Бездушная - Кэрригер Гейл

Алексия задумалась, сколько бы она весила на таких весах. Неужели ничего? Абсолютно неизведанное ощущение!

— Потому-то вы и приехали в Англию? Из-за того, что здесь вампиры и оборотни включены в обычное общество?

Ученый покачал головой:

— В наши дни и по ту сторону океана дела с этим обстоят не так уж плохо, однако нет, я приехал с докладом. Королевское научное общество пригласило меня на торжественное открытие нового клуба для джентльменов. Он называется «Гипокрас», вы о нем слышали?

Мисс Таработти слышала, но не могла припомнить когда, и подробности тоже забыла, поэтому просто кивнула.

Рыбу унесли и подали главное блюдо: жареные говяжьи ребрышки с подливкой и корнеплодами.

На противоположном конце стола соседка лорда Маккона звонко рассмеялась. Мисс Таработти ни с того ни с сего спросила мистера Макдугала:

— Мисс Уиббли чрезвычайно привлекательна, вы не находите?

Поставив ребрышко торчком на тарелке, она яростно орудовала ножом, отпиливая от него мясо. Будучи американцем, ее собеседник в открытую посмотрел на упомянутую молодую леди. Потом вспыхнул и, уставившись в тарелку, робко проговорил:

— Я предпочитаю барышень с темными волосами и более ярко выраженной индивидуальностью.

Вопреки всему Алексия была заинтригована. Она решила, что потеряла предостаточно времени, не говоря уже о вкусной еде, страдая по лорду Маккону, и до самого конца ужина уделяла все свое внимание горемычному мистеру Макдугалу. Тот воспринял такое положение вещей со смесью ужаса и восторга.

Мисс Таработти, никогда не упускавшая возможности продемонстрировать свои синечулочные интересы, не уступала соседу в учености по целому ряду вопросов. Оставив до другого раза беседу о взвешивании душ, они обсудили за салатом последние новшества в конструкции различных двигателей. За фруктами и конфетами поговорили о физиологической взаимосвязи между психическими и поведенческими проявлениями и о том, как это может повлиять на процессы, идущие в вампирских роях. За кофе, который был подан в гостиной, мистер Макдугал попросил разрешения навестить мисс Таработти на следующий день и получил его. Лорд Маккон был мрачен, как грозовая туча, и мисс Уиббли, казалось, больше его не забавляла. Алексия не заметила недовольства графа: ее внимание захватили новые техники фиксирования затухающих колебаний.

Мисс Таработти ушла со званого ужина, все еще чувствуя себя отвергнутой графом, зато вооруженная уверенностью в своих знаниях, благодаря которым она могла предвкушать завтрашнее продолжение интеллектуальной беседы. К тому же она была довольна собой, потому что не сомневалась: хоть ее и огорчило поведение лорда Маккона, ни сам граф, ни кто-то еще заметить этого не смог.

Лорд Коннал Маккон, граф Вулси, мерил шагами свой кабинет, как пойманный в клетку… ну… волк.

— Не понимаю, что за игру она ведет, — буркнул он.

Граф выглядел еще более взъерошенным, чем обычно. Это особенно бросалось в глаза, потому что явившись со званого ужина у Блингчестеров, он все еще оставался в вечернем наряде. Галстук лорда казался замусоленным, будто кто-то беспрерывно теребил его.

Профессор Лайалл, сидя за собственным небольшим письменным столом в дальнем углу кабинета, поднял взгляд от травленых металлических свитков и отодвинул в сторону кучу восковых оттисков. Про себя он грустно отметил: в том, что касается моды, его альфа совершенно безнадежен. И похоже, на любовном фронте все идет к тому же.

Как и большинство оборотней, они работали по ночам. Ужин у Блингчестеров, по сути, стал для лорда Маккона завтраком.

— Из Вестминстерского роя мне доложили о появлении еще одного отщепенца, — сказал профессор Лайалл. — По крайней мере, на этот раз они сообщили нам о нем. Занятно, что они узнали об этом раньше нас; не думал, что они утруждают себя наблюдением за отщепенцами.

Начальник, казалось, его не слышал.

— Эта проклятущая женщина совершенно не обращала на меня внимания! И весь вечер флиртовала с ученым. С американским ученым! Вы слышали когда-нибудь о таком ужасе?! — шотландский акцент в голосе возмущенного альфы звучал сильнее обычного.

Профессору Лайаллу пришлось смириться с тем фактом, что работу, скорее всего, придется отложить на неопределенный срок.

— Будьте справедливы, милорд, вы первый решили не обращать на нее внимания.

— Конечно, я не обращал на нее внимания! На данном этапе это она должна была проявить инициативу. Я уже совершенно явно продемонстрировал ей свой интерес.

Молчание.

— Я поцеловал ее, — объяснил граф удрученно.

— М-м-да, я имел сомнительное удовольствие быть свидетелем этого, гхм, чересчур публичного события, — Лайалл очинил перо маленьким медным лезвием, которое выскочило из дужки его стеклокуляров.

— Ну? И почему она ничего не сделала? — хотел знать альфа.

— Вы имеете в виду, почему она, к примеру, не ударила вас по макушке этим своим смертоносным парасолем? На вашем месте я бы этого опасался. Я практически уверен, что она сделала этот зонтик на заказ и наконечник у него серебряный.

Лорд Маккон, казалось, обиделся:

— Я имел в виду, почему она, к примеру, не попыталась со мной заговорить или, допустим, без разговоров увести куда-нибудь… — он прервался. — Куда-нибудь, где тепло и мягко… — он встряхнулся, как мокрая собака. — Но нет. Вместо этого она совершенно не замечала меня, не сказала мне ни словечка. Думаю, мне больше нравилось, когда она на меня орала, — он помолчал, а потом уверенно кивнул: — Да, мне точно больше нравилось.

Профессор Лайалл вздохнул, отложил перо, полностью переключился на начальника и попытался разъяснить ему, что к чему. Обычно лорд Маккон не был таким тупоголовым.

— Алексия Таработти не станет вести себя так, как это принято в стае. Вы провели традиционный ритуал ухаживания за альфа-самкой. У вас он на уровне инстинкта, но в современную эпоху многое изменилось.

— Эта женщина, — выплюнул лорд Маккон, — определенно альфа и несомненно самка.

— Но не оборотень, — голос профессора Лайалла был нарочито спокоен.

Лорд Маккон, который до сих пор следовал в своем поведении исключительно инстинкту, казалось, вдруг пал духом.

— Неужели я совершенно ничего не понял в ситуации?

Профессор Лайалл напомнил себе о происхождении своего альфы. Хоть тот и был относительно зрелым оборотнем, но провел большую часть жизни в отсталом захолустном городке Шотландского нагорья. Весь лондонский свет считал Шотландию варварским местом. Тамошние стаи мало интересовались, как живет дневной народ. У шотландских оборотней была репутация тех, кто совершает ужасные и совершенно иррациональные поступки, к примеру выходит к ужину в домашней куртке. Одна только мысль об этом заставила Лайалла поежиться от сладкого ужаса.

— Да. Я готов даже зайти довольно далеко и сказать, что вы вели себя нехорошо. Предлагаю пустить в ход хорошо продуманные, добротные извинения и продолжительный сеанс самоуничижительного подхалимства, — сказал бета.

Выражение его лица оставалось мягким, но глаза смотрели твердо. Его альфа не найдет в нем сострадания.

Лорд Маккон выпрямился во весь рост. Он возвышался бы над своим заместителем, даже если бы тот не сидел.

— Я не из подхалимов!

— За одну-единственную жизнь вполне возможно получить много новых и интересных навыков, — уведомил профессор Лайалл, на которого заявление босса не произвело никакого впечатления.

Лорд Маккон принял бунтарский вид. Профессор Лайалл пожал плечами:

— Ну тогда вам лучше сдаться уже сейчас. Начнем с того, что я никогда в полной мере не понимал вашего интереса к этой молодой леди. Убежден, девану найдется что сказать на тему несанкционированной близости между оборотнем и запредельной, независимо от вашего промаха с мисс Таработти, — он, конечно, провоцировал своего альфу, и, возможно, это было неразумно.

Лорд Маккон покраснел и захлебнулся злостью. По правде говоря, он тоже не вполне понимал свой интерес к мисс Таработти. Было в ней что-то такое, что делало ее невероятно притягательной — возможно, поворот шеи или то, как она порой тайком улыбалась во время их ссор, из чего следовало, что ей просто нравится на него орать. Лорд Маккон считал, что нет ничего хуже боязливой женщины. Он частенько сетовал, что безвозвратно потерял всех тех решительных рослых девушек нагорья, с которыми имел дело во времена своей юности. Ему нередко приходило в голову, что Алексия отлично прижилась бы среди шотландских холодов, скал и пледов. Может, в этом и был источник его очарованности? Алексия в пледе? Мысленно он пошел на шаг-другой дальше, сперва вынув ее из пледа, а потом и уложив поверх всех этих клеточек.