Наш общий друг. Часть 1 - Чарльз Диккенс

«Должно быть, къ деньгамъ подбирается», подумалъ мистеръ Боффинъ. «Посмотримъ, сколько попросить».

— Я полагаю, мистеръ Боффинъ, что съ перемѣной вашихъ обстоятельствъ, вы пожелаете измѣнить и образъ вашей жизни. Вы, можетъ быть, обзаведетесь большимъ домомъ, будете вести большія дѣла и вступите въ сношенія съ множествомъ лицъ. Нe согласитесь ли вы взять меня къ себѣ секретаремъ?

— Чѣмъ?! — воскликнулъ, вытаращивъ глаза, мистеръ Боффинъ.

— Секретаремъ.

— Секретаремъ?! Вотъ такъ штука! — про бормоталъ озадаченный Боффинъ.

— Или, можетъ быть, — продолжалъ незнакомецъ, удивляясь его удивленію, — или, можетъ быть, дадите мнѣ какія-нибудь другія занятія. Вы найдете во мнѣ человѣка вѣрнаго, признательнаго и, надѣюсь, полезнаго. Вы естественно можете подумать, что я добиваюсь денегъ. Нѣтъ, нисколько, увѣряю васъ. Я готовъ служить вамъ годъ, два, — какой угодно срокъ по вашему усмотрѣнію, прежде чѣмъ вы назначите мнѣ плату.

— Скажите — откуда вы? — спросилъ мистеръ Боффинъ.

— Я… я изъ разныхъ странъ, — отвѣтилъ незнакомецъ, глядя ему прямо въ глаза.

Свѣдѣнія мистера Боффина о названіяхъ и о географическомъ положеніи чужихъ странъ были нѣсколько сбивчивы, а потому слѣдующій вопросъ свой онъ построилъ иначе:

— Изъ какого-нибудь опредѣленнаго мѣста?

— Я бывалъ во многихъ мѣстахъ?

— Кѣмъ же вы тамъ были?

Но и на это не послѣдовало объясненія, потому что въ отвѣтъ было сказано только:

— Я учился и путешествовалъ.

— Но позвольте спросить, чѣмъ вы хлѣбъ добываете? — продолжалъ свой допросъ мистеръ Боффинъ.

— Я уже вамъ сказалъ, что я умѣю дѣлать, — отвѣтилъ незнакомецъ, снова взглянувъ ему въ глаза и улыбаясь. — Всѣ мои прежніе маленькіе планы разстроились, и мнѣ приходится начинать жизнь сначала.

Мистеръ Боффинъ не зналъ, какъ ему отдѣлаться отъ незнакомца, и чувствовалъ себя въ положеніи тѣмъ болѣе затруднительномъ, что манеры и наружность этого человѣка требовали тонкости обращенія, которой достойнѣйшему мистеру Боффину, какъ онъ это и самъ сознавалъ, немного не хватало. Онъ бросилъ растерянный взглядъ на густо разросшійся кустарникъ — убѣжище всѣхъ кошекъ Клиффордсъ-Инна, — какъ будто надѣясь найти тамъ указаніе, какъ ему выпутаться. Въ кустарникѣ были воробьи да кошки, плѣсень да сырость, но указаній никакихъ не обрѣталось.

— Я до сихъ поръ не назвалъ вамъ своей фамиліи, — сказалъ незнакомецъ, вынимая изъ кармана записную книжку и вручая Боффину свою визитную карточку. — Меня зовутъ Роксмитъ. Я квартирую у нѣкоего мистера Вильфера въ Галловеѣ.

Мистеръ Боффинъ выпучилъ глаза.

— У отца миссъ Беллы? — спросилъ онъ.

— У моего хозяина, точно, есть дочь, по имени Белла.

Это имя занимало мысли мистера Боффина все утро того дня и нѣсколько дней раньше, а потому онъ сказалъ:

— Странно, очень странно! — И, продолжая держать въ рукѣ визитную карточку Роксмита, онъ выпучилъ глаза положительно до неприличія. — Впрочемъ, должно быть, кто-нибудь изъ этого семейства и показалъ вамъ меня.

— Нѣтъ, мнѣ ни съ кѣмъ изъ нихъ никогда не случалось быть на улицѣ.

— Можетъ быть, слышали у нихъ обо мнѣ?

— Нѣтъ, я сижу у себя въ комнатѣ и не имѣю почти никакихъ сношеній съ хозяевами.

— Странно, очень странно! — повторилъ мистеръ Боффинъ и прибавилъ: — Я буду съ вами откровененъ: я не знаю, что вамъ отвѣтить на вашу просьбу.

— Не отвѣчайте пока ничего, — сказалъ на это мистеръ Роксмитъ. — Позвольте мнѣ навѣдаться къ вамъ черезъ нѣсколько дней. Я хорошо понимаю, что вы не можете принять меня на вѣру и взять къ себѣ, такъ сказать, прямо съ улицы. Позвольте мнѣ явиться къ вамъ въ удобное для васъ время, чтобы узнать ваши дальнѣйшія намѣренія.

— Вотъ это прекрасно! Такъ я согласенъ, — сказалъ мистеръ Воффинъ. — Но долженъ оговориться: я также мало знаю, понадобится ли мнѣ джентльменъ въ качествѣ секретаря… Вы, кажется, секретаря сказали, не такъ ли?

— Совершенно такъ.

Мистеръ Боффинъ еще разъ взглянулъ во всѣ глаза на просителя и, осмотрѣвъ его съ головы до ногъ, повторилъ:

— Курьезно! Такъ, такъ вы и сказали: секретаря?

— Такъ и сказалъ.

— Мм… да, секретаря, — повторилъ опять мистеръ Боффинъ, задумываясь надъ этимъ таинственнымъ словомъ. — Такъ вотъ: я такъ же мало знаю, понадобится ли мнѣ секретарь, и такъ же легко могу отвѣтить на такой вопросъ, какъ если бы меня спросили, понадобится ли мнѣ человѣкъ съ луны. Мы съ мистрисъ Боффинъ до сихъ поръ еще не думали о томъ, чтобы въ чемъ-нибудь измѣнить нашу жизнь. Правда, у мистрисъ Боффинъ есть маленькая слабость къ модѣ, и мы уже подладили подъ моду нашъ павильонъ, но другихъ перемѣнъ она, можетъ быть, и не сдѣлаетъ… А вы, пожалуй, побывайте, побывайте у насъ въ павильонѣ. Заходите, такъ, черезъ недѣльку, черезъ двѣ. Ахъ да! Я долженъ вамъ еще сказать, что уже имѣю при себѣ ученаго человѣка на деревяшкѣ и разставаться съ нимъ не намѣренъ.

— Крайне сожалѣю, что меня предупредили, — проговорилъ мистеръ Роксмитъ, очевидно, ничего не слыхавшій о человѣкѣ на деревяшкѣ. — Но, можетъ быть, у васъ будутъ и другія мѣста?

— Вотъ видите ли, мистеръ Роксмитъ, — сказалъ на это мистеръ Боффинъ съ затаеннымъ сознаніемъ собственнаго достоинства, — та должность, въ которой состоитъ при мнѣ мой ученый, очень проста. Онъ взялся за упадокъ и разрушеніе, а въ придачу, по дружбѣ вдается иногда и въ стихи.

Нимало не замѣтивъ, что эти двѣ обязанности остались для мистера Роксмита совершенно непонятными, мистеръ Боффинъ продолжалъ:

— Ну, а теперь, сэръ, позвольте пожелать вамъ добраго утра. Итакъ, можете побывать у меня въ павильонѣ на той недѣлѣ. Отъ васъ это не болѣе мили; хозяинъ вашъ разскажетъ вамъ, какъ насъ отыскать. Если же онъ не знаетъ Боффинова павильона, вы скажите ему: домъ Гармона. Не забудете?

— Гармуна? — переспросилъ мистеръ Роксмитъ, повидимому, не дослышавъ. — Гармона? Позвольте: какъ пишется это имя?

— Какъ пишется? — повторилъ мистеръ Боффинъ съ большимъ присутствіемъ духа. — Ну, ужъ до этого добирайтесь вы сами. Домъ Гармона — вотъ все, что вамъ нужно знать. Добраго утра, добраго утра!

Мистеръ Боффинъ двинулся дальше и назадъ уже не оглядывался.

IX

Мистеръ и мистрисъ Боффинъ на совѣщаніи

Мистеръ Боффинъ безъ дальнѣйшихъ приключеній прибылъ домой, въ павильонъ, и представилъ мистрисъ Боффинъ (встрѣтившей его въ черномъ бархатномъ платьѣ и въ перьяхъ, точно лошадь отъ погребальныхъ дрогъ) полный отчетъ обо всемъ, что онъ дѣлалъ и говорилъ со времени завтрака.

— Все это приводитъ насъ, душа моя, — сказалъ онъ въ заключеніе, къ тому разговору, который мы оставили неоконченнымъ, а именно не завести ли намъ еще чего-нибудь новенькаго по части моды?

— Слушай, Нодди, я скажу тебѣ, чего мнѣ хочется, — отозвалась на это мистрисъ Боффинъ, расправляя свое парадное платье съ видомъ величайшаго довольства собой: — мнѣ нужно общество.

— Модное, мой другъ?

— Да, да! — воскликнула мистрисъ Боффинъ, смѣясь съ дѣтскимъ восторгомъ. — Самъ посуди: что мнѣ за радость сидѣть тутъ одной, подобно какой-нибудь восковой фигурѣ?

— Восковыя фигуры смотрятъ за деньги, а тебя сосѣди могутъ видѣть даромъ, — отвѣтилъ супругъ.

— Ахъ, нѣтъ, ужъ извини! — сказала веселая леди. — Когда мы работали наравнѣ съ нашими сосѣдями, тогда мы были имъ ровня. Теперь же, когда мы перестали работать, они намъ не пара.

— Такъ полно, не приняться ли намъ опять за работу? — лукаво намекнулъ мистеръ Боффинъ.

— Вотъ тебѣ на! Мы получили большое богатство и должны дѣлать, что полагается по натему состоянію. Мы должны жить по нашимъ средствамъ.

Мистеръ Боффинъ, питавшій глубокое уваженіе къ прозорливому уму своей супруги, отвѣтилъ немного задумчиво:

— Пожалуй, что такъ.

— До сихъ поръ мы такъ жили, и изъ этого ничего не вышло, — продолжала мистрисъ Боффинъ.

— Правда, до сихъ поръ ничего хорошаго не вышло, — согласился съ прежнею задумчивостью мистеръ Боффинъ, садясь на скамейку. — Хорошее еще впереди. Такъ чего же хотѣлось бы тебѣ теперь, моя старушка? — скажи.

Мистрисъ Боффинъ — существо, всегда улыбающееся, полное тѣломъ и наивное душой — степенно сложила руки на колѣняхъ и веселымъ голосомъ начала излагать свои планы:

— Я скажу: намъ нужно нанять хорошій домъ въ хорошей части города, обзавестись всѣмъ хорошимъ, имѣть хорошій столъ и хорошее знакомство. Я скажу: надо жить по нашимъ средствамъ, безъ мотовства, но въ свое удовольствіе!

— Правда твоя! И я скажу то же, — подтвердилъ все еще задумчиво мистеръ Боффинъ.

— Боже милосердый! — воскликнула со смѣхомъ добродушная дама, весело всплеснувъ руками и раскачиваясь всѣмъ тѣломъ отъ избытка чувствъ. — Какъ подумаю, что я ѣду на парочкѣ, въ желтой коляскѣ, въ свое удовольствіе, съ серебряными колпаками на колесахъ…