Керенский. Вождь революции (СИ) - Птица Алексей

— Да, Саша, мне уже начали отовсюду звонить. А ты знаешь, что Иванов-Разумник попросил меня принимать пожертвования на издание эсеровской газеты «Земля и Воля»?

— Прекрасно! Раз попросил, значит надо выполнить его просьбу. И ты будешь при деле и мне спокойней.

Тяжело вздохнув, Александр допил чай и в этот момент услышал звук автомобильного клаксона. Выглянув в окно, он увидел автомобиль с двумя вооружёнными адъютантами. Шкуру свою Керенский прикрыл, но основные события ещё впереди. Так же, как и борьба за собственную жизнь.

Алекс вышел из дома, подошел к машине, с размаху плюхнулся на переднее пассажирское кресло и сказал: — В Мариинский!

А затем с грустью подумал:

«Раньше бы я это сказал таксисту имея в виду театр, а сейчас работу, где приходится трудиться не за деньги, а за власть или вовсе — выживание!» Мысль мелькнула и пропала. Вымелась студёным мартовским ветром. А автомобиль, взвизгнув клаксоном, помчал его по петроградским улицам навстречу судьбе.

В Мариинском дворце его с нетерпением ожидали подчинённые сотрудники министерства юстиции. Часть старых юристов подались в отставку, а на их место были назначены другие. В частности, бывшего присяжным поверенным Григория Николаевича Скарятина, назначили товарищем министра юстиции. Все эти перестановки были одобрены ещё тем, прежним Керенским.

Алекс Кей этих людей не знал, да и не собирался он ничего менять. Назначили? Работай! Не ему же тянуть лямку ломки старых и «рожать» новые законы. Жаль, что у него нет юридического образования. Да только, глядя на услужливые лица своих товарищей и членов министерской консультации, Алекс понимал, что в этом нет особой необходимости.

Как в комедии Гайдая про времена Иоанна Грозного. Главное было не принимать глупых решений, а то можно услышать: «А министр то ненастоящий!»

Закончив юридическую консультацию, Керенский распахнул дверь в свой кабинет и позвал туда всех присутствовавших в министерстве.

— Господа! — Обратился он к ним, — Прошу вас собрать всех наших сотрудников в течение часа и подготовить мне все законопроекты, которые нам необходимо принять либо утвердить. Прошу также, уважаемые коллеги, серьёзно отнестись к порученным вам делам. Каждого из вас ждёт успех, если он со старанием отнесётся к выполнению своих обязанностей и поможет мне решать столь многие проблемы. Моя благодарность не будет знать границ! Я открыт для всех и готов выслушать любые ваши предложения и просьбы. Особенно, если кто готов взять на себя груз пересмотра наших гражданских законов. Итак, господа! Через час я всех вас жду у себя!

Вытянувшиеся было в удивлении лица людей сразу обрели сначала задумчивое выражение, следом — деловое. Через несколько секунд кабинет опустел, а разбежавшиеся по своим местам юристы с энтузиазмом принялись за работу. Кто-то звонил, кто-то лихорадочно перебирал папки с делами, а кто задумчиво грыз простой карандаш, быстро чёркая умные мысли на разнокалиберных листках бумаги.

«Пускай поработают», — Подумал Алекс, — «А мне тоже надо этим заняться». Он открыл лежащую перед ним папку с законодательными актами и предложениями, что принёс ему молодой юрист. Паренек совсем недавно окончил курс наук в университет Святого Владимира, однако уже подавал большие надежды. Звали его Владимир Сомов, и этот юноша был прикомандирован к нему для ревизионных поручений.

«Жаль, здесь нет секретарш. Может стоит ввести их в штат, а то, что это за дискриминация такая по половому признаку?! Но, никаких женщин в министерстве не было, только одни мужчины. Женщинам тут не место!» Вздохнул Алекс Кей про себя. Да, в такой обстановке ни одна женщина не сможет работать: хоть красивая, хоть страшная, хоть умная, хоть глупая. А так бы хотелось иметь какую-нибудь Герду в качестве секретаря.

«Эх, иметь не переиметь! Тьфу, лезет же в голову всякое», — Вздохнул он, и стал просматривать документы в папке. Сомов не уходил, ожидая его распоряжений. Керенский непонимающе взглянул на него.

— Ах да, вас Владимиром зовут, уважаемый?

Юноша, бывший помощником присяжного поверенного и только совсем недавно назначенный на это место, покраснел от удовольствия на вежливое к себе обращение.

— Да, Владимир Михайлович, — Чуть сбивчиво и очевидно волнуясь, произнёс он в ответ.

— Вот и прекрасно! Вы можете обращаться ко мне по имени отчеству, когда мы одни, и «господин министр», при посторонних.

— Слушаюсь!

— Вот, вы ещё совсем малоопытный человек, — Снисходительно поведал ему Алекс Кей, — Что, впрочем, вам простительно. Сейчас непростые времена, революционные. Старый режим пал, а новый только ещё предстоит создать. Это колоссальная работа! Столько информации не может уместиться в одной голове. Я уже начинаю забывать людей и события. К тому же, вы слышали, что с неделю назад со мной произошёл несчастный случай?

— Да, Александр Фёдорович.

— Вот! Безумный извозчик снёс меня с мостовой, как казак стихийную ярмарку. Я получил сотрясение мозга, и часть событий не могу вспомнить во всех подробностях. Сделайте милость, подготовьте для меня краткую справку о должностных лицах моего министерства, и новых, и старых. Должность, возраст, кем работал до того, как пришёл ко мне, особенности характера и партийную принадлежность. Больше ничего не надо, только чтобы я мог освежить свою память. Боюсь, что революционная чехарда меня доконает, и я могу потерять жизнь или сойти с ума. Но…, - Увидев возмущение и протест на молодом розовощёком и круглом лице Сомова, он одёрнул сам себя, — Надеюсь до этого ещё далеко. Прошу вас, принести данную справку не позднее, чем за десять минут до начала совещания. Вы справитесь?

— Безусловно, ваша честь!

— Вот и прекрасно, ступайте.

Вздохнув и подумав про себя, что он сам знает ещё меньше, чем этот юноша, Александр приступил к разбору бумаг, что принёс ему ревизионный порученец Сомов.

В папке лежали уже подписанные законопроекты об образовании временных судов и об особой комиссии для расследования противозаконных действий бывших министров царского правительства. Был там ещё приказ об отмене в армии военно-полевых судов и о предоставлении Государственному Банку права на выпуск государственных кредитных билетов на два миллиарда рублей. И везде стояла подпись Керенского.

«Интересно, интересно», — Подумал Алекс, — «Значит есть я, то бишь Александр Фёдорович Керенский, обладаю достаточно высоким положением, что даже даю разрешения на печатание денег наравне с председателем правительства. К слову, что-то здесь не видно больше других подписей. Значит — разгоняем инфляцию и военно-полевые суды. Вот уж весело воякам будет. Поймать дезертира поймаешь, а привлечь к уголовной ответственности не получится. Или изменника, ага. Так того ещё и доставить надо до суда в ближайший город, а не судить на месте. А бывшим министрам достанется от комиссии вообще будь здоров, кстати, а где они сейчас?»

Вопрос сам себе, остался без ответа, и Керенский решил подождать, когда к нему явятся подчинённые. Ровно через час послышался вкрадчивый стук в дверь. Керенский громко дал свое разрешение, и в его просторный кабинет стали входить люди. Было их не так уж и много, но и не сказать, чтобы мало. Всего он насчитал шестнадцать человек, и это были сплошь облечённые большой властью люди. А сколько ещё было помощников присяжного поверенного (адвокат) и рядовых юристов в министерстве и учреждённой при ней коллегии? Пожалуй, такое было бы трудно посчитать только по головам.

— Господа, — Обратился к вошедшим Керенский, — Прошу садиться. Кому не хватит стульев, будьте добры принести их из соседних кабинетов.

Все засуетились, несколько человек вышло из кабинета, а потом снова зашло, пыхтя под весом принесённых с собою стульев. Когда все чинно расселись, Алекс приступил к разговору. Нужно было разобраться, кто есть кто, ведь предшественник не оставил ему ничего, кроме своего тела.

— Итак, господа, прошу вас всех заново представиться, начиная с моих товарищей (заместителей).