Легион обреченных - Рахим Эсенов

Каламов молчал, лишь исподлобья бросая на молодого оперуполномоченного настороженные взгляды.

— Впрочем, ближе к делу, — продолжал Багиев. — Ответьте, Каламов, почему вы делали ставку именно на Гаримова? Понятно, что при вербовке как козырь хотели использовать прошлое его отца. Но вы не учли, что Гаримов воспитан при Советской власти, он крупный инженер и руководитель республиканского масштаба.

— Поэтому он и заинтересовал британскую разведку. Тут прицел дальний. Англичане добиваются, чтобы их агенты пробирались на ключевые позиции в правительствах союзных республик, в важных отраслях народного хозяйства. Немцы готовятся провести в советском тылу серию террористических актов по уничтожению руководящих работников. Английской агентуре предписано обратить этот террор в свою пользу.

— Каким образом?

— Двигать в местные руководители кадры проанглийской ориентации.

— Скажите проще — английских шпионов.

Каламов согласно кивнул и продолжил:

— Англичане хотят воспользоваться войной, когда легче проникнуть в СССР, осесть тут. Агентам надлежит обосновываться надолго. Они должны выглядеть примерными гражданами, вступить в партию, добиваться продвижений по службе и ждать. Прямая диверсия становится вчерашним днем. Чтобы овладеть Россией, есть два пути: бескровный, то есть влезть, проникнуть во все поры Советского государства, прибегая одновременно и к идеологической диверсии, или же пойти войной на Советы.

— Словом, исходя из конкретной ситуации, — усмехнулся Назаров и спросил: — Кто вас инструктировал?

— В основном Кейли. Еще со мной беседовали два американских офицера.

— Их имена знаете?

— Имен не знаю, но они из разведслужбы, очень интересовались обстановкой в Средней Азии, Башкирии, Татарии.

— Как много американцев в порту Бендер-Шахпур?

— Немного их, но ожидалось прибытие американских кораблей. Кейли еще ворчал — янки, мол, всегда на готовенькое поспевают.

— Что он имел в виду? — Багиев едва успевал вести протокол допроса.

— Англичане и американцы ждут падения Сталинграда. В том они не сомневаются. Тогда сразу же введут свои войска в Баку, Закавказье. Немцев хотят опередить, захватить нефтепромыслы. Иран и Среднюю Азию англичане собираются включить в состав Британской империи. А немцы создали «иранскую службу» и после вступления вермахта в Тбилиси хотят перебазировать ее и провозгласить независимое правительство Ирана. Турки тоже точат зубы на Россию, держат наготове свои дивизии на границе с советским Закавказьем. Они не прочь овладеть и Туркменской степью, где живут иранские туркмены, хотя в основном мечтают о закавказской территории.

— Красная Армия бьет немцев и в хвост и в гриву, а нашу страну уже успели поделить как рождественский пирог?! Не слишком ли рано? — ни к кому не обращаясь, холодно промолвил Назаров и замолчал, устремив свой взгляд куда-то вдаль. Затем низким, глухим голосом спросил: — Что вам, Каламов, еще известно о союзниках?

— К началу сорок второго года американских специалистов прикомандировали к руководству иранской жандармерии. Без американских советников не могут дыхнуть во многих ведомствах Ирана. Особенно их много в министерстве финансов. В районе Тебриза, где находятся части Красной Армии, действует опытный американский резидент, его зовут не то Эдуард, не то Эдвин Райт.

— Откуда вы это узнали?

— Кейли проговорился... Он с ним встречался, восхищался его блестящим знанием персидского языка, завидовал его широким связям с влиятельными персами.

— Видели вы американских военнослужащих в Иране? — Назаров взглянул на часы, надо было успеть доложить наркому, интересовавшемуся показаниями Каламова.

— Я вспомнил... В Хорремшехре я видел несколько высших американских офицеров. Кейли говорил, что американские войска на подходе к Ирану. Торопятся, боятся не успеть к разделу Кавказа и нефти. К рождеству, считают союзники, со Сталинградом, а значит, и с Советским Союзом будет покончено...

Вскоре на стол Чары Назарова легло расшифрованное донесение Черкеза, сообщавшего о тайном сговоре правительств США и Великобритании, которые высадили в южных портах специальный контингент войск, объединенных под общим названием «Командование Персидского залива».

Это была часть операции «Велвет», предусматривавшей ввод из Ирана в советское Закавказье английских и американских войск. Такой предательский удар в спину Советскому Союзу готовили союзники в случае ожидаемого падения Сталинграда.

Состарился лис, лишился плут былой ловкости. Не страшились его теперь, под самым носом разгуливали петухи и куры, безмятежно ворковали горлинки и голуби. Видит око, да зуб неймет. Но повадкам своим лис все ж не изменял. Ночами напролет лежал, затаившись, у сусличьих нор или на тушканьей тропе. Да что толку? Даже эти несчастные грызунишки, которыми он раньше брезговал, не давались в лапы: лиса подводило чутье... Что делать? От голода так сводило живот, гляди, к позвонкам пристанет.

Зашастал лис по пустыне — хотя бы падалью разжиться. Не до жиру, быть бы живу. Повстречался ему старый шакал, от которого за версту смердило мертвечиной. Сцепились они поначалу: прошлогоднюю кость дохлого верблюда не поделили. Запыхавшись, щелкали притупившимися зубами, все норовили друг дружке в горло вцепиться, да силенок не хватило, разошлись, поджав хвосты. Отдышались хищники в сторонке, пригляделись один к другому — и снюхались... Лис на выдумки хитер — истина стара как мир. Надоумил он своего нового однокорытника, как легче пропитание добыть.

Зарыскал шакал по Каракумам, разнося неслыханную новость: «Слышали? Лис в содеянных грехах раскаивается. Благочестивым стал. На дню пять раз молится, в чалму обрядился, в Мекку собрался... Сам видел!»

Верно рассчитал хитрюга: среди птиц нашлись набожные, подумывавшие свершить хадж — путешествие к святым местам. Да не решались всё: до Мекки путь неблизкий. А тут хоть лис, как ни говори, живая душа, все не чужой, свой, каракумский...

Пустыня ж слухом полнилась, только о лисе и разговору: «Образумился, остепенился... Пред вратами аллаха угрызения совести покоя не дают!..» И поверили легковерные птицы, подались за лисом торжественной процессией: во главе — лис, а шествие замыкал шакал. Шли, шли... Добрались наконец до караван-сарая. Расположились на отдых. Настал час вечернего намаза. Осмелели птицы, встали с лисом и шакалом на молитву в один ряд. Хищники, улучив момент, бросились на беспечных пернатых и переловили их до единого...

Случилось так, что в то самое время мудрец Сулейман — повелитель всех зверей, животных, птиц на Земле, понимавший их язык, разглядывал в волшебное зеркало свои владения, увидел вероломство лиса и шакала. Не успели хищники приступить к трапезе, как появился Сулейман, освободил плененных птиц и сказал им: «Не верьте врагу. Черный войлок белым не станет, старый враг другом новым не сделается».

Отыскать тюрьму в провинциальном Фарахе проще всего. Бывшая крепость, окруженная рвом, с высокими башнями по углам, на которых денно и нощно стояли охранники, возвышалась на окраине городка толстыми глинобитными стенами. Увидев перед собой небольшую дверь, Каракурт удивился: где же ворота? Отправляя его сюда, Мадер дотошно описал все — и дорогу от Кандагара, и сам глинобитный городишко, и расположение тюрьмы, и даже королевскую резиденцию с садом, что на виду крепостных стен.

Пошарив глазами по щербатой стене, Каракурт забарабанил кулаком по двери — в окошке возникла физиономия полицейского.

— Начальника тюрьмы, — небрежно бросил Каракурт.

Окошко захлопнулось, шаги за дверью удалились. С минарета мечети ветерок донес призывный голос муллы, вставшего на полуденную молитву. Сменились на башнях сонные охранники. Мимо по дороге, вздымая клубы пыли, пронеслась кавалькада разношерстно одетых полицейских, державших путь к летней резиденции короля.

А Каракурт все ждал, притомившись, опустился на корточки, чувствуя на себе изучающие взгляды откуда-то наблюдавших за ним глаз. Теряя терпение, он зло подумал о начальнике тюрьмы словами Мадера: «Он из Кафиристана, горной страны кафиров — неверных. Свою землю они называют Нуристаном — Лучезарной. Король там силой построил мечети, однако мусульманами они не стали и христианами тоже. Язычники...» Такого проймешь только страхом или деньгами... Мадер тоже плут! В мусульманском мире его величают Вели Кысмат-ханом. И рассуждает как праведник от ислама, а сам в душе гяур гяуром...

Тюремная дверь распахнулась, и в ее проеме Каракурт увидел трех афганцев в полицейской форме. На первый взгляд они походили друг на друга, но, приглядевшись, Курреев выделил среди них стройного, щеголеватого начальника тюрьмы Хабибуллу. Поигрывая костяной рукоятью толстой камчи, в конец которой был вшит увесистый кусок свинца, он впился в пришельца острыми льдинками голубых глаз. И впрямь взгляд кафыра!