Самая страшная книга 2015 - Игорь Кром

Его кепка. Та самая, которую он оставил на панели автомобиля, о чем после сожалел. Прямо над кепкой стояло могучее дерево, и его толстый сук, переломленный почти у основания, свисал вниз, как перебитая рука. Стас огляделся. На нескольких соседних деревьях также были сломаны ветки, и листья осыпали лесную поросль.

Ему не хотелось об этом думать, но он все равно думал, пока шел вперед по образовавшемуся коридору. Что-то сломало все эти ветки. Что-то достаточно большое, чтобы...

Поднять автомобиль.

Стас перелез через молодую осину, вывороченную с корнем – и замер, пораженный. В этом месте лес обрывался, словно половину холма стесали исполинским ножом, и лишь несколько чахлых деревьев тщились карабкаться по отвесной земляной стене. У подножия обрыва валялся их автомобиль – покореженный и смятый, как консервная банка. Неведомая сила вдавила крышу внутрь, после чего согнула корпус пополам, отчего нос джипа задрался и смотрел в небо, оскалившись разбитой радиаторной решеткой. На примятую траву вытекало масло, влажно блестевшее на солнце.

Вокруг уничтоженной «Тойоты» покоились другие автомобили. Многие из них совсем заржавели и поросли травой, словно лежали тут уже многие годы, пока солнце и земля довершали начатое разрушение, а некоторые выглядели почти новыми – но их вид ужаснул Стаса больше всего остального.

Ну и дела, Алена. А ведь эта история, видимо, повторялась из раза в раз. Поворот не туда, отказавший навигатор, покинутая деревушка... вот кто бы только сказал, что стало с хозяевами этих разбитых машин?

Он отступал, пока не запнулся о дерево и не свалился, вскрикнув от испуга. А потом откуда-то сзади донесся отчаянный вопль, заставивший Стаса похолодеть. Он знал этот голос.

А потом он побежал.

Ветви мелькали то слева, то справа, норовя выбить глаз или оцарапать лицо, а трава цеплялась за ноги, пытаясь повалить на землю, но Стас все равно бежал. Крики звучали слабее и глуше, а темнота, сгущающаяся под древесными кронами, с каждым шагом становилась все осязаемей, словно засыхающий сироп. Сама земля здесь, казалось, сочилась ядовитыми испарениями, и толстый слой папоротниковых листьев покрывал ее темно-зеленым ковром. Они были всюду, расходясь в стороны, когда он делал шаг, и смыкаясь за его спиной.

Крики давно стихли, когда невидимая рука поймала Стаса за ногу и он упал на землю среди солдат папоротникового воинства. Голова нещадно кружилась, и казалось, что земля раскачивается под ним, как корабельная палуба. Он поднял голову, пытаясь сфокусировать зрение...

Перед ним, наполовину вросший в землю, лежал человеческий череп. Стас отшатнулся, сминая папоротниковые побеги, а потом увидел их.

Размытые серые тени заключили поляну в круг; дряхлые, сморщенные лица были обращены к нему, и тяжелый черный туман клубился у их ног. А еще Стас услышал шаги – тяжелая поступь, сопровождаемая треском ломаемых веток, приближалась из леса.

- Нет, - прошептал он; по щекам скатились две слезы, прочертив тонкие дорожки. Пальцы сжались в кулаки. - Нет...

Ближайшая сосна наклонилась в сторону, и на папоротниковую полянку ступило нечто. Огромные тупые глаза-наросты уставились на Стаса, в густой травяной бороде кривился грубо вырезанный рот, а по здоровенной свисающей елде стекала темная красная жидкость.

Купайло.

В узловатой лапе чудовища болталось обнаженное женское тело. Длинные белые волосы Алены покраснели от крови, из распахнутого рта вывалился распухший язык, окровавленные ноги вывернуты под неестественными углами...

Взмахнув рукой, монстр отшвырнул мертвую девушку, и она упала рядом со Стасом, распластав руки по земле. Оглушенный, он смотрел в ее остекленевшие глаза – в ушах оглушительно бухал молот, и все вокруг плыло, а потом откуда-то сверху донесся посторонний звук – длинный, протяжный скрип сгибающегося дерева, и земля полетела куда-то вниз...

Люди, облаченные в праздничные наряды, собирались на священной поляне. Праздник был окончен, и навьи вернулись в свое сумрачное царствие, умиротворенные еще на один год. Папоротник, примятый танцами летнего Бога, успел подняться, и теперь молодые стебельки перешептывались между собой, возбужденные полученными подношениями.

На жертвенном кургане образовались два новых холмика, и папоротниковые побеги над ними оживленно шевелились. Прямо на глазах из земли пробивался новый стебелек, рос, тянулся к солнечному Богу, набухая тяжелым бутоном. Не прошло и десяти минут, когда бутон распустился прекрасным цветком – и это было добрым предзнаменованием.

Жители деревни расходились по домам – уставшие, но довольные. Боги приняли их дары. Урожаи в этом году будут тучными, леса – полными дичи, и болезни минуют их.

Аттракционы

(Татьяна Томах)

- Христо, бездельник, чтоб тебе повылазило! Ты почистил рыбу? Нет?! Я разве просила тебя полировать чешую или менять седла, я велела просто почистить рыбу! - Грозный голос тети Ксаны грохотал как гром, потемневшие глаза сверкали молниями, а сдвинутая набок цветастая косынка и толстые кольца золотых серег придавали ей сходство с пиратом. Рассерженным пиратом, собравшимся кого-нибудь зарубить. Вместо сабли в руке тети Ксаны красовался остро наточенный тесак. - Ты уже считаешь, что старая дама должна вместе со своим радикулитом и слабой спиной сходить на базар, наварить на всех обед и еще переделать твою работу?

Могучей спине тети Ксаны позавидовал бы и молотобоец, но Христо решил не возражать.

- Сейчас-сейчас, - торопливо зачастил он, отступая от тесака на безопасное расстояние, - туточки ворота облупились, и я… - он продемонстрировал хозяйке банку краски с полузатопленной кистью.

- Я велела не малевать забор, а чистить рыбу, поганец!

«Нет, - подумал мальчик, - только не это.» Он надеялся, что за утро хозяйка забудет про поручение, и потому оттягивал его выполнение, отвлекаясь на мелкие дела.

- Сейчас-сейчас, - пролепетал он, - я только…

- Вы гляньте на этого негодяя, - возмутилась тетя Ксана, всплескивая руками. Куры, единственные зрители этой сцены, отчаянно хлопая крыльями, с кулдыканьем метнулись прочь, приняв взмах тесака на свой счет. - Я его кормлю и пою, волоку на слабой спине дом и дело, а он… Сейчас же выкинь эту вонючую банку и иди чистить рыб!

- Уже иду, тетенька Ксана, - пролепетал мальчик.« Почищу синюю.И скажу, что я…»

- Обеих рыб! Понял?!

Сглотнув, мальчик кивнул. Он не знал, чего больше сейчас боится - тети Ксаны или Белой рыбы. Синяя еще ладно, Синяя смирная, а Белая…

Они серьезно поссорились в первый раз.