Каратила - Андрей Поповский

— Пусть выгоняют — бушевал Стас — я это дерьмо жрать не буду. Пусть сами жрут такое паскудство.

На шум прибежали другие студенты. Вскоре вокруг полевой кухни собралась целая толпа, возмущенно роптавшая и обзывающая повара кто на что горазд. Вскоре к ним подошел дежурный офицер — майор Калибердин.

— Что за шум, почему нарушаем порядок?

— А вы сами посмотрите, чем нас тут собирались кормить — Егор протянул ему наполовину порезанную в котел грязную морковку — ну разве так можно готовить мы же не свиньи, чтобы есть прямо с земли.

— А вы как думали, бывает в полевых условиях — начал Калибердин — это вам не дома рядом с мамкой борщи жрать и котлеты лупить.

— Товарищ майор я хорошо понимаю, что здесь не мамин дом, но ведь помыть и почистить-то овощи, перед тем как их кинуть в котел, наверное, нужно?

— Нужно — спокойно согласился Калибердин — а раз так, тогда мы и будем выделять каждый день наряд на кухню, помогать повару и следить, чтобы все было в порядке. А за драки, мы будем беспощадно выгонять со сборов любого, а это, для вас салаг не служивших в армии, означает автоматическое отчисление из института и все — вперед в армию на два года. Все поняли, что я сказал? А теперь разойдись!

Студенты, недовольно ворча, стали расходиться.

Со следующего утра в лагере установился четкий распорядок дня. Подъем в шесть тридцать утра, зарядка, посещение допотопной походной умывалки, сооруженной из длинной трубы, закрепленной на врытых в землю столбах. Вода поступала туда из большого жестяного бака, поставленного на высокие козлы. По всей длине к трубе были приварены металлические краны, вода из которых лилась в длинный жестяной желоб, а оттуда в канавку, уходящую в овраг. Далее следовал завтрак и построение, где взводам объявляли расписание занятий на день. Занятия в импровизированных классных комнатах сменялись муштрой на плацу, а та, в свою очередь, чередовалась с полевыми занятиями. С двух до трех — перерыв на обед, а потом учеба продолжались до шести вечера. В семь был ужин, потом — личное время. В одиннадцать вечера по лагерю объявлялся отбой.

Все бы ничего, ко всему можно привыкнуть, но всех в лагере уж очень доставали комары. Это было просто какое-то комариное царство. В первый же день Егор за одно сорокапятиминутное занятие по тактике пехотного боя убил на себе больше семидесяти кровопийц, складывая их перед собой в аккуратную горку. Сегодня он был назначен дежурным по взводу, и в его обязанности, помимо прочего, входила раздача письменных принадлежностей. В конце он должен был их собрать и сдать под счет офицеру.

— Пацаны, сдаем карандаши и линейки, ничего не теряем и не забываем, — надрывался Егор, ходя по рядам с коробкой и собирая канцелярские принадлежности.

— А кто не сдаст, тому, что будет? — с кривой усмешкой спросил студент стройфака Семелиди, которого все звали просто Сэмэл.

Это был широкоплечий высокий парень с шапкой густых и курчавых черных волос, грек по национальности.

— Хреново будет — серьезно ответил ему Егор. — За эту фигню спросят с меня, а я спрошу с тех, кто не сдаст.

— Что, начальству пожалуешься?

— Нет, я как-нибудь сам разберусь.

— А здоровья хватит?

— Не переживай, хватит.

К Сэмэлу подошел парень из параллельной группы и что-то прошептал ему на ухо. Тот кивнул и, наконец, соизволил кинуть карандаш и линейку в коробку

Потом он, разминая хрустящие пальцы, с кривой усмешкой спросил Егора:

— Я слышал, тебя каратилой кличут?..

— Ну да, иногда меня так называют.

— Может, вечерком, после отбоя немного постукаемся? Ты каратила, а у меня первый разряд по боксу. Проверим, что лучше, японское каратэ или английский бокс.

— С удовольствием — улыбнулся Егор, глядя в глаза Сэмэлу.

— Ну все, заметано. Тогда до вечера.

После отбоя Егор, Сэмэл и несколько их знакомых, вошедших с обеих сторон в группы поддержки, вышли из палатки и отправились на полянку, присмотренную ими недалеко от лагеря еще днем. Сэмэл по пути не спеша обматывал кисти рук боксерскими бинтами, укрепляя их, чтобы не травмировать при ударе. Дойдя до места дуэли, они остановились на поляне, освещенной луной.

Боксер повернулся к сопернику, и подняв на уровень подбородка кулаки, обмотанные белыми бинтами, сказал:

— Извиняй, брателло, но перчаток нет, так что придется постукаться так, голыми руками.

— Ничего, я привычный.

Они оба были в легких кедах, форменных армейских брюках и домашних футболках.

Сэмэл стал легко пританцовывать на ногах, дергая противника джебом левой рукой и готовя тяжелый удар правой. Егор изначально решил поработать в жесткой тайской защите, которую он перенял у Артура. Он вытянул почти прямые руки ладонями вперед и утопил голову в плечи, прикрыв, таким образом, челюсть от боковых ударов. Он так же легко двигался на ногах, сохраняя дистанцию недоступную для ударов Сэмэла.

Боксер, кидая прямые левой, аккуратно шел вперед, желая обострить ситуацию, а каратист легко уходил по кругу, смахивая джебы противника вытянутыми руками. Внезапно Егор, вместо того чтобы снова уйти от очередной атаки, сблокировал прямой левой Сэмэла и одновременно нанес ему быстрый и жесткий встречный лоу-кик во внутреннюю часть впередистоящей ноги. Боксер, хотевший пробить двойку прямых, получив встречный удар ногой, остановился, как будто налетел на столб. Егор, воспользовавшись секундной заминкой соперника, быстро нанес ему правой ногой еще один мощный лоу, а потом, контролируя своими руками его руки, чтобы не нарваться на ответную контратаку, всадил в ногу противника еще один удар пяткой левой ноги. Последний удар снова попал в бедро, в то же самое место, куда пришелся первый лоукик. Сэмэл, от боли в отсушенной напрочь левой ноге, упал на землю.

— Бля, бьешь ногами как бревном, а без ног, чисто на руках слабо? — сидя на земле, севшим от боли голосом посипел он.

— Почему слабо? Поднимайся, попробуем без ног.

Сэмэл поднялся, немного помассировал ногу, которая уже обрела чувствительность, и снова встал в стойку.

— Готов? — спросил он Егора.

— Ага.

— На… держи!

Сэмэл с ходу пошел в атаку, чтобы быстро все решить в ближнем бою, не затягивая схватку. Егор, готовый к такому развитию событий, применил травмирующую локтевую защиту, перекрывая все уязвимые направления и подставляя под летевшие как град удары противника острия локтей. Боксер, несколько раз сильно попавший кулаками по его локтям, вдруг охнул и остановился. Руки у него были совершенно отбиты, а разбитая правая кисть распухла и вообще отказывалась сжиматься в кулак. Егор тоже остановился, держась наготове на случай повторения вспышки ярости у противника.

— Да ну тебя к черту, ногу отбил, руки покалечил, — плюнул в сторону Сэмэл. — Прямо костолом какой-то.

— Ну что, мир? — протянул ему руку Егор

— Мир, — нехотя согласился тот, пожимая протянутую руку. — Осторожней! Не жми сильно — рука болит!

В следующие несколько дней от подъема до отбоя все шло по установленному распорядку, пока как-то вечером к Егору не подошли Сэмел, Стас и еще несколько парней из их взвода.

— Слышь, каратила, у нас к тебе дело, — начал Сэмэл. — Мы тут вчера вечером подались в самоход в деревню. Она здесь недалеко, всего в паре-тройке километров за лесом. Зашли, мы, значит, в местный клуб, а там у них как раз танцы-шманцы-обжиманцы. Ну, мы обрадовались и с местными девчонками затусили, благо все их местные мужики горазды только водку жрать и никакого приличного обхождения с женским полом не знают. Потанцевали мы, значит, с ними немного, познакомились и договорились встретиться сегодня снова. В общем, все прошло путем, а вот когда мы уже уходили, по этому поводу сцепились с их парнями. Вчера до дела не дошло, но уж больно они зло на нас глазами косили и буровили. Сегодня сто пудов что-нибудь будет. А я, блин, как назло, руки об тебя отбил, нормально правой врезать не могу, хотя, в принципе, и с левой бью неплохо.

— Хорош трепаться, лучше дай я скажу, — вмешался в разговор Стас, которому надоело слушать длинное предисловие Сэмэла. — Егор, ты же классно машешься, а у нас каждый нормальный пацан на счету. Пойдем сегодня с нами, а мы тебе там такую бабу подберем, закачаешься.

Егор задумался. Ему не нравилась вся эта затея с самоходом в село. Это попахивало крупной дракой. За такие дела легко можно было вылететь со сборов, а потом и из института. Но отказывать пацанам, с которыми он, можно сказать, ел из одной миски, ему тоже было западло.

— Ладно, я схожу с вами — кивнул он. — Бабу мне на фиг не надо, у меня своя девчонка есть, а так я не против.

— Ну и шикарно! — одобрительно хлопнул его по плечу Сэмэл.

Вечером после отбоя группа из шести парней, тихонько подняв полог палатки, выскользнула в лес. Студенты, осторожно ступая, чтобы не потревожить офицеров, оставшихся на ночь в лагере, отошли на приличное расстояние и, уже не таясь, вышли на дорогу, по которой, весело переговариваясь на ходу, они и продолжили свой путь. Через полчаса самоходчики подошли к небольшому поселку, в центре которого стояло порядком побитое здание местного клуба, явно видавшего когда-то лучшие времена. Из открытых дверей на широкую лестницу лился свет, и доносились терзающие душу стоны Юры Шатунова о несчастных белых розах, замерзающих на холодном окне.