бизнесмена сенатор озвучил смешно, но в целом справился) представил вас как ценного работника, владеющего всей информацией по его империи, это так?

– Надеюсь, сенатор, – учтиво сказал Туманов.

– Ну что ж, – сенатор испытующе посмотрел на него. – Я думаю, мы еще встретимся и поговорим подробно. Меня интересуют некоторые аспекты информационного обеспечения населения вашей страны. Особенно юга и Северного Кавказа. Но, разумеется, не сегодня, мистер. Через час мы будем навеселе – в общем, сами понимаете. Отдыхайте, веселитесь, почувствуйте американское гостеприимство. Поговорим с вами завтра, не против?