На крючке - Анастасия Валеева

– А Лев Сигизмундович случайно не сообщил вам, куда направляется?

– Нет, – она с сожалением покачала головой. – Может, что ему передать?

– Только не говорите, что я к нему заходила, – попросила Милославская, в глубине души понимая, что просьба бесполезна. – Я хочу сделать Льву Сигизмундовичу сюрприз.

– Конечно, конечно, – закивала головой Елизавета Петровна, – я все понимаю.

«Как же, понимаешь ты», – Яна уже пожалела, что обратилась за помощью к соседке.

Она вышла на улицу и присела на скамейку, врытую рядом с подъездом, решив немного подождать Браницкого. Но Лев Сигизмундович домой не торопился. Проведя на лавочке почти целый час, Милославская решительно поднялась и вышла со двора. Заметив красную пластиковую ракушку телефона-автомата, она набрала номер рабочего телефона Руденко. Он оказался на месте.

– Есть какие-нибудь новости? – поинтересовалась Яна после того, как они обменялись приветствиями.

– Кое-что, – неопределенно ответил Три Семерки.

– Что, не хочешь говорить по телефону? – догадалась Яна.

– Точно, – выдохнул лейтенант.

– Давай тогда где-нибудь встретимся, – предложила Милославская. – У фонтана рядом с цирком тебя устроит?

– Буду там через двадцать минут, – согласился Руденко.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Яна уловила в его голосе недовольные нотки и шла на встречу с чувством тоскливой неуверенности. Она пришла первой, взяла банку пива у лоточников и устроилась на скамейке у фонтана. Лейтенант задержался почти на десять минут. Он подошел и устроился рядом. У него была кислая мина, не предвещавшая ничего хорошего Кончики его усов, казалось, опустились ниже обычного.

– Ну что? – Яна бросила пустую банку из под пива в урну и повернулась к лейтенанту.

– А-а, – махнул он рукой, – начальство замучило. Требует результатов. Когда ты позвонила, ко мне в кабинет как раз зашел якобы случайно наш подполковник.

– Что с Копелевым? – Яне не хотелось выслушивать жалобы лейтенанта, поэтому она сразу задала вопрос по существу.

– Хреново все, – Руденко достал сигарету и закурил, – ничего хорошего. Нашли мы этого свидетеля, которому ты на шею бросилась, да, он этого не отрицает, но номер машины он не запомнил, говорит, что не до этого было. После того, как ты на нем повисла… Я его понимаю…

– Какого черта, Семен, хватит тебе придуряться, – осадила его Милославская. – Он видел, как машина пыталась наехать на меня?

– Видел, – Руденко резанул рукой воздух, – только толку от этого никакого. Мы же не можем доказать, что это была машина Копелева – номера твой свидетель не видел. А Копелев подал заявление, что машину у него угоняли.

– Так почему же он сразу об этом не сообщил?

– А-а, почему, – всплеснул руками Руденко. – Неужели ты не понимаешь? Если машину кто-то угонял, значит, в ней, когда она на тебя чуть не наехала, был не он. А не сообщил об угоне сразу, как он говорит, потому что бросился ее искать. Потом вернулся, машина стоит на месте.

– А жена, она ничего не знает?

– Или правда не знает или только так говорит, – Руденко вздохнул, – я ее и так и эдак пытался крутить, ничего не получается… Спала, говорит, ничего не слышала. Так что все твои показания даже не стоит вносить в протокол, только бумагу переводить…

– В казино проверяли?

– Проверяли, а что толку? Все, кто видел, как Копелев уходил оттуда, называют примерно одно и то же время.

– Он пытался меня убить, – в отчаянии воскликнула Яна. – Неужели ничего нельзя предпринять?

– В данный момент нельзя.

– А когда будет можно? Когда он меня на самом деле переедет?

– Хватит тебе, – отмахнулся лейтенант. – Мне и самому тошно.

– Ты-то хоть веришь, что я это все не придумала? – Милославская попыталась заглянуть ему в глаза.

– Верю – не верю, какая разница? – начал выходить из себя Руденко. – Мне нужны факты. Их пока у тебя нет. Когда будут, я сделаю все, что в моих силах и даже больше, а пока, ты можешь говорить все что угодно, толку от этого не будет никакого.

– Спасибо, Семен, – Яна выразительно взглянула на лейтенанта, – другого я от тебя не ожидала.

– Перестань, – Руденко даже не попытался сделать вид, что обиделся, – не думаешь же ты, что я заодно с этими…

– Не думаю, – скептически пожала плечами Милославская. – Вся эта шушера, во главе с Засурским-старшим, ищет какую-то вещь. И Ваксмахер, и дочка Засурского… Мне кажется, что именно из-за этого погибла Галкина. Возможно, она знала об этом, или даже эта штука попала ей в руки.

– О чем ты? – непонимающе посмотрел на нее Руденко.

– Вчера какие-то люди напали на Ваксмахера, – поделилась Милославская с лейтенантом. – Требовали у него что-то. Если бы я с Джеммой случайно не оказалась рядом, дело могло бы закончиться еще одним трупом, а может, и двумя.

Отвечая на вопросительный взгляд лейтенанта, она рассказала ему о вчерашнем вечернем происшествии.

– Ни фига себе! – Руденко почесал в затылке. – Похоже, что дело серьезное.

– Ты только сейчас начал это понимать?

– Вот что, – серьезно заявил лейтенант, – ты одна из дома не выходи. Я сегодня поговорю с начальством, постараюсь обеспечить тебе охрану. Если дело зашло так далеко, они ни перед чем не остановятся.

– Да ладно, – махнула рукой Милославская, – я сама как-нибудь справлюсь. Буду брать с собой Джемму.

– Слушай, – повернулся к ней Три Семерки, – а ты не пробовала узнать, что они все ищут?

– Пробовала, – сказала Яна со вздохом, – только у меня какие-то цифры получаются. Что за цифры, я сама понять не могу.

– Цифры, говоришь, – задумался Руденко, – цифры – это деньги, скорее всего.

– Я тоже так думаю, – согласилась с ним Милославская, – только что за деньги, вот в чем вопрос… По-моему, деньги из всей этой компании могут быть только у Якова Григорьевича.

– Согласен, – кивнул Руденко.

– Давай тогда предположим, что у него пропала какая-то информация, связанная с деньгами, – размышляла вслух Милославская. – Каким образом это может быть связано с убийством Галкиной?

– Ты же говоришь, что она спала с ним, – встрепенулся Руденко.

– И что?

– А то, – уверенно произнес лейтенант, – она эту информацию у него стащила, а он ее за это прикончил. Надо будет проверить его алиби.

– Ты, конечно, можешь это проверить, – Яна достала сигарету и зажигалку, – только я не думаю, что Засурский сам бы стал выполнять такую операцию. Даже если все так, как ты говоришь, он бы нанял исполнителя для своей затеи.

– Не похоже, – буркнул Руденко, – Галкину явно убил не профессионал. Причем, убил как-то впопыхах, первым попавшимся под руку предметом. Почему это не мог быть Яков Григорьевич?

– Не знаю, – повела плечами Милославская. – Есть у меня еще одна мыслишка, насчет Жениного соседа. Я только что была у него дома, но не застала.

– Думаешь, это он Галкину?..

– Нет, – Яна резко качнула головой, – но какое-то отношение он к убийству имеет.

– Опять карты? – Руденко поднял на нее вопросительный взгляд.

– И карты тоже, – Милославская закурила. – Ну, ладно, Сеня, – она слабо улыбнулась, – мне пора.

– Нет, все-таки я не пойму, – проигнорировал Руденко Янино прощание, – как этот пижон может быть связан с убийством?

– Он, мне кажется, что-то знает, но молчит…

– Почему молчит? – удивился Руденко.

– Денег предложили или свой какой-нибудь интерес преследует, – Яна стряхнула пепел, – мне ясно пока одно: его отношения с Галкиной не укладывались в рамки чисто соседских.

– Ты на что намекаешь? – хитро поглядел на Яну Руденко.

– Не удивлюсь, если они были любовниками, – Яна приподняла брови и лукаво улыбнулась.

– Рылась в личных архивах этого Барн…

– Браницкого, – поправила Руденко Яна, – нет, не рылась, к чему мне это? У меня ведь есть карты!

– Ах, как я этого не учел! – с легкой ехидцей воскликнул Руденко. – И что же ты «видела»? Поделиться можешь?

– Видела руку Браницкого, видела комнату, где голой щеголяла Галкина. Причем это было жилище не городское, а сельское скорее. Значит, они на природе уединялись…

– Интересно, – озадаченно приподнял козырек фуражки и потер лоб Руденко, – мне он сразу не понравился…

Он брезгливо выпятил губы, не разжимая их. Яну очень позабавила эта гримаса. Кроме неприязни и отвращения эта гримаса диковинным образом выражала нечто позитивное. В нее Руденко умудрился вложить все свое неоднозначное обаяние, фундаментом которому служила его уверенность, что уж он-то знает в жизни толк и в людях разбирается. Он снова не ошибся, проявив чудеса психологической диагностики, а следовательно, жизнь имела смысл. И такой простой парень, как он, мог разгадать ее задумки, мог легко пройти по ее лабиринту и выйти к свету.

– Думаю даже, он знает, кто убил Галкину, – продолжала Яна подогревать оптимизм Руденко, – но что-то его удерживает от признания…