Идущая - Мария Капшина

— А ты к какой части относишься? — внезапно спросила Реана без намека на тактичность. Ёваск рассмеялся.

— Это да, девочка, вопрос хороший! Но я Лейнтлду пока не по зубам, у меня найдется… эмм… козырь в рукаве*.

С караваном они шли до центральной площади города. От окраин к центру домa становились выше и несколько аккуратнее, дешёвое местное дерево вытеснялось привозным камнем. Кое-где на целые кварталы тянулись одинаковые глухие стены, отгораживающие дворы и сады. Некоторые дома и здесь выходили прямо на улицу, считая ниже своего достоинства скрываться за забором, но демонстрировали они прохожим только глухую поверхность стен, иногда продырявленных окнами на высоте не меньше трех метров. Площадь, правда, несколько отличалась от улицы. Здесь дома выглядели немного более гостеприимно, окна наличествовали в количестве, на взгляд Реаны, почти нормальном, но вот размеры её не вдохновили: слишком узкие, с мутными мелкими стеклами в частых переплётах, они всё-таки слишком редко были расставлены. Пространство между окнами занимала бесцветная лепнина, не слишком оживлявшая внешний вид.

С площади караван направился дальше, а Ёваск со своими гостями и несколькими сопровождающими направился в одну из боковых улочек, домой. Дом Ёваска выходил на площадь, но вход в него располагался на соседней улице: сначала через железо-деревянные ворота, потом — через неожиданно приветливый дворик. Но сам дом был похож на крепость в миниатюре, чего стоили одни стены трехметровой толщины (в толщине их Реана убедилась, входя в дом: внешнюю стену они прошли чуть ли не за десяток шагов).

Ёваск рассказывал хорошо поставленным гидовским голосом, что дом был построен почти двести лет назад его предками с материнской стороны. Люди это были практичные, предпочитавшие себя в собственном доме чувствовать в безопасности, и строили они всерьёз и надолго. Ёваску, проводившему в разъездах куда больше времени, чем дома, нравилось, кроме того, знать, что в его отсутствие дома всё идет, как надо, — поэтому слуг, например, он держал только старых, доверенных. Не менее практичный, чем его предки, он тоже ценил безопасность, но предпочитал безопасность комфортную. И его дом понравился Реане куда больше, чем, скажем, Даз-нок-Раад. Замка она, положим, не видела, однако по неизвестным ей самой причинам сочла, что помещёния за пределами чёрно-серебряной комнаты должны отличаться излишней мрачностью и претенциозностью. Дом Ёваска покорил её ещё и чистотой (которая была здесь, похоже, чуть ли не редкостью), причем чистотой не стерильной, а уютной, обжитой.

Где-то уже в глубине дома Ёваск оставил гостей, а сам отправился насчет ужина:

— Вам покажут спальни, отдохните немного, можете искупаться, и вообще — если что… мм… нужно, то просто скажите, да… А тем временем и ужин будет.

— Неужели я наконец-то искупаюсь? — мечтательно сказала Реана, пока они поднимались по загибающейся влево лестнице. — Какая прелесть! Нет, ну до чего же здорово!

— Как мало некоторым надо для счастья! — ехидно сказал Ликт, косясь на её неправдоподобно счастливое лицо.

— Иногда до полного счастья не хватает только счастья, — улыбнулась Реана. — А мне вот до сих пор не хватало горячей ванны… С ума сойти, я ж чуть не месяц назад последний раз купалась!

— Так говоришь, как будто в месяц раз пятнадцать купаться надо, — сказал Раир.

Реана засмеялась.

— Представь себе, именно так, по-моему, и должны обстоять дела! Хотя, при таком бешенном режиме, как в последний месяц, и каждый день не помешало бы!

— Ну знаешь, — качнул головой Раир, — боюсь, что счастье такого рода тебе в ближайшие несколько лет не светит.

— Ну и пусть его, обойдусь счастьем другого рода, — снова засмеялась она. — Мне сейчас настроение ничем не испортить, кажется!

Примерно час спустя Реана сидела в "своей" комнате ("Интересно, будет ли у меня здесь когда-нибудь недвижимость, своя без кавычек?"), чистая, счастливая от пяток до кончика носа, одетая и причесанная по здешней моде. Последнее оказалось не так страшно, как можно было бы бояться. Реана выбрала для себя зеленый, перламутрово серебрящийся костюм, вполне удобный, а длинные волосы подобрали наверх. По завершении всего этого Реана с удовольствием поглядела на себя в зеркало, а несколько минут спустя с не меньшим удовольствием ввела в ступор сперва Ликта и Раира (автоматическое "привет", потом глаза округляются, раза три пробегают с ног до головы и обратно, снова восхищенно останавливаются на лице), а потом, спустившись вниз, — Ёваска, рассыпавшегося в комплиментах.

Комната, где они ужинали, выходила окнами на площадь. Посредине стоял овальный стол, за которым свободно могли бы разместиться человек двадцать, окруженный очень удобными, как оказалось, креслами. И ещё в комнате был камин, зажженный по случаю осени. За едой Ёваск, любивший и умевший потрепаться, развлекал своих гостей новостями и слухами: о том, что в Хагие на днях сожгли ведьму, наславшую град на озимые, что половину Авойнаха смыло наводнением, что в Тейготе на той неделе родился трехголовый ребенок, уже умеющий говорить на трех языках, что Совет по-прежнему не может решить, поддерживать Кадар или выступить против, что один мельник из деревни недалеко от Тенойля сам выгнал из своего сарая нечистую силу…

— Люди любят поговорить, — сказал Ёваск. — И не любят, когда новость кажется им слишком… мм-н… скучной, да, заурядной. Тогда её просто пересказывают по-новому, поинтереснее. А я люблю, скажем, путешествуя, слушать разные варианты одной и той же истории.

— А ты не сообщаешь, что было на самом деле? — спросил Ликт.

— Вот ещё! — фыркнул Ёваск. — Всё равно ведь каждый верит в то, во что ему, соответственно, больше нравится верить. Меня никто и слушать не станет. Вот недавно тут был проездом один мой… мм… приятель из Ирлгифа. До них ведь новости доходят редко и зачастую в совершенно неузнаваемом виде. Да. Так этот мой знакомый все пытался у меня вызнать, правда ли что… ммм… что Дракон будто бы вызвал с того света Кровавую, сиречь… м-нм… Реду. Таким вот образом. И будто она… мм… разрушила ползамка, как бы для разминки, то есть, н-да… И исчезла, следовательно, в неизвестном направлении.

— И что ты ему сказал? — поинтересовался Раир.

— Честно признался, что я думаю о тех, что такие слухи распускает, и о тех… мм… о тех, значит, кто им верит, — усмехнулся Ёваск. — он обиделся, да, обиделся весьма даже, и захотел пересчитать мне зубы. А поскольку я своими зубами дорожу больше, чем некоторыми… хмм… знакомыми, то приказал выставить его за дверь, и стало у меня одним приятелем меньше. Да, таким вот, значит, образом.