Искусство оскорблять - Александр Невзоров

Дело в том, что к середине века драматизировались представления о допустимом при проведении эксперимента. На шее науки затянулась петля этики. Моралисты захватили все «высоты» и резко ограничили исследования с помощью множества Этических Кодексов. При всех научных организациях были созданы «этические советы». Журналы были лишены прав на публикации об экспериментах, при которых нарушались требования этических деклараций. (Чуть позже произошла окончательная формализация запретов, воплощенная в решениях Третьей генеральной ассамблеи Всемирной медицинской ассоциации (Лондон, 1949), а в 1968-м и 1983-м, на Генеральных ассамблеях в Сиднее и Венеции, перечень недозволенного был радикально расширен.)

При таком раскладе кровавые опыты над сиротками могли расцениваться только как преступление. Даже простое предъявление их протоколов могло закончиться трибуналом.

Впрочем, до сгущения этических туч попытки легализовать открытие все же предпринимались. В 1929 году Иван Петрович номинировался на вторую Нобелевскую премию. Его кандидатуру завернули еще на этапе рассмотрения, порекомендовав более никому не показывать разработки с беспризорниками как «факт, порочащий науку», «дикарство» и «химически чистый цинизм, до которого не должен опускаться ученый».

Важнейшее открытие ХХ века было похоронено и предано полному забвению. О нем не принято даже упоминать. Исследователи мозга оказались в идиотском положении. Сегодня они напоминают астрономов, которые ничего не слышали об открытиях Галилея и продолжают веровать в хрустальные птолемеевские сферы.

Впрочем, у забвения была и вторая причина.

Потренировавшись на эволюционной теории, люди научились виртуозно игнорировать все, что противоречит культурно-историческим догмам и сказкам об исключительности homo. А смысл открытий павловской школы оказался еще более оскорбительным, чем дарвинизм.

Результаты экспериментов невольно списали в утиль «платонов-кантов-гегелей» и прочие экзерсисы о «таинстве человеческого мышления». Туда же были отправлены «совесть», «вера», «мораль» и другие пуш-апы.

Какой-то поэт продекларировал: «Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман». В переводе это означает, что наслаждение собственной глупостью — очень сильное чувство. И не только у поэтов. Оно в основе вообще всей культуры homo, которая крайне болезненно реагирует на попытку расправиться с «обманами».

Конечно, за последние три века пересмотр «вечных ценностей» отчасти свершился. Стало понятно, что заповеди «не убий» и «не укради», несомненно, милы, но лишают нас важного жизненного опыта.

Наши предки были существенно ниже нас по уровню развития. Они охотно погибали за родину или веру. Возникли справедливые подозрения, что два этих фактора как-то связаны. Проклюнулось и понимание, что качество разума измеряется отсутствием тайн и «святынь».

Это было уже кое-что. Но к радикальщине павловских открытий homo был еще не готов.

Кстати, первыми почуяли неладное сами экспериментаторы. Сообразив, что вот-вот прикончат «психику и внутренний мир человека», профессора поджали хвосты. Виноватые улыбочки стали обязательной компонентой их докладов. Стало понятно: доигрались.

Хотя… о неизбежных последствиях таких исследований Цензурный комитет СПБ предупреждал еще в 1866 году.

Напомним. Запрещая работу Сеченова о рефлексах головного мозга, комитет резюмировал: «Данное сочинение является материалистической теорией, которая лишает человека и самосознания, и свободы воли», «ниспровергает все понятия о нравственных обязанностях, о вменяемости преступлений», «разрушая моральные основы общества, уничтожает религиозный догмат жизни будущей; она не согласна ни с христианским, ни с уголовно-юридическим воззрением и ведет к развращению нравов. Посему подлежит судебному преследованию и уничтожению, как крайне опасная по своему влиянию на людей…»

Отметим, что это резюме предельно точно и корректно характеризует данную работу. Она действительно разрушает моральные основы, ведет к развращению нравов, уничтожает веру. К счастью, дело именно так и обстоит. А скандальные опыты с беспризорниками были естественным развитием «крайне опасного» сеченовского труда.

В павловских лабораториях просто сбылось то, о чем предупреждал Цензурный комитет: научная бездна разверзлась и… показала людям язык. Как законченным дуракам.

Путин и революция. Нос к носу

Уже не менее трех веков наипервейшей потребностью России является революция.

Конечно, в истории этой страны были бурления толп и отстрелы царей. Но все катаклизмы заканчивались простой заменой одного деспота на другого. Сменялись символика и атрибутика, но принципы власти оставались неизменными. Цари, генсеки и президенты наследовали друг от друга приятное право казнить или миловать миллионы. Конечно, кто-то из венценосцев писал державность акварелью, а кто-то маслом. Но суть никогда не менялась.

Хорошему землетрясению безразличен стиль архитектуры. Оно крошит готику с таким же удовольствием, как и модерн. Оно непринужденно сносит целые страны. Революция, к сожалению, не так всеядна и всесильна. К тому же она знает Россию на вкус и хорошо помнит, как пару раз давилась ею и срыгивала, не доведя дело до конца. Конечно, она всегда бродит рядом, выбирая момент для нового броска.

Пока что ни одной смуте не удалось разгрызть тушу темной империи. Да, были весьма живописные попытки. Но подлинной революции Россия так никогда и не пережила.

Ведь революция — это не просто рвотный рефлекс страны в ответ на самодурство и воровство. Не гильотины. И не забитые трупами подвалы ЧК. Подвалы и гильотины — всего лишь пикантные, но не обязательные специи к блюду государственного преображения.

Революция — это бесповоротное изменение принципов жизни и управления. Это болезненный, но необходимый акт политической гигиены, преображающий природу власти и народа.

Но в России революции так и не случилось. Кстати, не вполне понятно, что именно ее заблокировало.

Глупо подозревать в этом православие. Оно давно выдохлось и превратилось в казенный шоу-бизнес. Особенно хорошо это заметно в сравнении с исламом, который регулярно демонстрирует те подвиги веры, которые злопыхатели называют «терактами». Современное православие с его доносиками по 148-й выглядит на данном фоне весьма бледно. А когда-то и оно блистало в деле религиозного терроризма, то вырывая ноздри, то сжигая в срубах целые семьи. Но уже в начале ХХ века градус веры понизился до нуля. Впрочем, это беда не только православия, но и христианства в целом. Конечно, папы и патриархи продолжают играть старый спектакль, омывая и целуя ноги бомжам. Но отметим, что любая проститутка и не такое целует за гораздо меньшие деньги.

Вне подозрений и «великая русская культура». К счастью, она на сто процентов вторична и является послушной копией культуры европейской. А та никогда не мешала торжеству революций. Мифическая русская «самобытность» вообще ничему препятствовать не может. Если она когда-либо и существовала, то как бессмысленный балласт была сброшена еще Петром I.

Тайную экспедицию, III Отделение, ВЧК-КГБ можно вообще в расчет не принимать. Они непригодны для блокировки больших политических процессов. Проблема в том, что формируются они не из полных дураков. Следовательно, в любой серьезной ситуации они первыми и разбегаются.

Впрочем, загадка провала всех революций в России — это тема отдельного исследования. Сегодня мы обойдемся простой регистрацией того факта, что политическая эволюция страны не состоялась.

Конечно, без революции можно и обойтись. Но, увы, пропуск в будущее выписывает именно она. Помимо всего прочего, революция отмывает страну от порочных традиций и управленческой мертвечины. Такие отложения копятся на любой державной конструкции, а Россия — это особо запущенный случай. В XXI век она вступила, не испытав ни одной революции за всю свою историю. Ее глубинный механизм никогда не обновлялся. Он по-прежнему тарахтит, генерируя ложь, страх и войну.

Разумеется, самодержавие Путина автоматически наследовало и этот механизм, и вековые накопления. Оно и не могло быть от них свободным. Тот, кто видит основное зло именно в Путине, руководствуется забавными представлениями о «роли личности в истории» и не понимает, что «Наполеон» — это не свойства конкретного персонажа, а всего-навсего название лотерейного билета, который мог вытащить почти любой человек соответствующей эпохи.

Примерно такая же история и с Путиным. Он всего лишь очередная марионетка России. А за ниточки его дергают те традиции, что не обновлялись уже 300 лет. Правление Путина не содержит ни оригинальных черт, ни его личных фантазий. Он лишь прилежно следует стандарту русского имперского администрирования. Все его действия — прямое логическое продолжение поведения России в течение многих веков.