Каратила - Андрей Поповский

— Придется тебе немного потерпеть. Обезболивающего у меня нет, — сказал он раненному, вводя зонд в рану.

Егор стиснул зубы от острой боли в бедре

— Почти насквозь ногу пробил. Ну и как же вас угораздило, молодой человек?

— Ночью по лесу гулял и наткнулся на что-то. Наверное, гвоздь из дерева торчал.

— Гвоздь? Молодой человек, что ты мне сказки рассказываешь, да у тебя же тут типичное ножевое ранение, — недоверчиво хмыкнул хирург.

— Ну, может, из дерева, нож торчал, — сразу нашелся Егор. — Темно было, я не видел.

— Хорошо, торчал, значит торчал — согласился с ним хирург. — Мне-то какая разница. Пусть военная прокуратура разбирается, что и откуда торчало. Леночка, вколи ему противостолбнячный. Хрен его знает, что там на "гвозде" было.

Медсестра сделала лежащему на кушетке парню два укола, и хирург снова занялся его ногой.

— Сейчас я тебе быстренько наложу несколько швов. Потерпи немного. Еще повезло, что лезвие воткнулось в этом месте. Чуть правее или левее проходят крупные кровеносные сосуды, и тебя бы просто могли не довезти, истек бы кровью.

Егор кивнул, закусывая нижнюю губу, чтобы не застонать от боли.

— Подъем, всем измерить температуру.

В палату, где спал Егор, заглянула высокая длинноногая медсестра и принялась раздавать градусники больным, которые из озорства пытались заглянуть ей под короткий халатик, пока, наконец, медсестра шутливо не шлепнула по голове особо нахального парня, лежавшего прямо напротив Егора. Она быстро закончила раздачу градусников и пузырьков с таблетками, и не отвечая на двусмысленные шутки изголодавшихся по женскому обществу солдат, вышла из палаты.

Ночью, когда его привезли и положили на кровать, Егор, измотанный предшествующими событиями, даже не стал особо осматривать свою палату. Теперь, при свете солнца, пробивавшемся из-за задернутых белых занавесок, закрывающих высокое окно, Егор с интересом рассматривал свое временное место жительства. В палате было еще три кровати, на которых потягивались больные, разбуженные медсестрой.

— Здорово! — поприветствовал новичка сосед с кровати, стоящей напротив, тот самый которого шлепнула медсестра. — Меня Сергеем зовут. Ты из какой части?

— А я Егор. Я студент, сейчас прохожу двухмесячные военные сборы.

— А к нам чего попал?

— Гулял по лесу и наткнулся на гвоздь, — осторожно ответил ему Егор.

— У нас тут все на что-то наткнулись. Я — на нож в пузо, — задрал он майку, демонстрируя повязку на животе. — Мишка, это который справа от тебя, по пьяни с ментовским патрулем подрался, и они ему из "Макара" плечо прострелили. А Семен у нас местная знаменитость, он пострадал за любовь. Ему местные рожу начистили и сломали челюсть за то, что он со здешней девчонкой встречался. Представь, какая хохма! Она здесь в госпитале медсестрой работает, так он еще ближе к ней очутился. Она теперь его всячески обхаживает, бульончиками через трубочку поит. Правда, Сема?

— Угу, — добродушно отозвался симпатичный парень с кровати, стоящей у окна.

— Да, кстати, тебе тут костыли принесли, так что осваивай, — Сергей указал рукой на костыли, стоявшие в изголовье кровати.

Еще немного пообщавшись с соседями по палате, Егор почувствовал "голод" мышц. Он уже давно заметил, что тело, привыкшее к физическим нагрузкам и ежедневной утренней зарядке, постоянно требует этого допинга. Стоило ему одно утро сачкануть и не выполнить обычный комплекс упражнений, и он целый день чувствовал себя разбитым и вялым. Поэтому он, сидя на кровати и стараясь не потревожить раненую ногу, стал выполнять упражнения, доступные ему в таком состоянии. Он вращал шеей, руками, плечами, делал скручивания корпусом и выполнял изометрическую тренировку, двигая конечности с максимальным напряжением всех мышц. Соседи по палате смотрели за новичком во все глаза, удивляясь, зачем все это нужно.

Под конец разминки случился казус. Егор решил прокачать пресс. Лежа на кровати, и закинув руки за голову, он стал резко поднимать и опускать корпус с максимальной амплитудой движения. Металлическая кровать мерно раскачивщейся стальной сеткой, стала издавать весьма характерные звуки, разносившиеся далеко по отделению. Буквально через тридцать секунд в палату влетели перепуганные дежурный врач и старшая медсестра. Увидев Егора качающего пресс на кровати, врач — худой усатый мужик в синем халате облегченно выдохнул

— Фу, а я думал, что здесь среди бела дня кого-то имеют в извращенной форме. Ты бы раненую ногу поберег спортсмен, а то швы разойдутся.

— Да все нормально, я ее не задействую — не прекращая качать пресс, ответил под хохот соседей по палате тот.

После обеда Егора вызвали в кабинет начальника хирургического отделения, где его уже ждали начальник сборов и еще какой-то мужик с неприятным лицом землистого цвета одетый в штатское.

— Следователь военной прокуратуры капитан Макаров, — представился мужик в штатском, когда он сел на кушетку. — Расскажите нам, пожалуйста, при каких обстоятельствах вы получили ножевое ранение в ногу.

Егор изложил им свою версию событий.

— Что-то мне мало верится в ваши фантазии, молодой человек, — усмехнувшись, сказал ему следователь, выслушав рассказ. — Я уже уточнил у хирурга. У вас именно типичное ножевое ранение, а отнюдь не банальная дырка от гвоздя.

— Ну, значит, там из дерева нож торчал.

— Лезвием вперед, — ехидно уточнил Макаров. — Объясните, как вы ухитрились ударить ногой в дерево так, чтобы повредить внешнюю сторону правого бедра, а не ступню, как это было бы, если все же предположить, что нож действительно торчал из дерева лезвием вперед.

— Я отрабатывал отводящий блок коленом, набивая ногу об дерево, — вдохновенно врал Егор. — Во время одного из ударов изнутри наружу и наткнулся на торчащий нож.

— Ты мне кончай ваньку валять! — вскочил со стула разозлившийся следователь. — Я тебе расскажу, как все было. Ты недавно поссорился со студентом Семелиди, тоже находящимся на военных сборах, у вас с ним было даже выяснение отношений. Припоминаешь, ночью на поляне?

Егор вздрогнул. 'Вот ведь суки, надо же уже кто-то стукнул', - подумал он.

— А-а, задергался! — торжествующе заметил Макаров, внимательно наблюдавший за ним. — Так вот, после того как ты ему навалял, он затаил на тебя злобу. Вчера вечером вы решили продолжить, и он во время драки пырнул тебя ножом. Так все было?

— Конечно, не так, гражданин начальник. Ни с кем я не дрался, а просто сам, совершенно один занимался в лесу и случайно поранил ногу, — стоял на своем Егор

— Ты мне эти зековские замашки брось. Ишь ты, 'гражданин начальник'. Понасмотрелись, понимаешь, фильмов и корчат из себя крутых отрицал, а сами всего лишь фраера мелкие… А ну-ка покажи свои руки, — внезапно потребовал следователь — Вот, что и требовалось доказать. Костяшки кулаков сбиты. У Семелиди, между прочим, тоже сбиты костяшки кулаков и есть несколько ссадин на лице.

— Ну и что? — искренне удивился Егор, — что это доказывает? Кулаки я сбил, набивая руки об дерево. Я постоянно тренируюсь, а насчет Семелиди не знаю. Может, он просто поцарапался об ветки деревьев, пробираясь ночью в туалет?

— А если я тебя сейчас в камеру закатаю?! — шипящим голосом сказал следователь, буравя Егора пристальным взглядом. — Там не тебе курорт, как здесь, в госпитале. Среди настоящих зеков из тебя быстро вся дурь выйдет.

— А за что меня в камеру? За то, что я по лесу гулял? — Егор смотрел честными глазами прямо на следователя, придав своему лицу глуповато-наивный вид.

— Ладно, щенок, хрен с тобой. Жизнь ты себя уже испортил. Ты как минимум вылетишь из института, потому что со сборов вылетишь точно, а виновник всего этого, который и пырнул тебя ножом, спокойно получит офицерские погоны и диплом об окончании вуза.

Следователь, раздраженно хлопнув дверью, быстро вышел из кабинета. Начальник сборов облегченно вздохнул. Ему такое развитие событий было только на руку. Ведь студент, получивший бытовую травму на сборах, это одно, а поножовщина во вверенном ему подразделении — совсем другое.

Он подошел к Егору и пожал ему руку.

— Молодец. Не дрейфь, и твердо стой на своем. Мы все замнем, и никто тебя ниоткуда не выгонит, — шепнул он Егору и вышел из кабинета. Ему еще нужно было умаслить разозленного следака.

Через два дня следователь военной прокуратуры, которого начальник сборов накануне весь вечер поил пятизвездочным армянским коньяком, приехал в госпиталь еще раз. После вчерашней вечерней гулянки у него болела голова. Выглядел он довольно помято, но душу капитана грела мысль о непочатой бутылке коньяка, которую веселый и кампанейский подполковник оставил ему, прощаясь в конце чудесно проведенного вечера. На этот раз он уже не пытаясь подловить Егора на несоответствиях, просто попросил его письменно изложить свою версию событий трехдневной давности.