Библейские образы - Адин Штайнзальц

В таком же свете можно рассматривать и договор Нехемьи (Нехемья, гл. 9 и 10), который, по существу, представляет собой первую в истории письменную конституцию[25]. Составленный в соответствии с политическими и религиозными воззрениями Нехемьи, этот договор является архетипом современной конституции, имеющейся в большинстве государств. Договор этот содержит пространную преамбулу, в которой говорится об истории еврейского народа, его происхождении и устремлениях, направленных на восстановление государственности в духе иудаизма. Затем следует детальный перечень основных законов, установлений и правил, благодаря чему договор становится основой для действий исполнительной власти.

Среди подписавших его были представители влиятельных семейств и признанные лидеры народа, ведущим из которых был Нехемья. Санкционированный документ, получивший название амана (соглашение, договор), они торжественно ввели в действие, положив начало современной концепции закона как взаимного соглашения между свободными людьми.

Итак, деятельность Эзры и Нехемьи как лидеров народа в начальный период эпохи Второго Храма имела огромное значение для восстановления еврейской государственности. Но эта деятельность выходила за рамки создания формального правового государства.

Эзра, священник и писец, видел свою задачу в восстановлении Закона Торы в Стране Израиля, поэтому он считал себя в первую очередь учителем, духовным лидером народа. Этот идеологический фактор играл первостепенную, определяющую роль в его действиях и характеризовал его необыкновенную личность[26].

Эзра отдавал себе отчет в том, что для достижения стоящих перед ним целей необходимы и другие методы, помимо духовных наставлений. Но он понимал также, что не может силой навязать свою систему ценностей тем, кто не хочет ее принимать. Поэтому Эзра стремился к тому, чтобы народ по своей собственной воле возвратился к Торе и проникся мыслью о необходимости восстановления еврейского государства, основанного на ее законах. Но большинство населения Страны Израиля отошло от религии; народ устал, впал в апатию. И хотя люди той второй волны репатриации почти наверняка соглашались с подходом Эзры к политическим и религиозным проблемам, и хотя с ним прибыла большая группа левитов и учителей Торы, многое из того, что он пытался сделать, дало на том, первом, этапе весьма незначительные результаты. Эзра сознавал, что ему следовало действовать не только путем официальных предписаний, но и путем убеждения, духовным воздействием, личным примером. Поэтому Эзра призывал народ поститься, публично демонстрировать свою солидарность и покаяние. Он чувствовал, что способы принуждения, возможностями которого он обладал по воле царя, не подходили для его целей. Он стремился добиться духовного возрождения народа, а это требовало времени. И прошло еще много лет, пока некоторые из нововведений Эзры стали неотъемлемыми чертами жизни в Стране Израиля. Предания говорят, что Эзра учредил десять обрядов, назначением которых было одухотворение общественно-политических реалий и повседневной жизни.

В отличие от Эзры Нехемья был человеком практического действия, добившимся значительных успехов, но именно Эзра стал создателем величественной схемы возрождения народа, придав новое содержание старым формам. В конечном итоге достижения Эзры были таковы, что наши мудрецы говорили: «Если бы Моше не передал нам Тору, она должна была бы быть передана нам Эзрой». В этом смысле достижения Эзры сопоставимы с тем, что сделал Моше: под его влиянием в народе произошли глубокие перемены. После него евреи уже не были обычной этнической общностью, но стали народом, проникнутым духом Торы. Можно сказать, что благодаря Эзре, Тора была снова дарована нам.

25

Эстер

Эстер

МИССИЯ В ГАРЕМЕ

История, о которой рассказывается в Книге Эстер, — захватывающее воображение чудо, в котором внешне нет ничего сверхъестественного — ни явного Б-жественного вмешательства, ни таинственных происшествий. Действия участников драмы мотивированны и понятны. Происходят как будто естественные события, которые, в результате, поразительным образом изменяют ситуацию. В этой истории нет чудес. И все же они есть. Книга Эстер замечательно характеризует свойственное еврейскому мировоззрению понимание чуда как события, происходящего в пределах законов природы.

В еврейском образе мышления чудо не отождествляется со сверхъестественными явлениями, но соотносится с ними по своему содержанию и последствиям, вытекающим из взаимодействия естественных явлений.

Таким образом, в Книге Эстер, где все, на первый взгляд, открыто и ясно, простота повествования обманчива. При внимательном рассмотрении деталей этой истории становится очевидно, что она довольно сложна. В ней несколько уровней, и события раскрываются лишь частично. Если глубже вникнуть в их сущность, то окажется, что роль Эстер в спасении евреев Персии не так уж проста, и сам образ ее предстает в разных аспектах.

С того момента, как эта еврейская девушка была взята во дворец персидского царя, разворачивается цепь событий интересных, поучительных и, в конечном счете, весьма значительных. То, что Эстер оказалась во дворце, не было заранее запланировано, то есть она не была намеренно послана евреями в дом царя, — словно красавица-шпионка в стан врага. Однако создается впечатление, что у Мордехая были на этот счет свои соображения и что его потаенные замыслы направляли судьбу Эстер еще до того, как она стала царицей. И Мордехай и Эстер сознавали возможное значение ее пребывания в царском доме. Таким образом, с самого начала расстановка лиц предполагала их готовность к соответствующим действиям, которые в конечном счете дали блестящий результат.

Когда Эстер попала в гарем, ни она, ни Мордехай не знали, что предстоит им в будущем. Действия Амана нельзя было предвидеть, и не было известно, что он приобретет власть и влияние; все это произошло потом. Вполне возможно, что в начале пребывания Эстер во дворце Аман и не испытывал осознанной враждебности к евреям, и у него явно не было определенных замыслов против них. И тем не менее Эстер была готова к тому, что что-то может случиться, — недаром вначале «не говорила Эстер о своем народе и происхождении» (Эстер 2:10). Эта осмотрительность не была случайной и не была необходимой лично для Эстер. Она действовала так по указанию Мордехая, которому была послушна (Эстер 2:20).

Такое поведение Мордехая и Эстер не может быть объяснено попыткой избежать неприятностей, связанных с антисемитизмом в нынешнем смысле этого слова, тем более что Ахашверош, как и большинство персидских царей, по-видимому, более или менее терпимо относился к религиозным верованиям и национальным традициям народов его владений. И все же Эстер была представлена царю таким образом, что не было ясно, к какому народу она принадлежит. Эта неопределенность является первым указанием на то, что вслед за этим что-то произойдет.

Во всем, что делает Эстер, есть элемент неожиданности. Показательно, что Аман, сам будучи весьма своеобразным и далеко не простым человеком, не обнаружил еврейства Эстер до тех пор, пока не лишился власти и уже не мог ничего предпринять против нее.

Вначале, когда Эстер стала любимицей царя, это не дало никаких преимуществ «народу Мордехая», как названы евреи в этой книге. А ведь в те времена в обычаях царей было вознаграждать фавориток из другого народа предоставлением благ и привилегий этому народу. Почти в каждой культуре с соответствующим общественным строем, о которой имеются определенные сведения, чужеземные наложницы действовали в интересах своих соотечественников или приверженцев своей веры. Так было при дворе монгольских ханов, в Турецкой империи. В некоторых случаях, например в Китае или Японии, привилегированное положение родственников императрицы оказывалось действенным фактором внутренней политики. Истории известно немало случаев, когда любимая жена государя или фаворитка оказывала влияние на его действия как правителя.

Эстер, в соответствии с указаниями Мордехая, явно не искала такого влияния, и это свидетельствует либо о продуманной предусмотрительности Мордехая и Эстер, либо о том, что у них было предчувствие беды. В данной ситуации подразумевается, что свой человек при дворе правителя может быть более полезен, если о его истинной национальной принадлежности никому не известно.

Эстер не открыла царю «свой народ и свое происхождение», хотя он разными путями пытался выведать у нее этот секрет. Она предстала пред царем сиротой, не имеющей родственников, хотя это, естественно, могло повредить ее положению при дворе. Ведь человек неизвестного происхождения, без родственных связей, изначально вызывает пренебрежение и подозрения. Тем не менее Мордехай и Эстер пошли на это, не желая преждевременно раскрывать тайну своего родства и принадлежности к еврейскому народу. Далее в Книге Эстер рассказывается о случае, когда Мордехай через Эстер предупредил царя о готовящемся заговоре. И в этом случае действия Мордехая выходят, как мы видим, за рамки обычного; у него, как видно, были свои соображения о необходимости установления некоторого контакта с Ахашверошем, — и Мордехай действует через Эстер. Похоже, что отношения между Мордехаем и его племянницей — не просто родственный союз, и мы начинаем понимать, что Эстер фактически выполняла определенную миссию, причем для нас не столь важно, делала ли она это сознательно и добровольно, или просто повинуясь Мордехаю, своему духовному наставнику и руководителю. Возможно, что сначала Мордехай просто использовал положение Эстер, чтобы знать обо всем, что происходит во дворце, но не исключено также, что у него были основания предвидеть возможное развитие событий и он готовил почву для будущих действий. Ведь это именно он, Мордехай, предопределил кульминацию драмы, безошибочно выбрав момент, когда Эстер должна предстать перед царем, чтобы добиться свержения Амана — самого могущественного человека в государстве после царя, и открыв для этого царю тайну своего происхождения. Мордехай убедил Эстер, что настал решающий момент для действия, не скрывая от нее, что это чревато для нее серьезной опасностью. Мордехай разъяснил Эстер ее миссию спасительницы своего народа, а также то, что она не вправе уклониться от этой миссии и должна выполнить ее во что бы то ни стало.