Дважды рожденные - Дэниел Уолмер

— А где же оно? — сурово спросил. Конан.

— Я отдам, я отдам! Только развяжите меня!

— Нет, лучше я примусь за пальцы, — мальчик потянулся за своим ножом.

— Погоди, Конан! — остановила его Гэлла. — Из его рассказов я поняла, что гранатовое кольцо совсем другое. Оно не может быть на пальце

— Не может, не может! — согласно закряхтел старик.

Конан перевернул колдуна на спину и принялся рассматривать висящие на его груди костяные и каменные амулеты.

— А это что? — Гэлла потянула за ожерелье из перьев ворона, плотно прилегающих друг к другу и охватывающих основание шеи.

— А, это птичье!.. — отмахнулся мальчик, но тут же запнулся.

Перья прикрывали кольцо из темно-красных камней, поблескивающее на черном шнурке. Разрезав шнурок, Конан взял его неуклюжими от волнения пальцами.

— Похоже, эта штука нам и нужна.

Буно заскрипел зубами и забился головой о плиты пола.

— Осторожнее, Конан, — боязливо попросила Гэлла. — Эти камни очень опасны!

На ощупь кольцо было теплым, даже горячим. Заостренные зубья кристаллов, обращенные внутрь окружности, багрово светились, словно раскаленный металл.

— Они пылают от ненависти… — прошептала девушка, рассматривающая камни из-за плеча Конан. — О, как же сильно они ненавидят!..

Конан попробовал осторожно продеть указательный палец в отверстие. Но лишь только кончик пальца приблизился к одному из раскаленных зубьев, как его пронзила резкая боль

— Проклятье! — на пальце выступил пузырь от ожога. Багровое сияние стало ярче.

Буно захохотал, хотя и не мог видеть того, что произошло, из-за повязки на глазах

— Сунь туда еще что-нибудь, мой мальчик! Сунь туда свой язычок!.. О, как умеют ненавидеть мои славные камушки… Развяжите же меня, глупцы. Без меня вы не сумеете с ними справиться, и только погибнете зря или покалечитесь!

— Надо расколоть эту штуку, — сказал Конан, не обращая внимания на вопли старика.

Поискав глазами, он выбрал самый большой кристалл из валявшихся на полу и три раза сильно ударил им по кольцу. Но оно даже не треснуло. Кристалл же после третьего удара зашипел, как живой, покрылся мелкими трещинами и рассыпался.

Старик чуть не захлебнулся смехом.

— О, глупцы! Вы хотите уничтожить ненависть ненавистью! Но от этого они лишь станут сильнее. Развяжите же меня! Без меня у вас ничего не получится!..

— Может, и правда развязать его? — спросила Гэлла, с сомнением глядя на дергающегося на каменных плитах колдуна. — Ведь он прах без него мы ничего не сумеем. А времени мало. Ведь Шедд он может уже скоро…

— Хорошо! — Конан кивнул и обратился к Буно — Скажи нам, как выпустить искры жизни, и мы развяжем тебя!

— О, вы обманете, обманете меня! — запричитал старик. — Отпустите меня прежде! Я клянусь вам, что сам выпущу искры на волю. Я клянусь, что хорошо награжу вас. Так награжу, как ни один король не смог бы вознаградить своих самых верных слуг… Помнишь, Конан, ты спрашивал меня о Короне Бесстрастия?.. Чтобы ее создать, нужно собрать ровно сорок сапфиров. Голубых звездчатых сапфиров самой чистой воды. Сапфир — камень бесстрастия и созерцания. Он никогда никого не любит и не ненавидит. Он спокоен, как голубое небо в ясный полдень. Если носить корону из сорока сапфиров, ни один враг никогда не сумеет тебя поразить. Ни враг, ни болезнь, ни старость, ни сама смерть. Бесстрастные камни оградят и защитят тебя от всего на свете. Конан! Если ты отпустишь меня, я клянусь, что сделаю две такие короны — тебе и мне. Девятнадцать из сорока камней уже найдено и отшлифовано. Придется потрудиться, но я сделаю!.. Ты станешь великим и непобедимым, Конан! Не будет тебе равных никого в целой Хайбории!.. Отпусти же меня. Ты видишь кристаллы на моем столе — там уже есть девятнадцать, прозрачных, как ледяное озеро высоко в горах… Решайся же! Иначе ты будешь жалеть и проклинать себя всю жизнь, Конан!

— Я и так стану великим, если только захочу! — запальчиво ответил ему мальчик. — Без всякой твоей короны, И с кольцом твоим я справлюсь

Он подошел к столу и склонился над искрящейся самоцветной грудой.

— Что ты хочешь найти, Конан? — спросила его, подходя и тоже всматриваясь в разноцветные переливы, Гэлла.

— Эти камни, как люди, — ответил он. — Пусть они разберутся между собой. Должен же найтись кто-то, кто будет сильнее этих проклятых злобных гранатов.

— Посмотри! — Девушка держала в ладони, восхищенно разглядывая, красивый голубой кристалл. В центре него мерцала золотая шестиконечная звезда. — Это не о нем ли говорил Буно? Бесстрастный и созерцательный. Никого не любит, не ненавидит, не боится

— Дай-ка сюда! — Конан взял у нее камень и посмотрел на свет.

Подобной прозрачности, покоя и красоты ему прежде видеть не доводилось.

— Можно, я возьму его себе, Конан? — прошептала девушка.

— Можно, — разрешил он. — Но только прежде я попрошу его кое о чем.

Мальчик поднес сапфир к багровому кольцу и осторожно продел в отверстие между злобно горящими зубьями. Огоньки запылали ярче. Кольцо раскалилось так, что он едва удерживал его в пальцах.

— О Конан! — сокрушенно вздохнула за его плечом Гэлла. — Он же расколется! Погубить такой дивный камень!

Конан ожидал того же. Он зажмурился, чтобы осколок ненароком не попал ему в глаз. Запахло чем-то резким и яростным. Раздался сильный треск.

— Конан! — крикнула Гэлла.

Но крик ее был не испуганным, а радостным. Открыв глаза, мальчик увидел, что голубой камень по-прежнему цел и бесстрастен. Лишь золотая искра светилась чуть по-иному. Кольцо же рассыпалось на девять узких дымящихся кристаллов.

— Вот и все, — выдохнул мальчик.

Он повернулся к Шедду. Тот лежал без движения, но судя по трепету ноздрей, дыхание его еще не покинуло.

— Продержись еще немного, Шедд, — попросил его Конан. — Совсем чуть-чуть!

Шедд с трудом приподнял веки. Глаза его уже почти не принадлежали этому миру, взгляд плавал далеко-далеко. Но он сделал усилие и вернулся. И ободряюще подмигнул мальчику.

— Последний недоумок! — внезапно вскричал Конан и хлопнул себя по лбу. — Ведь за ними же понеслась медведка!

— Конан! Это Конан! Сын кузнеца Ниала. Здравствуй, Конан! Ну и лихой же ты парень, Конан!

Грубые натруженные руки шлепали его по спине, по плечам, ошупывали недоверчиво, словно стремясь удостовериться, что это живой мальчик, а не призрачное видение. Возбужденно-радостные лица светились вокруг, голоса гудели, перебивая друг друга.

— Гэлла! Глядите-ка, это же Гэлла! Как она-то очутилась здесь?! Вот это девушка!..