«ВЗГЛЯД» - БИТЛЫ ПЕРЕСТРОЙКИ. ОНИ ИГРАЛИ НА КРЕМЛЁВСКИХ НЕРВАХ - Евгений Додолев

Напомню, что тайный пансионат располагался на границе заповедника, в самом глухом закоулке Никитского ботанического сада. Никакая «скорая» не нашла бы этот зашифрованный оазис за полчаса, которые отведены были пострадавшему.

У пристани, метрах в трёхстах от нашего интимного пляжа, оставляет на ночь свой старенький «Москвич-423» какой-то морской человек, которому можно позвонить, он живёт рядом с Верхним садом, – дрожащим голосом сказал офигевший от брутального зрелища дежурный. Он же включил чудо-лифт, доступ к коему вечером был запрещён. Минут через пять-десять мы были на импровизированной парковке, где ночевал серенький латаный – перелатаный универсал. Ждать хозяина с ключами никто не намеревался. Но грамотно вскрывать автомобили – проволокой или линейкой – никто из нас тоже не умел, впрочем. Булыжником рассадили стекло с пассажирской стороны.

Люби, невзирая на серьёзность ситуации, продолжал с невозмутимым видом шутковать:

– Неее, ни фига, я сюда не сяду, там битое стекло, вдруг порежусь.

Однако нам было не до стёба. Само собой, в кино сто раз видели, как угонщики заводят машины без ключа, но опыта ни у кого из нас не было.

Тем же массивным образцом местной гальки, которым мы разбили стекло, я снёс язычок, блокирующий рулевую систему. Разбираться с цветом проводов в темноте не было возможности; Костя отодрал сразу все провода и собрал их в плотный пучок. Включилось сразу всё: стартёр, зажигание, габариты… даже «дворники», по-моему.

До засыпающей Ялты домчались, как казалось, за пару минут, с почти истерическим надрывом распевая любимую (тогда) Сашей We Will Rock You группы Queen. Кстати, любопытный эпизод с этой песней был у команды Кнышева: в одном из выпусков «Весёлых ребят» они сделали стёб-адаптацию хита с припевом: «Вывел, вывел пятна!» (этакий гимн некоей химчистки). Но кое-кто решил, что речь о знаменитом пятне на челе генсека Горбачёва. Телевизионщики ждали репрессий, поскольку трактовка припева у конспирологов была однозначна. Но обошлось. Вот.

Переполох в приёмном отделении был знатный. Накладывать три дюжины швов сбежался десяток медиков: всем сёстрам хотелось потрогать живого ведущего мегапрограммы. Программы, работать над очередным выпуском которой он улетел на следующий день.

Вопрос с компенсацией за экстренное надругательство над заслуженным «Москвичом» Костя как-то сам разруливал. С владельцем залитого кровью автомобиля ни я, ни Любимов так и не познакомились.

Глава 10. ЛИСТЬЕВ. ЭПИЗОД ПЯТЫЙ

Некролог от Мукусева

Вопрос о Владе входит в обязательную программу. И Владимир вновь рассказывает о январском дне 1991 года, когда он последний раз видел коллегу живьём:

– Я уже рассказывал о разборке в родной «молодёжке», когда обсуждали моё интервью журналу «Огонёк», в котором я поведал, как умирает «Взгляд». Умирает, потому что там стали делать деньги. После собрания я вывел Листьева в коридор и сказал: «Влад, предлагаю забыть обо всём и поехать со мной в Новосибирск, начать делать новый «Взгляд», с нуля». Как смог, сказал ему о своих идеях, о том, что хочу создать независимую телекомпанию, потому что «BИD» тогда уже находился под тотальным контролем властей.

На что он, достав из кармана (впервые мною увиденную) нераспечатанную пачку стодолларовых купюр, риторически спросил: «Ты хочешь, чтобы я вот это променял на Сибирь?» При этом он глядел на меня поверх очков так, что, хотя мы были примерно одного роста, мне казалось, будто он смотрит сверху вниз, как на не очень умного, совсем больного человека, который не понимает элементарных вещей.

Я уже знал, что учредительные документы созданной нами компании нелегально переписаны, и я не только перестал быть одним из её хозяев, но фамилии моей нет в списке акционеров. Я сказал: «Знаешь, Влад, если так пойдёт дело, вы рано или поздно перестреляете друг друга». И в следующий раз я увидел Листьева лежащим в гробу. Причём именно в тех очках. Какая-то шкодливая рука надела ему эти очки. Мог ли я тогда увезти его в Новосибирск? Не думаю. Но точно знаю, что я не имел права произносить фразу, ставшую пророческой.

Владимир, подозреваю, был и остался неисправимым пламенным романтиком, обречённым на правдолюбие. Не желающим идти на компромиссы. А значит, не желающим идти в ногу со временем. И приговорённым к тому, чтобы спотыкаться вновь и вновь. Или, как сам он говорит, наступать на те же грабли. Ну да ладно.

В одном из арт-проектов упоительный Дима Быков ещё в 1997 году заметил: «Листьев, Любимов, Политковский, Захаров – все имели опыт сосуществования с системой, могли как угодно над ней трунить, но виртуозно умели её использовать. И потому «Взгляд» выжил: он делался не прекраснодушными романтиками, не оголтелыми борцами, не демагогами, а нормальными циничными профессионалами, у которых вместо политических убеждений был профессиональный кодекс. Как ни рискованно это звучит, но люди, сделавшие «Взгляд», имели установку на выживание при любых режимах; им достался более благоприятный – что ж, они реализовались полнее, но романтики в их действиях было значительно меньше, чем здравого расчёта».

Не соглашусь. Все они были рафинированными романтиками, если брать за точку отсчёта, допустим, Тину Канделаки или Андрея Караулова. Для Листьева деньги были лишь мерилом успеха, типа «бабло побеждает зло».

Дмитрий Захаров в одном из своих немногочисленных интервью говорил:

– «Взгляд» был «скоропортящимся продуктом» и, на мой взгляд, был хорош только в то время, время информационного дефицита. Наши стремления состояли из значительной доли наивности, ощущения первооткрывательства и уверенности в том, что делаешь благое дело. Это было 70 процентов эйфории и всего 30 – здравого смысла. У всех нас присутствовал этакий идиотический идеализм, что мы можем переустроить этот мир. Наверное, главное, что мы сделали, – принесли на телевидение свободу высказывания. Конечно, немалую роль в этом сыграл наш предыдущий опыт – все мы пришли во «Взгляд» из контрпропаганды. Я работал на вещании в США, Любимов – в Дании. Поэтому, конечно, невозможно сравнивать опыт, полученный советскими дикторами, и ту подготовку, которую мы прошли в системе контрпропаганды.

Сергей Ломакин признался:

– Ну, прагматиками мы не были; конечно, были избалованы популярностью и даже порой умели её конвертировать в деньги. Это да. После эфира на выходные уезжали на «чёсы» по провинции, откуда меньше чем полторы тысячи рублей не привозили – в пять раз больше, чем можно было заработать за месяц напряжённой телевизионной работы. Обычно ездили двое ведущих и кто-нибудь из популярных артистов – Фима Смолин, Миша Задорнов. Народ ломился толпами. Стадионы собирали, что не стремились особенно афишировать, – это был всё-таки так называемый нетрудовой доход. Тем более в начале 1990 года «Взгляд» был чемпионом рейтинга… Из нас всех только Сашка Любимов понимал главное: ТВ – это не просто площадка, но и инструмент воздействия – в том числе и на власть. И именно он стал инициатором создания компании «BИD». При этом более практичные, прагматичные люди, такие, как Ирена Лесневская и Володя Ананич, создали свои каналы, а Саша и прочие просто зарабатывали деньги, «куя железо», вместо того чтобы инвестировать в будущее. Влад тоже сделал ставку на державный Первый канал. Зачем, мол, с лайнера перебираться на какую-то баржу.

Товарищ Хайд и доктора

Влад не был жадным ни до денег, ни до славы. Закрытым был, чужим – при всей своей репутации рубахи-парня. Его воспринимали хмельным, разудалым гусаром. В меру циничным и безмерно обаятельным. Беспечным & удачливым. На самом деле у него всё было тяжёлым: роды, детство, служба, брак, спорт. И далее до остановки по адресу Новокузнецкая, 30, где два выстрела из «Скорпиона» чешского производства калибра 7, 65 мм поставили жёсткое двоеточие.

Он жадным не был. Но считал, что вправе брать в долг и не отдавать. Общий, глобальный недуг звёзд. А Влад, конечно, был мегазвездой. До славы не жадной.

Глава 11. ПРОЕКТ ЭПИЗОД ЧЕТВЁРТЫЙ

Письмо Мукусева президенту Медведеву

Президенту Российской Федерации Д. А. Медведеву

Уважаемый господин Президент! 21 мая 2011 года в Республике Хорватия у села Хорватска Костайница будет открыт памятник с надписью на двух языках, русском и хорватском, следующего содержания: «На этом месте 1 сентября 1991 года при исполнении своего служебного долга трагически погибли корреспонденты Гостелерадио СССР Виктор Ногин и Геннадий Куринной».

Открытию этого памятника предшествовала двадцатилетняя работа по установлению причин трагедии: от поисков на месте событий до обращений к лидерам государств. В этих поисках принимали участие российские журналисты, простые граждане бывшей Югославии, спецслужбы наших стран, дипломаты, главы государств.