Свободный Охотник - Александр Щеголев

«Не подходи к хозяину! – зашкаливает декодер. – Я включаю аннигилятор!» – Зачехли свой анни, друг, – морщится герой. – Этот человек, по-моему, совершенно безвреден.

– Что тебя связывало с моей дочерью? – спрашивает старик.

– Мы вместе жили. До тех пор, пока к нам не пришли усатые гости.

– Она твоя жена?

– Нет.

– Будет твоей женой?

– Удачная шутка, – смеется Свободный Охотник. – Я душевнобольной, к вашему разочарованию, да ещё в клетку посаженный… – взгляд его, впрочем, вовсе не весел.

Старик размышляет.

– Задал ты мне задачку, Неуловимый. Ускользаешь от простых вопросов… Ты используешь девочку в качестве посла?

– Самому мне появляться в обществе преждевременно, а кроме неё у меня никого нет. К тому же она имеет полное право разговаривать с другими Истинными на равных. Я хочу, чтобы её приняли и запомнили. Твоя дочь, гип, настолько умна, что легко научилась выглядеть своей за столом с глупцами. Зато перед троном властителя она всегда остается собой. Я часто её поддразнивал: мол, когда вырастешь, станешь новой Генеральной, объединишь все Программы в одно целое…

– Вы с ней близки?

– В каком смысле, гип? – напрягается пленник.

– Разумеется, в том самом смысле, в каком мужчину спрашивают о его отношениях с женщиной.

– О, ты решил упростить свои вопросы до нулевой отметки.

– Я просто хочу разобраться и найти решение. Если трудно, не отвечай.

– Я отвечу. Нет, мы не близки.

– Почему? – искренне удивляется гип. – Моя девочка Неуловимому не нравится?

Свободный Охотник отводит взгляд.

– Ей всего пятнадцать, она ещё не достигла совершеннолетия.

Удивлению нет предела:

– Ну и причина! Подожди-ка, может, наоборот, это она не согласна?

– Не знаю, никогда не спрашивал.

Молчание.

– Не понимаю, – говорит старик с внезапным отчаянием. – По-моему, ты что-то не договариваешь, мальчик. Или попросту солгал. Невозможно представить, чтобы два молодых здоровых существа, прожив вместе столько Единиц… Может, ты нездоров?

– Я здоров.

– Что же вас в таком случае связывает?

Разговор остановлен, Нить маршрута потеряна. Общее молчание. Однако старик ждет, и тогда Свободный Охотник признается:

– Все очень просто. Мужчина обязан назвать женщине свое истинное имя, прежде чем даст волю желаниям. А это для меня неприемлемо.

– Вот оно что, – печально вздыхает гип Пустоты. – Ох уж наши родовые предрассудки, кто их только придумал… Разве нельзя жить нормальной жизнью, не обмениваясь именами?

Пленник поднимает голову. Взгляд его вновь крепок и остр.

– Странно ты ведешь допрос, гип. У Неуловимого было много побед, но тебя, похоже, интересуют только его победы определенного сорта.

– Неуловимый мне безразличен, дорогой мой враг. Меня интересует моя дочь, поэтому вернемся к началу. Если не получается перешагнуть через нелепый обычай, что мешает тебе открыть ей истинное имя? Может быть, ты своей подруге не доверяешь?

– Это единственный человек в Галактике, которому я доверяю.

– Или ты излишне суеверен? Опасаешься, что истинное имя, прозвучав вслух, попадет в записи раньше срока, и ты окажешься в полной власти Священной Восьмерки? Но и тогда есть выход! Посоветуйся с системными жрецами, слетай в Пантеон Всех Систем. Это, кстати, здесь рядом, мои лохматые друзья до сих пор боятся трогать главный храм. В конце концов, придумай способ открыть свое имя так, чтобы оно не попало в записи!

Свободный Охотник меняется в лице.

– Я, в отличие от тварей, не боюсь ваших дурацких Систем. – чеканит он. – Ни по отдельности, ни всей Восьмерки вместе взятой. Я ненавижу их. И больше мы не будем об этом говорить.

Хозяин задумчиво смотрит на своего пленника. Взгляды мужчин сходятся и расходятся, как экситонные лучи на состязании фехтовальщиков.

– Ты её любишь, – тихо сообщает старик.

И сразу расслабляется, потому что решение найдено…

– Что? – на мгновение теряется Свободный Охотник.

Решение найдено!

– Не трудись возражать, мальчик, меня трудно обмануть. Ты любишь мою дочь, это главное. А причины твоего странного поведения меня совершенно не касаются. Я уверен, что она к тебе также неравнодушна, слишком уж ты хорош. Как вы познакомились?

– Мы встретились случайно, в Тоннеле снов печальных, где смысла Нить нам распрямить помог маяк отчаяния… Примерно так.

– Маяк отчаяния… Красивые стихи. Как ты её называешь, сын гипа?

– Я называю твою дочь Хозяюшкой. Она владела той базой, которую мы общими усилиями уничтожили.

– Береги девочку, когда вырвешься отсюда. Береги, не разменяй на призы священной войны.

В тюремной камере – опять молчание. Вспыхнувшие фразы, выхватив из мрака лица, гаснут.

– Ты очень забавно выразился, – медленно произносит Свободный Охотник. – Как все это понимать?

– Повторяю, меня трудно обмануть. Когда-то давно это пыталась сделать любимая женщина, но даже у неё плохо получилось. Вот ты подшучивал над моей дочерью, мол, «принцесса скоро станет новой Генеральной». На самом деле ты хочешь, чтобы она стала не новой Генеральной, а женой нового Генерального! И не трудись возражать, не надо. Ты обильно бредил, загружая экспертов бесполезной информацией, например, такой: оказывается, Неуловимый до сих пор озабочен наивными, чисто мальчишескими мечтами, которыми мы все в детстве переболели. И знаешь, я ничего не имею против! Восстанавливай Управление, карабкайся на верхние уровни, и да поможет тебе Кварцевое Сердце, наполняющее вселенские регистры Пульсом Мира. Я помогу Неуловимому выбраться отсюда. У меня есть только одно условие – если ты пообещаешь мне…

Разговор вдруг оборван. Над пультом разворачивается пасть – огромная, багровая, бесстыдно разинутая. Пасть жует нечто малоаппетитное, и декодер, распознав знакомые сигналы, начинает переводить:

«Я все слышал, старик. Мне вовремя доложили, что нашему гостю надоело притворяться. Покидать пределы контейнерной тебе запрещается. Оставайся с пленным, не соверши ошибку. Я временно беру командование твоей крепостью на себя, необходимые команды уже прошли. Скоро прибуду лично. Стая поддержки выслана, жди».

– Вот и Бархатный, – усмехается гип Пустоты. – Все-таки унюхал, малыш блохастый.

«Ты прав, бывший властитель, – торжествует Их Резвость. – Я поймал тебя, предателя, на вершине твоего позора. Я получил Неуловимого взамен бесполезного дурака. Все это я подарю нашему вождю, чье имя ты знаешь. И вождь простит меня, вождь поймет, кто в Галактике лучший надстаевый».

Ответ не нужен – Всеобщая начинает медленно скручиваться обратно, втягиваться в фокус корабельного купола.