Записки врача скорой помощи - Елена Шагиахметова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что касается станции скорой помощи в Кемерове, то есть только одно имя, которым ее не стыдно назвать. Римма Тимофеевна Рекунова. Я знаю, что есть многие орденоносцы и заслуженные, которые хотели бы так прославиться, но они ей в подметки не годятся. Они просто карьеристы, а скорая была для них — хобби, школа, начало пути, но не жизнь. Римма Тимофеевна навсегда останется легендой кемеровской скорой помощи.
Когда я пришла на станцию после училища, она уже давно была врачом. И осталась врачом скорой помощи на всю жизнь. Сколько студентов, санитаров, фельдшеров и медбратьев воспитала, научила — не счесть. При всей ее внешней простоте, грубоватости, ее методы обучения были похожи на то, как отец учит плавать сына, бросая в воду, но спасая при необходимости, когда он начинает захлебываться. — Иди и смотри, — говорила она студенту на вызове. — А я буду сидеть на стуле возле сумки.
При этом она никогда не забывала уже потом на лестнице, один на один, сообщить ему, что он ничего не умеет и таких дураков она в жизни еще не видала. Как-то это действовало, что потом ее все любили.
Она, конечно, выделялась из толпы: ростом полтора метра, в ушанке из кролика, походка бравого матроса в черной шинели с золотыми пуговицами и богатый язык на все случаи жизни. Но под этими лохмотьями простоты так и сверкала интеллигенция, острый ум, язык и воспитание. То, что хранится в Сибири со времен декабристов. Не помню, чтобы ее когда-то награждали или начальство выделяло особым вниманием, да она к этому и не стремилась. Слишком прямо говорила в лицо, что она думает. Врач не должен врать никогда, такое правило.
Всю жизнь она прожила одна в своей однокомнатной квартирке недалеко от станции, помогая деньгами семье своей деревенской сестры и занимая деньги налево-направо всем на работе, не всегда получая их назад. Она всю жизнь помогала всем: и больным, и родственникам, и друзьям, и знакомым, но это ей нужна была помощь больше всех, ведь она была так одинока в своей крохотной квартирке. Давно надо было написать о ней. Так и слышу ее голос: «Шагиахметиха, что ты делаешь, дай сюда!»
Она и умерла, собираясь на смену, дома, в 67 лет. Первый раз в жизни в 8 утра она не пришла на работу, и диспетчер, ее старая подруга, сказала, что этого не может быть, что-то случилось.
Глава 61. Суперприз за ответ
Воскресенье — выходной. Народ гуляет, «отмечает» все, что есть на свете, все юбилеи, дни строителя, железнодорожника, шахтера. Потом посчитают раны.
А скорая едет на вызов в общаге. На вызове компания людей, которые давно нигде не работают, в основном живут в поисках, где бы сегодня взять алкоголь. Они все тут случайно, никакая они не компания, в этой грязной комнате их объединяет только бутылка с неведомой жидкостью. В соседней комнате происходит почти такая же история, и в комнате напротив тоже. Такой кемеровский квартал Тортилья-Флэт. Работают из них единицы, какие-нибудь «тетьоли» постарше, они же и руководят, и владеют этими собраниями и компаниями. Люди приходят и уходят, женятся, рожают детей, умирают от алкоголя и наркотиков, но живут, пока жива «Тётьоля», глава осиного гнезда.
Как все аристократы, жители этих мест предпочитают лечиться у скорой помощи, не заморачиваясь на все эти поликлиники и полисы ОМС. Неважно, что случилось. «Звони в скорую». И в чем-то они правы. Скорая ненавидит эти вызовы. Но спорить бесполезно. Они такие же граждане РФ и права качают лучше, чем какая-нибудь пенсионерка или училка. Им так же положен полный осмотр, даже если пациент лежит в хлам пьяный на полу, на матрасе, а за ним у стенки храпит какое-то существо. Хорошо, если в доме еще осталась хоть одна членораздельно говорящая голова и можно записать ФИО и задать вопросы: ФИО, возраст, где не работает, сколько дней/месяцев/лет принимает алкоголь, на что жалуется. Последний вопрос:
— За что пьете? — Так выходной же! — ВАУ!
У них тоже бывают выходные. Я сошью себе рубаху из крапивного листа.
Обычно у них ответ: поминки, или день рождения, или внука в армию проводили.
Глава 62. Роды «домашние»
«Человечество выжило, потому что смеялось» — это не про наши дни. Полагаю, про роды в автомобиле скорой помощи автор был не в курсе. Как это вообще ужасно выглядит. Сначала беременную уговаривают потерпеть до роддома, сидя в ободранном боковом кресле в салоне скорой помощи, сжать колени, упереться руками, несмотря на громыхание носилок и тряску внутри несущегося по кочкам автомобиля, дышать глубже и не смотреть в окна на ночной обычно город, чтобы не кружилась голова, потому что «уже подъезжаем». И вдруг в какой-то момент становится понятно, что уже все. Тогда автомобиль паркуется подальше от дороги, чтобы не заглядывали прохожие, открывается родовой бикс, и на носилки стелется зеленая шуршащая простыня, и укладывается пациентка. Это странно, но большинство рожающих в беспамятстве укладываются сами головой в хвост салона, а тем местом, откуда должен родиться ребенок, к кабине и к врачам.
Нервный водитель обычно выходит из машины или задергивает шторки, если мороз, ведь он должен следить за двигателем и печкой. Зимой в машине пар изо рта и мерзнут руки, но что делать? К тому же эти крики и стоны!
В салоне тесно, даже распрямиться не каждому удается, какое уж тут обрезание пуповины, какая санитария! Так, перевязать, помазать йодом, где надо, уложить младенца матери на живот, укрыть, чем есть, и дальше ехать с сиреной. Поэтому лучше уж дома родить, если есть риск не успеть до роддома. Одно время, очень недолго, на станции были две специализированные акушерские бригады, на них работали врачи с большим опытом роддома и гинекологии, которые знали, откуда дети берутся. Но все пропало с «перестройкой». Да и эти бабы-дуры тоже виноваты. Господи, как только не тянут! Одна сидела посреди кухни на табуретке 40 минут, чтобы не родить, потому что скорая до ее деревни едет 25 минут. За это время можно было два раза до роддома доехать. Она с
