Искушение - Джейн Кренц

Он замер в нерешительности. На лбу выступил пот.

— Господи, помоги мне, я хочу тебя больше всего на свете. — Эти слова со стоном вырвались у Гидеона, когда он медленно, мощно и глубоко вошел в нее.

Гарриет непроизвольно вскрикнула. Гидеон быстро прижался губами к ее губам, заглушая ее несвязные восклицания.

Необычное волнение, смешанное с болью и наслаждением, охватило Гарриет, она почувствовала, как что-то растягивает ее, потом переполняет. Она уже не могла этого вынести, ощущая себя на пороге неизведанного ранее восторга, который вот-вот выплеснется из нее.

Да, Гарриет была близка к величайшему открытию. Еще немного — и она погрузится в пьянящее блаженство.

Еще немного… Гидеон медленно вышел из нее, но тут же вернулся, приближаясь к ее источнику наслаждения. Он хрипло вскрикнул в предчувствии мужского удовлетворения, тело его выгнулось над ней, каждый мускул напрягся, точно стальной.

И, достигнув вершины, он упал на нее, тяжело дыша, словно распиная ее на каменном полу пещеры.

Глава 7

Ночью Гидеон встал, чтобы зажечь вторую лампу. Гарриет безмятежно спала. Он вернулся к ней, крепко прижал к себе и тут же погрузился в сон.

Он пробудился во второй раз, когда почувствовал, что светает. Именно почувствовал, потому что в пещере невозможно отличить ночь ото дня, но что-то подсказывало ему — наступило утро. Утро и час расплаты.

Гидеон не сомневался, что Крейна задержат у выхода, а тот расскажет, что Гарриет все еще в пещере. Когда Гидеон бросился вместе с волнами в пещеру, он понимал, что времени на то, чтобы разыскать ее и выбраться на берег, уже нет.

Значит, он проведет с ней ночь, а к утру Гарриет будет скомпрометирована. И нельзя уйти от неизбежного.

Однако у Гидеона и в мыслях не было усугублять ситуацию, занимаясь любовью с Гарриет.

Но стоило ей улыбнуться, открыться ему с желанием — и все его сомнения разрешились. И взять ее на этом каменном полу стало таким же неизбежным, как наступление рассвета.

Гидеон осторожно потянулся, морщась от боли, — мускулы затекли от ночи на каменном полу. Он почувствовал, как Гарриет пошевелилась, придвигаясь к нему в поисках тепла. Но глаз она не открывала.

Он улыбался, глядя на нее. Она лежала свернувшись калачиком рядом, словно это было для нее самое привычное место в мире. Лицо прикрывали разметавшиеся волосы. Он коснулся каштановых локонов и обнаружил, что они удивительно шелковистые. Он сжал их пальцами, потом отпустил, и они тут же расправились, будто жили своей жизнью. Волосы Гарриет похожи на нее, подумал Гидеон. Нежные, ароматные и полные жизненной энергии.

В эту ночь он забыл с ней обо всем на свете и открыл для себя, как велико его желание. Она тоже хотела его. Ночью она сказала ему — нет, показала, — как она хотела его. Она отдалась ему с безудержной невинной страстью, что гораздо дороже всей этой груды драгоценных камней на полу пещеры.

Она отдала себя Чудовищу из Блэкторн-Холла, несмотря на его изуродованное лицо и изуродованное прошлое.

Тело Гидеона снова налилось тяжестью и силой, когда вернулись жаркие воспоминания. Он провел ногой по ее обнаженной ноге и подложил руку под плавный изгиб ягодиц. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы этот волшебный миг не кончался.

Он никогда не боялся смотреть в лицо суровой действительности. Но в это утро Гидеон понимал, что отдал бы душу за волшебство, которое помогло бы ему превратить эту пещеру в мир, где им захотелось бы остаться навсегда.

Гарриет подняла ресницы, поморгала, отгоняя сон. Несколько секунд она томно смотрела на него, а потом в ее бирюзовых глазах появилось беспокойство.

— Боже мой! — воскликнула она и резко села. — Который час?

— Думаю, уже утро. — Гидеон смотрел, как она застенчиво прижимает к себе плащ, избегая его взгляда. Он почувствовал, что она смутилась.

— Успокойся, Гарриет.

— Моя семья страшно волнуется.

— Вне всякого сомнения.

— Когда мы отсюда выберемся, я их успокою. Все образуется.

— Вы уверены? — Гидеон медленно сел. Он не отводил от нее взгляда.

Гарриет быстро повернулась к нему с широко раскрытыми глазами:

— Я не понимаю, милорд.

— Простите, дорогая моя, но я не хотел дразнить вас.

Он встал, не скрывая своей наготы, заметив, что она быстро отвела глаза. Это слегка позабавило его Она не отворачивалась от его лица со страшным шрамом, но, увидев его тело, поспешно отвернулась.

— Тебе лучше одеться, начинается отлив, и Добс в любой момент может появиться здесь.

— Да, да, конечно.

Она встала, все еще прижимая к себе плащ, потом наклонилась, подняла платье и растерялась: как же ей одеваться, не убирая плаща.

— Я сейчас тебе помогу, — ласково сказал Гидеон.

— Нет необходимости, милорд.

— Как пожелаете.

Гидеон взял свою одежду. Он натянул рубашку, бриджи, с удовольствием отметив, что они высохли за ночь. Сапоги затвердели от соленой воды.

— Гидеон?

— Да, моя дорогая?

Гарриет колебалась:

— Что касается прошедшей ночи, милорд, я бы не хотела… я бы не хотела, чтобы вы чувствовали…

— Передайте своей тете, чтобы она ждала меня сегодня с визитом в три часа. — Гидеон с трудом натягивал пересохший сапог. Сапоги словно стали меньше размером.

— Это еще зачем? — спросила Гарриет.

Гидеон вскинул бровь и, пока натягивал второй сапог, испытующе смотрел на нее. Во взгляде Гарриет он прочел сильное беспокойство. Он спросил себя: осознает ли она в полной мере, что случилось?

— В данной ситуации я хочу засвидетельствовать уважение, конечно.

— Уважение? И все?

— И сделать официальное предложение, — пожал плечами Гидеон.

— Ну, так я и знала. — Гарриет метнула в него сердитый взгляд. — Я так и думала. Прекрасно, но я не приму ваше предложение, милорд. Понимаете? Я не позволю вам это сделать, Гидеон.

— Ты не позволишь мне? — опешил Гидеон.

— Нет. Категорически нет. Ох, я так и знала, что ты об этом думаешь. Ты считаешь, что после этой ночи по закону чести обязан сделать мне предложение. Но в этом нет необходимости, сэр.

— Разве?

— Бесспорно. — Гарриет гордо вскинула голову. — Что случилось ночью — не твоя вина. Я также виновата. Если бы я не была так глупа, чтобы залезть на скалу и наблюдать, ничего бы не произошло.

— Но ты залезла на скалу, Гарриет. И все свершилось.

— Не имеет значения. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя обязанным делать мне предложение. — Она выглядела разъяренной.

— Гарриет, ты сейчас не можешь рассуждать здраво. Когда успокоишься, то поймешь: у тебя нет иного выбора, как принять мое предложение. Разумеется, и тетя, и сестра будут настаивать на этом.