Мозаика мертвого короля - Юрий Валин

Переулок был пуст. Теперь подальше отсюда. Сзади, в домике среди зелени, тишина. Не орут, — надо думать, хозяин родственничка в себя приводит. Отойдёт зятёк, — парень крепкий, пару дней башка поболит, и всё.

— Пустышка, — заметил Утбурд, резво перебирая своими короткими ногами.

— Не совсем. Ждал он. Не нас, а вопросов подобных. Изумление липовое.

— Мне тоже так показалось. Но не уверен, — Утбурд оглянулся. — Может, парней приставить? Проследят.

— Не лох же он. Заметит, да и выждет время. Кроме того, у него и иные дела могут быть, с нашим не пересекающиеся.

— Да, тут у многих рыльце в пушку, — согласился коротышка. — Это надо же, из-за какого-то мальчишки мы такую ливерную стрёмь развели.

— Важный мальчишка, — угрюмо заметил Ква.

Вообще-то Утбурд был напарником дельным. Прошлое у коротконогого парня было темноватое, да у кого оно прозрачное? Родом Утбурд был с Жёлтого берега, из города Каннута, которого теперь уж нет — сожгли. Вместе с Костяком Утбурд работал. Потом перебрались на север. Костяк после женитьбы на Аше завязал. Утбурд тоже от опасных делишек отошёл, скопил деньжат на крошечную лавочку, но связи с «деловыми» благоразумно обрывать не стал, барыжничал, но в меру. Оказывал и некоторые услуги Син, когда возникали щекотливые проблемы с возчиками или грузчиками. В общем, приличный человек. Костяка с Ашей не забывает, письма регулярно передаёт, — Аша от таких каракулей чуть не плачет, но тут уж такое дело, — человек как может, так и карябает. Сам грамоту постиг, что не может не вызывать уважения. Забавно, но Мину пишет отдельно, что и понятно, — с виду прямо родные братья.

Вот, собаку тебе на хвост, как любит говаривать Рыжая, — домой хочется. Надоело бегать по Глору. Ладно, не будем о грустном.

— Ну, и что мы имеем?

— Да почти ничего, — откликнулся Утбурд. — Кто-то работает. Знать мы его не знаем, ну так что? Кто-то новенький мог появиться. Насчёт сдутого хабара с кораблей, — всплывает кое-что, это точно. Но ниточка тоненькая. Только про тот меч точно знаем. Могли и с утопленника снять.

— Могли, — согласился Ква. — Демон с ним, с галчным хабаром. Людей многовато сгинуло. Купцы солидные, я бы таких на серебро по весу один к одному менял. Похоже, не пираты, что-то иное.

— Нет, берёт корабли кто-то, — уверенно возразил Утбурд. — Товар мелькает. Это мы насчёт клинка точно дорылись, но есть и другое. Но стоит ли сюда копать? Это точно не Эшенба. Про него ни словечка никто не скозлил. Только байки пустые.

— А кому козлить да палить? — пробурчал Ква. — Некому. Пропадают корабли. Ни единого спасшегося. Странно.

— Ну, мало ли странностей в мире?

— Встречаются. Например, нашествие дохлых обезьян. Они, знаешь ли, весьма странные твари. Я их на юге ни разу не видел, а тут у нас в Медвежьей. Да ещё мальчишку утащили.

— Я тоже не видел этих поганых макаксов-маракукутов. Случай странный, что и говорить. Но то, что Эшенба мёртвый, но живой, ещё страннее. Всё думаю, как такое может быть?

— Понятия не имею. Но те свидетельства из надёжных источников. Слушай, пойдём пива выпьем. Целый день шныряем.

С пивом день казался гораздо приветливее.

— Нет следов Эшенбы, — задумчиво сказал Ква, очищая орешек. — В Глоре нет, в Конгере не слыхали, в Краснохолмье уже забыли. Между прочим, странно. Уйма народа видела, как он геройски пошёл ко дну. А дальше?

— Дальше ожил, — предположил Утбурд, во всю хрустя орехами.

Ква посмотрел на него с завистью, — вот зубы, так зубы. Ростом не удался, плечи широкие, но перекошенные. Рожа — ежели макаксу оторвать крылья, но приставить бакенбарды Дока, — самое то получится. Но пасть… Чудо, а не пасть.

— Что такое? — Утбурд на всякий случай оглянулся.

— Нет, я просто удивляюсь. Король утонул, но никто даже не заикается о его могиле. У него же были преданные бойцы? Я их, головорезов, помню.

— Бойцы его там же. Их чернопёрки с крабами давно съели.

— Не скажи. В таком деле чернопёркам доверять нельзя. Давай странности подсчитаем. Где король? Куда обезьяны делись?

— Ква, ты же не дитя. Бухт не счесть, сам знаешь. Посёлки мёртвые: Энсель, Мохнатое, Большой Клин, Куриц. Мало ли? Если нужно спрятаться…

— Спрятаться, это конечно. Но Эшенба вечно прятаться не будет. Я его по Флоту помню. Безумец он. И не думаю, что он после смерти поспокойнее стал.

— Тебе виднее. Я не из героев Глора. На Флоте не был, — с некоторой печалью заметил Утбурд.

— Ты из героев Каннута, только об этом мало кто знает, — пробормотал Ква. — Ладно, возвращаемся к странностям. Что ещё?

— Пропажа кораблей. Цены на рыбу…

— Цены — это не странность. Это спекуляция.

— Ладно. Тогда — «деловые», которых никто из наших не знает. Пропажа колдуна из Цитадели…

— Вот здесь можно понюхать. Насчёт красотки слух верный?

— Я сам перепроверил. Чужая. В городе с полгода. Живёт… Ну, сам знаешь, каким местом молодой да одинокой девке жить.

— Хм, ловкая. Полгода и уже в Цитадели постели греет.

— Уже не греет. Вышвырнули. Лорд Адальберт чуть её в тюрьму не сунул.

— Что, и стража про неё сообразила?

— Нет. Ребята мои случайно догадались. Её с Бычком с верфи когда-то видели, а он с тем пропавшим стражником дела вёл…

— Надо бы поболтать с девкой. Только не верится, что у неё «крыши» нет.

Утбурд поскреб растительность на голове:

— Да, девица редкой интересности.

Хвалёная красавица на Ква впечатления не произвела. Миловидная, молоденькая, а так — ничего особенного. Возможно, её портили белые, жёстко завитые шлюховатые волосы и распухшая бровь. Да ещё сам Ква добавил, случайно разбив деве нос. Сказано было — сидеть, так сиди. За стилет-дешёвку она хвататься будет. Упрямая.

— Скажи, кто колдуна заказал, и всё. Мы страже тебя отдавать не будем.

— Не знаю никакого колдуна, — гнусаво огрызнулась девка, запрокидывая голову.

Утбурд, добрая душа, сунул шлюшке носовой платок.

— Так, давай сначала, — сказал Ква, озирая стены комнатки. — Только без визга. Хозяйка проснётся, и отсюда тебя выкинет. И так покои не слишком-то благородные…

— Я визжать не умею, — пробубнила девка, — кровь, яркая даже в тусклом свете свечи, капала на полукружья молодых белых грудей. Утбурд смотрел на эти пятнышки с какой-то тоской — прямо натуральный кровосос.

Ква украдкой пнул товарища ногой и сказал девчонке:

— Визжать ты, конечно, можешь. Я такие голоса звонкие знаю. Но толку не будет. Я тебе дело объясняю, а ты вникнуть не хочешь. Ты, вообще, откуда родом?

— Какая тебе разница? Пытай, я всё равно ничего не скажу. Не знаю. Я вообще никаких колдунов сроду не видела.

— Плохо. У тебя со зрением что-то. В одной постели были. Щупала, сосала, но не видела?

— Это тебе, чтоб сосать, присматриваться нужно, — огрызнулась девка.

Ква тряхнул рукой, из рукава выскользнул узкий кинжал:

— Вот что, красавица, недосуг мне болтать. Я человек семейный, я шлюх вообще не уважаю. Сейчас обрежу тебе нос, потом щёки, потом глаза выколю. От клиентов отбою не будет, — столько дырок на выбор.

— Чтоб тебя вечно прибой по камням яйцами таскал, — с ненавистью пробормотала девчонка. — Режь. Я всё равно без глаз и щёк разом сдохну.

Поигрывая кинжалом, Ква дружелюбно возразил:

— Почему сдохнешь? Живут люди без глаз и щёк. Колдуны сейчас что угодно сделать могут. Вот я мага Эмруозаса из благодарности выручить хочу. Великий волшебник. Я без глаз, без ушей остался, а он помог. Великодушный человек.

Девчонка презрительно фыркнула:

— Маг-то? Великий. Шлюха подешевле меня. Сам до девок падок, а задницу старикашке Адальберту подставляет.

— Речи у тебя глупые, опасные и невоспитанные, — укоризненно сказал Ква. — Задница — дело тёмное и ночное. Кому хочет, тому и подставляет. А маг он чудодейственный. Я без глаз и ушей уж как мучился. Люди шарахались. Хочешь глянуть?

Лорд-шпион воткнул кинжал в крышку стола, поднёс руку к лицу, скорчил рожу и с протяжным стоном вынул стеклянный глаз. Получилось весьма выразительно. Девка с ужасом открыла рот. Утбурд и тот отшатнулся.

— Вот так и ты будешь, — придушенно сказал Ква. — Сейчас второй выну…

— Не надо, — пролепетала девушка, глядя на жуткую дыру глазной впадины.

— И уши…

— Не надо! — слёзы хлынули ручьём, девчонка попыталась выскочить из-за стола.

Ква успел ухватить за руки и, приблизив ужасное лицо так, чтобы были видны следы старых шрамов, зловеще потребовал:

— Где он? Где мой благодетель?

Девчонка придушенно пискнула:

— Увели. Трое. Должны были четверо. Ой, ой!

— Куда? Кто такие?

— Ой, пустите! Приезжие. Не глорские. Сразу из города ушли, — она рискнула взглянуть в лицо Ква и взвыла.

Утбурд зажал девчонке рот. Она трепыхалась, слёзы так и брызгали.