Восхождение полной луны - Артур Кери

— Талон, остановись.

Он схватил меня, впившись пальцами в бедра, и продолжил входить, его толчки сделались дикими и неумолимыми, заставляя принимать неистовое давление его тела. Даже волку внутри меня уже начинало не нравиться происходящее. Я схватила Талона за руки, намериваясь столкнуть его с себя, но в тот же миг почувствовала слабость, а в голове возник странный гул, мешающий сосредоточиться. Хуже того, мне стало казаться, что освещение и кабинет начинают блекнуть и растворяться, превращаясь в ничто и пропадая из бытия.

Талон достиг кульминации, и это было последнее, что я отчетливо помнила.

Глава 5

Я приходила в себя и вновь теряла сознание, словно запутавшись в обрывках мыслей, чувств и сновидений. Вокруг меня витали голоса. Освещение, не уступающее по своей яркости солнцу, нестерпимо резало глаза. Что-то резануло по моей руке, я почувствовала обжигающе острую боль. Вслед за этим, я ощутила холодное прикосновение к животу, словно кубик льда скользил по коже, не задерживаясь долго на одном месте. Боль в руке ослабла. А затем, в течение какого-то времени, не было ничего, кроме тьмы.

Когда обрывки видений стали постепенно возвращаться, они сложились в единую картину: я лежу на шелке, извиваюсь и издаю стоны, мое удовольствие нарастает, кожа пылает, тело напряжено в томление и жажде волны пьянящего наслаждения. Меня гладят руки. Меня наполняет жар. Я вся дрожу под этим безжалостным натиском, и не в силах даже дышать, потому что непреодолимое желание достичь кульминации гораздо сильнее всех прочих потребностей.

Я очнулась и обнаружила, что это не сон. Талон был на мне, во мне, и при этом я испытывала странное ощущение, что меня каким-то образом только что предали. Но от этой мысли не осталось и следа, когда горячая волна желания заполонила все мое существо, заставляя содрогаться от сладостных спазмов, доводя до высшей грани чувственного наслаждения. Он достиг апогея вместе со мной, но продолжил входить в меня мощными толчками, словно решил удостовериться, что последние капли его семени выплеснутся в меня.

В конечном счете, он обессилено рухнул и откатился в сторону.

— Ты бесподобна, волчонок.

«Бесподобной» я себя не чувствовала. Я была в замешательстве. Оглядевшись, увидела красные стены вместо темно-голубых, а обстановка скорее соответствовала спальне, чем кабинету. Когда мы успели переместиться сюда? Взглянув на часы, стоящие на ночном столике, я увидела, что время близиться к половине девятого. Прошло полтора часа, из которых я ничего не помнила.

— Мы находимся в твоей спальне?

Талон перевернулся на бок и положил руку на мой живот.

— А еще мы побывали в гостиной, игровой и даже заглянули на кухню, потому что ты сказала, что голодна.

Меня мучила головная боль, тупая, монотонная и давящая на глаза, а во рту ощущался привкус горечи. Я нахмурилась и потерла лоб.

— Это прозвучит странно, но я не могу ничего вспомнить из того, что было.

— Думаю, это шампанское ударило тебе в голову. Ты была чертовски необузданной все то время, что мы были здесь, — усмехнулся Талон и погладил мой живот.

Его поглаживание не столько сексуальное, сколько собственническое, почему-то обеспокоило меня.

Я скинула его руку с себя. Даже такое небольшое усилие причинило боль, отозвавшись коротким всплеском страданий в каждой мышце. Очевидно, он не врал о том, сколько раз мы занимались любовью. Но в чем-то он все же врал, и я была в этом уверена.

Я откинула в сторону шелковую простынь.

— Мне нужно в душ, а затем я должна буду уйти.

— Ванная комната справа. — Он молчал, пока я не нашла дверь в ванную, а затем добавил: — Возвращайся сегодня.

Я открыла краны и, дождавшись, когда ванная наполнится паром, вошла под душ.

— Как уже было сказано раньше, я обещала провести сегодняшний вечер с Мишей.

— Так возвращайся позже.

Ни единого шанса, что я вернусь в этот дом. Этот дом мог содержать все теплые тона цветовой гаммы, но я все равно ощущала холод этого места. У меня было смутное ощущение чего-то тревожного, чего-то, что не было связано с сексом, что произошло здесь, и что я должна была помнить.

— Я обещала Мише, что останусь с ним.

— В таком случае, я Христом богом молю, чтобы у него появились неотложные дела, потому что хочу, чтобы ты была моя и только моя на этот период.

— Исключительно твоя? — от этой мысли мое тело еще сильней заныло от боли. — Я придерживаюсь иного мнения.

— Только на этот период, не навсегда. Лишь ты можешь удовлетворить мое желание.

Я тихо фыркнула, смывая мыло.

— Я и твои семь других любовниц.

Талон вошел в ванную в тот момент, когда я закрывала краны. Он кинул мне полотенце, скрестил руки на груди и прислонился к дверному косяку.

— У других нет твоего великолепного цвета волос, равно как и твоей выносливости.

— Думается мне, именно поэтому ты имеешь их в количестве семи штук.

Он ухмыльнулся.

— И, разумеется, они не обладают твоими пышными формами. Я хочу их. Я хочу… — он неожиданно умолк, по его губам скользнула отстраненная улыбка.

У меня возникло странное чувство, что в этот момент он позабыл о моем присутствии, и витает где-то в мире своих грез, которые могли иметь ужасные последствия для моего здоровья. И которые были безумством чистой воды. Талон зачастую был груб, но я не думала, что он может причинить мне боль.

— Чего бы я ни хотел, я получаю это, волчонок.

От меня он больше ничего не получит. Во всяком случае, не сегодняшним вечером. Я бросила мокрое полотенце в корзину, а затем произнесла:

— Моя одежда по-прежнему в кабинете?

— Да.

— И это значит?..

— Это значит всего лишь спуститься вниз, в вестибюль.

В его словах сквозила насмешка, а в глазах читался холодный расчет. Мне не понравилось ни то, ни другое, и я не знала почему. С его ехидством и оценивающим взглядом я частенько сталкивалась за последние два года. Талон был крайне успешным бизнесменом, и высокомерие всегда было частью его образа. Но до последнего времени, это никогда не беспокоило меня.

В полнейшей тишине он проводил меня до вестибюля, но я все равно смогла почувствовать его раздражение. Я нашла свою одежду и папку рядом с ней, но прежде чем я успела одеться, он скользнул позади меня и, обвив руками мою талию, притянул к себе. Он снова был тверд. Пусть он был волком, но его голод и скорость восстановления определенно были ненормальными.

— Отпусти меня, Талон.

— Скажи, почему ты не останешься со мной?

Его дыхание щекотало мою щеку, спустя секунду он прикусил мне мочку уха. На этот раз я не ощутила удовольствия, меня накрыло волной раздражения.