Охота на клона - Фрэнсис Вилсон

И все старшие были вооружены и были готовы дать отпор.

Эм-Эм поспешил вперед и замахал руками.

— Нет, нет! — Он ткнул в меня пальцем. — Зигги! Зигги!

Они вытаращили глазенки и уставились на меня. Вдруг на платформе стало тихо. Дети начали придвигаться ко мне — медленно, как будто неуверенно.

В тот момент мне стало слегка не по себе. Их тут целая орава — не меньше пятидесяти, — и я всецело в их власти. Если дело дойдет до драки, я даже не смогу убежать. Я понятия не имел, куда бежать, если что. Поэтому я остался на месте и подпустил их поближе.

Их лица… на всех застыло одинаковое выражение. Неужели это благоговение? Передо мной!

Они обступили меня, отрезали меня от Эм-Эма, окружили, но держались на расстоянии — примерно в метре. Наконец какой-то малыш растолкал остальных и подошел прямо ко мне. Он — или она — с секунду смотрел на меня, потом обхватил мою ногу, неуклюже обнял и прошепелявил:

— Тигги.

Лед был сломан. Дети окружили меня. Кто-то хлопал меня по спине, кто-то мягко толкал в плечо, кто-то обнимал, и все тихо и как-то почтительно говорили:

— Зигги, Зигги, Зигги.

Что же происходит?!

Я огляделся в поисках Эм-Эма, но не сумел разыскать его. Потом толпа расступилась, пропуская кого-то. Взрослый человек. Женщина. Стройная, с прямыми темно-русыми волосами, спадающими на плечи. Отличная фигура.

Когда она улыбнулась, я узнал ее. У нее больше не было платиновых волос и макияжа. Но, клянусь Ядром, я узнал ее!

— Джин!!!

— Здравствуйте, мистер Дрейер, — сказала она спокойно и сухо, как будто мы с ней обедали вместе только вчера.

Она положила руку мне на плечо и поцеловала в щеку. Ребятишки, столпившиеся вокруг нас, захихикали и зашептались.

— Вы им понравились, — заметила она.

Поскольку на руках и на ногах у меня повисли гроздья малышни, я мог только молча глазеть на нее.

— Эм-Эм столько о вас рассказывал — вы чуть не погибли, ловя тех, кто похищал наших малышей. Под землей вас считают героем, мистер Дрейер. Все уличные банды знают о вас.

Я наконец обрел дар речи:

— Прошло два года, Джин. Я думал, ты далеко, там, куда улетают нормальные люди!

— Я там была. Я улетела на Нику и немного пожила там. Я думала, что все будет в порядке. Думала, сумею приспособиться. Но ничего не получилось.

— Но ведь ты не сказала им, что ты — клон?

— Нет. Не в том дело. Многие тамошние обитатели хотели на мне жениться.

— Я в этом не сомневаюсь.

Во внешних мирах еды в избытке, но зато там пока очень мало женщин.

— Но я быстро поняла, что меня никогда не будут считать подходящей спутницей жизни.

— Почему?

Она жалко дернула плечом:

— Я не могу иметь детей.

— Да. Верно.

Я совсем забыл. Всех клонов, и мужчин и женщин, по закону стерилизуют сразу после рождения — вернее, выведения или деинкубации. Им делают укол, и их половые железы прекращают производить половые клетки, не влияя в то же время на выработку гормонов.

Для жителей внешних миров женщина, которая не может произвести на свет потомство, — неполноценная.

— И я вернулась домой, — продолжала Джин, вымученно улыбаясь. Она положила руку на плечо одного малыша, взъерошила волосы другому. — И нашла здесь людей, которым я действительно нужна.

— Да, но на Нике ты была свободным человеком. Ты была вольна улетать и прилетать куда вздумается. А на Земле ты…

— Я мать. То, чем я больше нигде быть не могу.

Тут наконец я понял. Не сразу, но до меня дошло.

— Ты — Венди!

Она присела в книксене:

— К вашим услугам.

— Слышал, ты стала им настоящей матерью.

— Я пытаюсь.

— Венди самая лучшая мама! — вмешался Эм-Эм. Растолкав других, он прижался к ней и снизу вверх улыбался нам обоим. — А Зиг — лучший друг. Защитник.

В моем достойном сожаления мозгу наконец закрутились шарики, включились цепи, установились взаимосвязи.

— Значит, ты специально наняла актера, чтобы он…

Она кивнула и улыбнулась:

— Конечно! Я надела голокостюм Джоуи Хосе.

Все сошлось. Кто-то похищал ее детей и возвращал их порчеными. Она хотела положить конец беззаконию и пришла ко мне — вернее, подослала ко мне актера.

— Почему именно я?

— Потому что вы не бросаете дело на полпути.

Я пропустил ее слова мимо ушей. Лучше не лезть в бутылку.

— Почему ты не пришла ко мне сама?

— Я не была уверена в том, что вы согласитесь работать на меня. Я ведь помню, как вы относитесь к клонам. И потом, рядом с вами постоянно крутится Спиннер. Я не могла рисковать и позволить ему выследить меня.

— Сомневаюсь, что сейчас он бы тебя узнал.

— Так я выгляжу на самом деле, — сказала она, наматывая на палец прядь темно-русых волос.

— Ты прекрасно выглядишь, — выпалил я, прежде чем понял, что говорю.

— Спасибо большое, Зиг. — Она смотрела на меня большими глазами, полными слез. — Вы очень изменились!

Я покачал головой:

— Нисколько. Да и зачем бы мне меняться?

— Не знаю. Не могу сказать точно, в чем разница, но вы стали другим.

— Может быть, все дело в волосах — я сменил стрижку.

Это правда. Теперь, когда на месте проводков остался только маленький шрамик, я стал стричься короче; мне уже не нужно бояться, что кто-то заметит кусочек металла за ухом.

— Нет, я имею в виду другое. Вы изменились внутренне. Кстати, я целых два стандартных года собираюсь спросить…

Она невольно выдала себя, доказала, что провела какое-то время в другой галактике. Только жители внешних миров называют год «стандартным».

— …Я все время думаю о той грин-карте, которую вы вернули мне в космопорте.

Я напрягся. Мне не хотелось, чтобы она догадалась, что я способен на такую глупость, как замена подделки, которую дал ей Баркем, на подлинную — ну, почти подлинную! — карточку настоящего. Иначе она может все неправильно понять.

— А в чем дело?

— Она была… другая на ощупь.

— Но она ведь сработала, верно? Тебе не на что жаловаться. — Тут мне в голову пришла другая мысль. — Погоди-ка. Как же ты вернулась на Землю, а Спиннер ничего об этом не знает?

— Просто. — Она лукаво улыбнулась. — Я взяла гражданство Ники, сменила фамилию и вернулась по туристическому паспорту.

— Но по туристической визе ты можешь оставаться здесь очень недолго!

— Если свериться с Центральной базой данных, Джин Двойник прибыла на Землю в качестве гостя и исчезла.

— Джин Двойник, значит? С тех пор как ты улетела, ты очень поумнела.

— Я уже не так наивна, как два стандартных года назад, если вы это имеете в виду.

Я рассмеялся:

— Как и все мы!

Она тоже рассмеялась; мне понравилось, как звучит ее смех.

— Но неужели здесь то, к чему ты стремилась? — Я оглядел подземную деревушку пропащих мальчишек. — Неужели ты согласна провести здесь всю оставшуюся жизнь?

— Здесь не так плохо. — Она взяла меня под руку, и у меня странно закололо в плече. — Пошли. Я все вам покажу.

Дети расступились и толпой потянулись за нами. Джин показала мне свою «оранжерею». Я искоса наблюдал за ней. И она еще уверяет, будто я изменился? Она сама стала совершенно другой! Рядом со мной шел уже не тупой клон, не блондинка-пустышка, какой она была два года назад. Рядом со мной была взрослая, спокойная, уверенная в себе женщина. У нее изменился не только цвет волос. Мне показалось, что главные изменения произошли под волосами.

— Лампы дневного освещения были здесь еще до моего появления, но дети не понимали, как можно использовать преимущества дневного света. Я велела им принести из верхних туннелей земли, украсть саженцы из заоконных ящиков, и вот пожалуйста: теперь у нас есть свежие овощи.

— Отлично! — от всей души восхитился я.

Она провела меня по старой станции, показала всевозможные виды хижин. Я изо всех сил изображал заинтересованность, но не мог избавиться от мучившего меня вопроса. Наконец, когда она остановилась и показала мне собственную хижину, я не выдержал:

— Зачем ты понапрасну тратишь здесь свою жизнь?

Она накинулась на меня, как тигрица:

— Трачу? Я бы не сказала, что понапрасну трачу свою жизнь!

— Великолепно! Как же ты тогда назовешь то, чем занимаешься?

— Я творю добро! Я изменяю их жизнь! И мне не нужно одобрения ваших так называемых настоящих!

— Ты изменяешь их жизнь? — Тут уж я вспылил. — Каким образом? Они все равно вырастут и уйдут наверх, хотя и не будут признаны официально; оказавшись наверху, они начнут бороться за существование в преступном мире!

Она отвернулась.

— Знаю. Но может быть, они станут немного лучше после того, что я для них сделала. И может быть… может быть…

— Может быть — что?

— Может, они не все станут преступниками. Может, кому-то из них удастся попасть куда-то еще…