Комната с белыми стенами - Софи Ханна

В таких случаях неизбежно ставят в известность полицию. Вскоре Рей было предъявлено обвинение в убийстве обоих детей. Судебный процесс начался в марте 2004 года.

Но подождите секунду, я слышу, что вы говорите. Мол, доктор Даффи в свое время произвела вскрытие Марселлы и не обнаружила ничего подозрительного, верно? Да, именно так. Ее ответ в суде на этот вопрос был таков – она заново изучила свидетельства и пересмотрела свое мнение. По ее словам, даже если перелом ребра и был вызван попытками сделать Марселле искусственное дыхание, то синяки тут ни при чем, так как Рей признает, что была слишком напугана, чтобы самой сделать дочери искусственное дыхание. К тому времени, когда прибыла «Скорая помощь», Марселла уже посинела. Это означает, что кровяное давление ребенка упало, и когда медики надавливали на грудь Марселлы, пытаясь заставить ее сердце заработать снова, никаких синяков появиться не могло.

И снова Рассел Мередью с этим не согласен. По его мнению, синяки могут появиться, даже если кровяное давление упало до нуля или даже – хотя такое бывает крайне редко – после смерти. Он был свидетелем многочисленных случаев первого, и один или два – последнего. По его словам, куда вероятнее то, что причиной отека мозга и субдурального кровоизлияния у малыша Натаниэля стал миокардит, вирусное воспаление сердечной мышцы, а вовсе не то, что его трясли.

Любому непредубежденному человеку практически невозможно понять, что случилось дальше или, вернее, чего не случилось. Не умри Натаниэль, у доктора Даффи не возникло бы подозрений в отношении смерти Марселлы. Две вещи заставили ее поверить в то, что Натаниэль Хайнс умер не своей смертью: субдуральная гематома и отек мозговой ткани.

Как только доктор Мередью объяснил, что и то и другое могло быть результатом естественной вирусной инфекции, почему это не положило конец судебному процессу? Почему обвинение не поняло, что дело разваливается прямо на глазах? Почему судья Элизабет Гейлоу не сняла его с рассмотрения?

Невероятно, но Рассел Мередью – человек, которому я доверил бы провести меня через вражеское минное поле, – позднее по секрету сказал мне, что на тот момент, когда доктор Даффи заявила, что пересмотрела свое мнение о причинах смерти Марселлы, она не изучила дело повторно. «Она не вникала ни в какие подробности, она пришла ко мне сразу после вскрытия Натаниэля. Нетрудно предположить, что, заподозрив неладное в смерти Натаниэля, Даффи решила, что и обстоятельства смерти Марселлы не менее подозрительны». Мередью добавил, что он не сомневается в том, что в какой-то момент доктор Даффи извлекла медицинскую карту Марселлы и еще раз пролистала ее, но, как он блестяще выразился, «если вы ищете глазами летающих свиней и видите нежно-розовое небо, то что перед вами: красивый закат или летающие свиньи?».

Присяжным, разумеется, имя доктора Даффи было знакомо. Она была экспертом при рассмотрении дела Хелен Ярдли, обвиненной в 1996 году в убийстве двоих своих сыновей. Тогда она заявила, что смерть двоих детей в одной семье «крайне маловероятна, почти невозможна». Такая фраза, как эта, легко врезается в память.

Думаю, присяжные, которые рассматривали дело Рей Хайнс, помнили эту фразу и потому решили, что Рей наверняка виновата в убийстве, – так же как и одиннадцать присяжных из двенадцати в 1996 году признали виновной Хелен Ярдли.

Рассел Мередью сделал все, что в его силах, чтобы спасти Рей. Он назвал «вздором» заявление доктора Даффи о том, что Марселла Хайнс была задушена, а Натаниэля затрясли до смерти, пояснив, что удушение – это «тайное убийство», тогда как «тряска» обычно связана с состоянием аффекта. Душители – люди хитрые, но умеют владеть собой. Крайне сомнительно, что мать сначала задушит одного ребенка, а затем затрясет до смерти другого, даже если предположить, что она склонна к убийству.

Суд слышал, что среди родственников Ангуса Хайнса имелись подобные трагедии. Племянник Ангуса родился мертвым, а его бабушка лишилась ребенка по причине синдрома внезапной детской смерти. Его мать страдает от волчанки – болезни, при которой организм пожирает сам себя. Когда доктора Мередью спросили о том, что все это значит, он высказался прямо: «Высока вероятность того, что в семье мужа подсудимой имеется генетический аутоиммунный сбой. Этим объясняется рождение мертвого плода, внезапная смерть в младенчестве, волчанка. Все это вполне вероятно при подобной аутоиммунной дисфункции».

Прислушались ли к этим словам присяжные? Или все они думали о чем-то «крайне маловероятном, почти невозможном»? Или они невзлюбили Рей за то, что та путалась в показаниях? Несколько раз она противоречила самой себе, отрицая то, что сказала полиции ранее. Обвинение сочло ее лгуньей.

Чего никто не знает, так это того, что лгать Рей советовали ее адвокаты. Ее предали те люди, чей профессиональный долг состоял в том, чтобы ее защищать. Адвокаты решили, что правда о том, почему она на девять дней ушла от Ангуса и Марселлы, оставив их одних, а также эпизод с курением на карнизе вряд ли добавят ей симпатий в глазах присяжных. Не дай бог, они подумают, что перед ним ярая феминистка.

Вместо этого Рей убедили притвориться и солгать, будто она страдала от послеродовой депрессии и не ведала, почему ушла от мужа и дочери и где была, уйдя от них, и не знала, когда к ним вернется, и вообще забыла о том, что садилась на карниз. Со стороны адвокатов Рей было не только незаконно, но и в высшей мере безнравственно давать ей такие советы (неудивительно, что теперь они всё отрицают), не говоря уже о том, что это имело для нее роковые последствия.

Рей признали виновной в двух убийствах и приговорили к пожизненному заключению. Ее адвокаты пытались подать апелляцию, ссылаясь на заявление Рассела Мередью о том, что доктор Даффи не могла вновь ознакомиться с делом Марселлы на тот момент, когда она сказала ему, что якобы изменила свое мнение и заподозрила убийство ребенка. Увы, это было невозможно доказать. Это было лишь слово доктора Мередью против слов доктора Даффи. В подаче апелляции было отказано.

Затем, в июне 2004 года, через два месяца после того, как Рей была осуждена, возник прорыв: волонтер, работавший на организацию, которую основали мы с Хелен Ярдли (СНРО – Справедливость для Невиновных Родителей и Опекунов), поговорил с кем-то, кто работал с доктором Даффи – назовем его Анонимный Доктор. Он предоставил копию электронного письма доктора Даффи, в котором та жаловалась на собственную глупость – мол, как это только она позволила выкрутить себе руки при проведении вскрытия Марселлы Хайнс.

Десмонд Дерден, коронер, на стол которого легло дело Марселлы, был знаком с Ангусом Хайнсом лично и сказал Даффи, что-де это прекрасная семья. В некотором смысле он мягким шантажом вынудил ее отбросить все сомнения и написать, что смерть Марселлы Хайнс имела естественный характер. Ниже я привожу отрывок из электронного письма Даффи, адресованного Анонимному Доктору:

«Почему я вообразила, пусть даже всего на минуту, что Десмонд, зная эту семью, был некоей гарантией? Почему я не оскорбилась на его прозрачный намек, что если я проявлю принципиальность, он больше не пришлет мне коронерских дел? Правда состоит в том, что я была не уверена в случае Марселлы Хайнс. У меня были подозрения – разве не так бывает всегда? – но я была не уверена, как в других случаях; например, в случае Хелен Ярдли. Думаю, я хотела доказать себе, что я не тот жуткий монстр, которым меня считает Лори Натрасс, и что в ситуации, когда я могу думать о ком-то хорошо или плохо, я способна думать хорошо.

Знаю, это прозвучит неубедительно, но это то, что тогда происходило в моем сознании. И да, я признаю – мне было неприятно, что мне больше не будут давать коронерские дела. И вот посмотрите, что случилось! Второй ребенок Хайнсов мертв, и от меня под клятвой потребовали ответить, почему я “изменила мнение” относительно естественного характера смерти Марселлы Хайнс. Будь у меня возможность повернуть время вспять и назвать причину смерти неустановленной… но что толку об этом мечтать, верно?»

Что же случилось дальше? Вот что – ваш покорный слуга отправил это электронное письмо адвокатам Рей Хайнс. Те, в свою очередь, переслали его Комиссии по пересмотру уголовных дел. Невероятно, но в разрешении на апелляцию снова было отказано. Комиссии следовало сосредоточить внимание на недостаточной профессиональной честности доктора Даффи и на том, какие последствия это имело для дела, при рассмотрении которого только она и ее прихвостни, эти ястребы защиты детей, были единственными свидетелями обвинения. Вместо этого члены Комиссии уцепились за то, что у Даффи имелись подозрения относительно характера смерти Марселлы Хайнс, причем еще до того, как она озвучила их.

Возможно, они внушили себе, что этот факт придает ее подозрениям большую обоснованность. Как только всплыло это электронное письмо, СНРО потребовала объяснений, почему доктор Даффи не была уволена и не лишена права на врачебную практику, однако мы до сих пор не получили удовлетворительного ответа. Мы также сделали запрос относительно того, почему пост коронера до сих пор занимает такой коррупционер, как Десмонд Дерден. В ответ – оглушающая тишина. Наконец, у Рей Хайнс появилась надежда. Это случилось после того, как возник прорыв в деле Хелен Ярдли. Благодаря любезности еще одного Анонимного Доктора всплыл некий документ, в котором доктор Даффи постоянно называла сына Хелен Ярдли Роуэна словом «она». Да-да: эксперт, которая была так уверена, что Роуэна убили, не удосужилась даже уточнить пол ребенка.