Под русским флагом - Отто Свердруп

Я последовал за Вилькицким на борт, он проводил меня в каюту – большую, уютную. Штурману также отвели отдельную каюту, Пауля и Кузнеца разместили вместе. В общем и целом, все приняли нас очень тепло и радушно. Мы поняли, что прибытие гостей в этой ледяной пустыне стало для них настоящим событием. Для нас же встреча с этими любезными и гостеприимными людьми стала незабываемым впечатлением, поскольку в течение долгого времени мы не видели никого, кроме своих спутников.

После того, как мы помылись и привели себя в порядок, нас пригласили к ужину. Это был настоящая праздничная трапеза. Просторную кают-компанию ярко украсили. Национальный флаг, сигнальные флажки – все пошло в дело. Стол красиво сервировали и убрали, офицеры надели парадную форму, короче говоря – на всем судне царила атмосфера праздника. Только гости оказались не при параде – мы чувствовали себя не в своей тарелке. Однако никто на это не обращал внимания. Мы быстро заразились праздничным настроением. Все воздали должное изысканным блюдам и отличнейшему вину. Подъем, радостное расположение духа повышались с каждым новым блюдом. Разговоры текли рекой – одна речь сменяла другую, песни и веселье продолжались до глубокой ночи. У нас ведь не было соседей, которых мы могли обеспокоить.

После так хорошо проведенного дня все мы заснули глубоким, крепким сном. Нам, людям, иногда нужен праздник – ну, конечно, не каждый день.

На следующий день Вилькицкий телеграфировал на «Вайгач», чтобы они скорее посылали на «Таймыр» тех, кто должен будет следовать на «Эклипс». Между судами было около 26 км, снег был рыхлый и тяжелый, передвигаться по нему без лыж очень трудно, поэтому мы послали людей им навстречу. 15 мая они пришли на «Таймыр» под командованием капитана Новопашенного и его заместителя. Они сильно утомились в пути, один из матросов заболел, и его пришлось тащить всю оставшуюся дорогу.

16 мая нам пришлось пережидать погоду, 17-го также не удалось отправиться в путь. Началась сильная пурга, ветер достигал до 24 метров в секунду. Таков май в полярных местах, погода в этом месяце очень переменчива, в большинстве районов также выпадает немало осадков. Капитан Вилькицкий хорошо подготовился, чтобы отпраздновать наш национальный праздник. Да, это был праздник, скажу я вам! Он продолжался до четырех часов утра 18 мая. Среди прочего, капитан выступил с речью, где рассказал, какое значение имеет этот день. Это был экскурс в историю, но, поскольку он говорил по-русски, я не могу, к сожалению, пересказать содержание речи.

Глава 14

Назад на «Эклипс» вместе с русскими

Только 19 мая установилась подходящая для путешествия погода – тихая и ясная, с хорошим снегом. Мы выехали в 11 часов Мы планировали взять с собой 40 матросов и трех офицеров, но только 36 матросов и три офицера отправились с нами.

Самым старшим из офицеров был капитан 2-го ранга Александров[60], он был летчик[61]. Двое других – лейтенант фон Транзе и лейтенант Гельшерт.

Капитан Вилькицкий проводил нас до Земли Оскара II, где он собирался заняться топографической съемкой, с ним было шесть матросов и один офицер.

Русские, которые пошли на «Эклипс», воспользовались нашими санями – на каждого человека приходилось по 40 кг. У них с собой было много ненужных тяжестей, кроме того – еще и провиант на три дня, чтобы они смогли добраться до Хелленорма. Мы полностью загрузили собак русским багажом. У них не было лыж, да и вряд ли они были нужны, поскольку ходить на лыжах русские не умели. Они шли пешком в своих «русских сапогах», доходивших до середины бедра.[62]

Когда мы проехали 10 км, то сделали привал и вскипятили чай. Я спросил Вилькицкого, не останется ли он поужинать с нами и переночевать в нашей палатке, когда мы встанем лагерем на ночь, но он ответил, что должен есть и спать вместе со своими людьми, иначе он окажется в более привилегированном положении, чем другие.

Палатки у русских были плохие, они не выдерживали пурги. Именно в это холодное время года они, пожалуй, абсолютно бесполезны. Палатки завязывались на шнуровку, и снег забивал петли. Но русские были сильными, мужественными ребятами, и если бы им дать снаряжение получше, да усилить тренировку, они смогли бы проходить задень гораздо больше.[63]

20 мая началось с юго-западного шторма и снегопада. Мы с капитаном Вилькицким много раз обсуждали, стоит ли нам оставить лагерь и отправиться в путь, но решили, что начинать дорогу при такой погоде бессмысленно, да еще и против штормового ветра. Порывы были настолько сильны, что мы боялись, что снесет палатки, и укрепили их с помощью лыжных палок. Вечером мы пили чай у русских, но в гостях уже не было так приятно. Мело так, что мы едва видели друг друга, фактически мы лежали, зарывшись в сугроб.

На следующий день мы опять решили, что в путь отправляться не стоит. Только в половине седьмого вечера погода стихла настолько, что можно было начать путь. Мы на своей собачьей упряжке были вынуждены расстаться с другими партиями. Вилькицкий со своей партией отправился к берегу, остальные русские взяли курс на остров Безымянный. Собачьим упряжкам нужно было как можно скорее добраться до острова Наблюдений, быстро вернуться оттуда и взять новую порцию русского багажа; мы рассчитывали, что сможем встретить их на Безымянном, так оно и вышло.

Как только мы расстались с русскими, началась сильнейшая пурга, но ветер дул нам в спину, так что мы благополучно добрались до места. Когда мы 25 числа в восемь часов утра достигли острова Наблюдений, там нас встретили охотники, они помогли нам с собаками. Сигвард спросил, не нужен ли нам для них свежий корм, он не сказал, какой именно, а я не полюбопытствовал спросить (охотник не должен быть любопытным), но поблагодарил и согласился взять свежего корма для собак. Тут он рассказал, что подстрелил четырех оленей. Это был большой сюрприз. По пути из Хелленорма мы видели множество больших оленьих стад по обе стороны пролива, но мы спешили и даже не пробовали на них охотиться.

После ужина Пауль и Георг отправились на охоту. Однако они вернулись после пяти часов пути с кислыми лицами – им не попалось ни одного.

На следующий день штурман, Пауль, Кузнец и Георг отправились навстречу русским, а мы с Сигвардом пошли на охоту. Сигвард и Георг переставили палатку на верхнюю точку острова, поскольку оттуда все было хорошо видно. Да, вид оттуда был хорош, но ставить палатку на самой вершине абсолютно неразумно, особенно в местах, где часто случается штормовой ветер. Их палатку вывернуло наизнанку, несмотря на то, что она была довольно крепкой.

Наутро, когда наши оправились на восток, чтобы встретить русских, подул сильный леденящий северо-восточный ветер, в течение дня он только усиливался. Мы боялись, что палатку снова вывернет, и поэтому построили около нее снежную стену с подветренной стороны. Несмотря на это, мы провели очень некомфортную ночь – я замерз, как собака.

На следующий день мы отправились на охоту и подстрелили красивого оленя. Судя по всему, в этих местах их много. Летом здесь, наверное, настоящий рай для охотника: олени, тюлени, медведи и гуси в большом количестве. Зимой условия для охоты труднее. В дополнение к сложному рельефу местности ваши шаги сопровождает проклятый скрип снега, особенно во время сильного мороза.

28 мая штурман вернулся обратно с острова Наблюдений вместе с русскими. Как мы и договаривались, он встретил их на острове Безымянном. У него сложилось впечатление, что матросы уже не надеялись больше встретить кого-либо из нас. Какое же было счастье, когда мы увиделись! Продолжительные объятия, поцелуи в щеку. Радость русских была такой искренней и трогательной, что от этого зрелища наворачивались слезы. Похоже, они не слишком доверяли своим офицерам – оставшись без нас, считали себя чуть не у смерти в лапах. Что мы действительно вернулись и встретили их, для них было невероятно.

Они все вместе переночевали на острове Безымянном, и на следующий день при хорошей погоде отправились к острову Наблюдений. Снег был отличный, дул тот же свежий северо-западный ветер, что и днем раньше. Они подняли паруса на санях, ветер дул так сильно, что помогал двигаться и грузу, и людям. Впереди каждых саней шел рулевой, остальные ехали. Конечно, седокам приходилось вставать, когда ветер стихал, но как только он усиливался, они снова запрыгивали на сани.