Когда говорит кровь (СИ) - Беляев Михаил

— Ах, чтоб тебя!

— Йето тоолико наччало, вишиивы пуутхек!

Комната была небольшой, и места для отступления почти не осталось. Мицан было ринулся к двери, но Газрумара его опередил, перегородив дорогу и сделав несколько коротких выпадов, которые парню еле удалось отбить. Мицан вновь кувыркнулся, оказавшись недалеко от Кирана, который, похоже, пришел в себя и пытался приподняться на локтях. Увидев это Газрумара подскочил и с размаху ударил того ногой в живот, отчего юноша скрутился и жалобно завыл.

— А можэт отррэза ушши твеиму париньку, э? Что скааже? Или лучшее сраазу хер, а потом затаалкате в глоотку?

Косхай недобро заулыбался и наклонился к Кирану, но в этот момент Мицан с криком запустил в него ножкой детской кроватки, попав прямо в лицо. Бандит отпрянул, с ревом схватившись за левый глаз. Из-под его ладони потекла кровь. Похоже, бросок оказался ещё удачнее, чем он надеялся. Не желая терять неожиданное преимущество, Мицан бросился к нему и начал колоть косхая ножом, стараясь попасть в живот или бедро. Все также закрывая левой рукой подбитый глаз, тот отбивал удары и отступал, злобно рыча.

Неожиданно он выбросил свой кинжал и перехватил летевшую к его груди руку Мицана, больно заломив ее, отчего нож парня тут же звякнул о пол. Мицан закричал. Газрумара притянул его к себе и левой рукой вцепился в горло парня. Тот выгнулся и с силой лягнул его ногами, угодив пяткой прямо в пах. Косхай взвыл и схватился за причинное место, выпустив Мицана. Тот вновь кувыркнулся и, подхватив с пола кинжал Газрумары, рубанул его не глядя. Лезвие с хрустом вошло в плоть, и комнату вновь сотряс истошный вопль. Мицан отпрыгнул, вовремя увернувшись от удара.

Из левого предплечья бандита торчал кинжал, а левая же бровь была рассечена и хлыстающаяся из нее кровь заливала лицо косхая. Газрумара тяжело дышал. Поднявшись, он вытащил из руки застрявший кинжал, и уже не говоря ни слова, прыгнул на Мицана.

Его нож был слишком далеко и единственное что успел сделать парень, так это упасть на спину, выхватив из кучи ещё одну ножку и выставив ее перед собой острым концом. Раздался звук рвущейся ткани и плоти. Газрумара захрипел, встал и отшатнулся назад: прямо из его живота торчала деревяшка.

Не теряя ни мгновения, Мицан рванулся к своему ножу и начал колоть косхая, вгоняя лезвие в его живот и грудь, нанося удары по плечам и бедрам. Бандит рухнул на колени, а потом безвольно завалился на спину. Мицан победно наступил на него, с наслаждением смотря как из ран и рта Газрумары толчками сочиться кровь, и вогнал кинжал прямо в сердце своего противника. Но тот уже ни издал и звука — главарь косхайской банды был мертв.

Отойдя назад на пару шагов и вытерев рукавом пот и кровь с лица, он огляделся. Киран постанывая поднялся и, держась за живот, подошел поближе.

— Надо проверить Ярну, — с болью произнес он, но Мицан, казалось, его не слышал вовсе. Крутя в руке кинжал, он примерялся не зная с чего начать.

— Нужно голову отрезать. Может подержишь его за волосы?

— Ты оглох что ли? Ярне помощь нужна!

— …горло то я легко перережу, а вот как с позвонками быть? Рубить или пилить? Не решу что лучше.

Кирана замутило. С отвращением посмотрев на своего друга, он сплюнул кровь из разбитой губы, и пошел прочь из комнаты. Мицан даже не посмотрел в его сторону. Подойдя к трупу косхая, юноша начал монотонно наносить удары по его шее, каждый раз погружая клинок все глубже и глубже. С позвонками действительно пришлось повозиться, но вскоре и они поддались, отделив голову Газрумары от тела.

Мицан вновь огляделся. Неожиданно он понял, что понятия не имеет в чем ее нести. Конечно, можно было сделать своеобразный мешок из туники мертвеца, но рваная и заляпанная кровью ткань привлекала бы не намного меньше внимания, чем просто отрубленная голова в руках.

Ничего подходящего в комнате не нашлось, и Мицан пошёл обыскивать остальную часть дома. К счастью удача вскоре ему улыбнулась — в одной из комнат ему подвернулась большая плетеная корзина с крышкой. Вернувшись назад, он немного подумав сорвал с мертвеца тунику и сложив ее в несколько слоев уложил на дно плетенки.

В этот момент в дверях показались поддерживающие друг друга Киран и Ярна. На лбу у девушки была заметна крупная ссадина, а левая скула уже заплыла от кровоподтека. Увидев Мицана, державшего за косы отрубленную голову, она тут же изогнулась и опустошила желудок.

— Прости… — тихо произнесла девушка и даже попыталась улыбнуться, но получившаяся у нее гримаса не могла спрятать отвращения.

Мицан убрал голову в корзину и, обхватив ее двумя руками, поднялся на ноги.

— Ну что, Киран, кажется мой дерьмовый план сработал, что скажешь?

— Угу, сработал. Может, теперь пойдем отсюда?

— Да, ты прав, надо сваливать пока этого не хватились. Ярна, сколько там с ним было людей?

— Дюжина, кажется.

— Тем более стоит поторопиться.

Мицан наклонился и снял с пояса покойника кошелек. К его большому разочарованию он оказался значительно легче, чем надеялся парень. Похоже, Газрумара не очень-то любил за что-то платить, пользуясь вместо денег угрозами, страхом и насилием.

Уходя, Мицан ещё раз оглядел исколотое ножом тело с торчащей из живота ножкой от кроватки. К его большому удивлению, этот вид совсем не будоражил в нем никаких чувств. Ни страха, ни отвращения, ни триумфа. С таким же успехом он мог смотреть на тушу забитого быка на базаре.

Это показалось ему странным, но времени на размышления у него не было. Да и привычки такой тоже. Только краткая мысль, что вот он и стал убийцей, проскочила в его голове и тут же уступила место совсем другим, куда более практичным заботам.

Покинув заброшенный дом, они пошли по главной улице в сторону Морского базара. Конечно, идти с отрезанной головой в корзине было страшновато, но переулки Аравенской гавани таили в себе куда больше угроз и опасностей. Ночь уже вступила в свои права и город казался пустым и безлюдным. Только в Фелайте им повстречался первый патруль меднолобых, но и они прошли мимо, даже не обратив никакого внимания на трех подростков с корзиной.

Дойдя до склада и поднявшись на второй этаж, двое парней и девушка застали сидящих за столом Патара, Ирло и Амоллу. Мицан сразу заметил, что глаз у пухлого паренька подбит, а туника у пекарского подмастерья порвана.

— О, а вот и наши грозные убийцы пожаловали! — Ирло явно был пьян. Стол перед ним был залит вином, а один опустевший кувшин валялся под ногами. — Ну как, удачно в засаде посидели? Или нам ждать скорой и кровавой расправы от толпы заморских уродцев?

Не говоря ни слова, Мицан подошел к нему в плотную и поставил у его лица корзину. Ирло с наигранной небрежностью снял с нее крышку, но стоило ему заглянуть внутрь, как он отпрянул, перевернув стул на котором сидел. Парень побелел. Его пальцы начали судорожно перебирать висевшие на шее защитные амулеты, а губы задрожали.

— Великие горести, да это же…

— Газрумара. Точнее его голова. Остальное в корзинку не поместилось.

Мицан как ни в чем не бывало, вернул на место крышку и, поставив рядом с собой корзинку, сел за стол.

— Ирло, раз ты все равно на ногах, то будь добр, сходи вниз и запри двери покрепче. Мне что то совсем не хочется сегодня гостей принимать.

Пухлый паренек, вопреки обычному, препираться не стал и молча спустился вниз.

— А с вами то, что случилось? — Мицан кивнул на порванную одежду Патара. — Я же вроде говорил, чтобы вы понарошку подрались. Сдержаться, что ли не смогли?

— Да… это… охранники нас отделали, — махнул рукой подмастерья. — Мы как только начали громко отношения выяснять и руками друг на друга замахиваться, эти уроды сразу налетели, и давай колотить без разбору. Ирло вот глаз чуть не вышибли, а мне тунику, сучьи твари, разодрали. А ей ведь и полугода не было.

— Ну, ничего. Новую купишь. Раза в три дороже, — Мицан широко улыбнулся.

— Очень на это надеюсь. А то у меня, знаешь ли, только одна на смену и осталась. А эту так порвали, что только на тряпки и пустить.